Чудеса в решете, или Калинкина школа для первоклассников, стр. 1
Саида Юсуфовна Сахарова. Чудеса в решете, или Калинкина школа для первоклассников
По щучьему велению, по Маши-Сашиному хотению…
Раннее утро пятнадцатого августа. Голубое и солнечное. Осталось ровно семнадцать дней и два часа до первого школьного дня Маши и Саши Воронцовых. Первого сентября они наконец пойдут в первый класс.
Маша и Саша — близнецы. Они похожи друг на друга как две капли воды, как две рядом растущие хвоинки на сосне. Даже мама иногда ошибается, принимая Машу за Сашу, а Сашу за Машу.
Это неудивительно. Носы у них одинаковые — вздернутые, щеки — круглые, подбородки — упрямые, уши — любопытные. Саша выше Маши всего на каких-нибудь четыре миллиметра—это примерно половина ноготка на мизинце. И то, если мерить у стены, заставив Сашу хорошенько вытянуться, а на глазок и не определишь.
Маша не любит отпускать косички, и мама стрижет кудрявые, темные волосы сестры и брата «под одну гребенку». Не длинно, не коротко. Одеты они тоже одинаково. Летом — в бело-синие майки и синие шорты, синие сандалии и сине-белые носки.
А в ясных васильковых глазах Маши и Саши столько веселого озорства — даже когда они смирно сидят у телевизора и смотрят «Вечернюю сказку»,— что мама то и дело спрашивает: «Все в порядке?»
За ними постоянно кто-то присматривает. Мама, пока у нее хватает терпения и сил присматривать. Папа, пока он не занят на своей сложной механико-инженерной работе. Тетя Наташа, когда приходит помочь. Дед Василий, когда приезжает погостить.
Если Маше или Саше хочется есть, им достаточно взглянуть на маму — и тут же появляется тарелка гречневой каши и чашка с клюквенным киселем. Клюква — ягода кислая, но у мамы кисель всегда получается сладкий.
Если у Саши или у Маши отрывается пуговица, достаточно посмотреть на тетю Наташу. Сейчас же появляется рабочая плетеная корзинка с нитками, иголками, ножницами— и пуговица мигом оказывается на своем месте.
Если хочется новую игрушечную машину, такую, как у Андрейки Доронина из соседнего подъезда, то приходится раз пять вздохнуть около папы — и тогда он приносит такую же: желтую, с красными колесами, с выдвижной лестницей и откидывающейся кабиной.
И только дед Василий иногда хмурится и говорит:
— Не даете детям никакой самостоятельности. Всё — по щучьему велению, по их хотению. Только и умеют пластмассовыми саблями махать да на велосипедах зигзаги закручивать.
Но все же они еще кое-что умеют: дед Василий помог им нарисовать и вырезать передвижной алфавит, и они стали из букв складывать слова.
— Составляем по слогам: ПТИ-ЦА,—раздается звонкий Сашин голос.
Ему вторит такой же звонкий Машин голос:
— Теперь составим: ШКО-ЛА.
Иногда тетя Наташа открывает «Приключения Незнайки и его друзей», читает страницу-другую, но на самом интересном месте она вдруг начинает кашлять, у нее пропадает голос. Приходится Саше и Маше по строчке ползти дальше. Трудно, но что ж поделаешь…
— «Воздуш-ный шар под-нял-ся еще вы-ше, и весь Цве-точ-ный го-род был ви-ден как на ла-до-ни…»
Так они научились немного читать. А еще научились писать, считать до шестидесяти и складывать и вычитать в пределах первых двух десятков.
Приближался сентябрь, а с ним и школьная жизнь. Мама и папа не сегодня завтра собирались приготовить ребят к школе: что-то купить, что-то перешить, а что-то и рассказать. И вдруг…
Заметь, Читатель, когда появляется «и вдруг», тут же начинают совершаться неожиданные события.
…И вдруг однажды вечером папа пришел с работы на час раньше. Оказалось, что папе вместе с мамой совершенно необходимо уехать на двадцать дней в сложную механико-инженерную командировку. А тетя Наташа недавно улетела на практику в далекий Красноярск. А у деда Василия разболелась нога, и сейчас он приехать не может.
Что делать?
Саша и Маша, необычно притихшие, весь вечер сидели с «Конструктором» в уголке дивана, но не столько строили, сколько слушали взрослые разговоры, телефонные и нетелефонные. Сначала мама с папой решили поступить так… потом иначе… потом совсем по-другому.
После «Вечерней сказки» Саша сказал Маше:
— Давай будем жить одни! По щучьему велению, по моему хотению, пусть мы останемся дома одни!
— А что мы будем есть? — спросила Маша.
— Мама приготовит двадцать кастрюль супа, двадцать кастрюль киселя. Купит двадцать пакетов молока и двадцать, нет, еще в два раза больше, и в два раза больше калорийных булочек.
— Сколько это — в два раза и в два раза?
Саша считал, считал, но цифра убежала куда-то за шестьдесят, и Саша сделал смелое предположение, что булочек будет:
— Наверное, тысяча!
Ты, Младший Читатель, знаешь, сколько будет 20x2x2? Действительно тысяча? Нет, ты еще не умеешь умножать цифры. Это трудная задача. Но в школе ты обязательно научишься решать задачи и потруднее.
Маша засмеялась. Она хорошо знала, что тысяча гораздо больше, чем шестьдесят. Как-то Маша принесла с улицы камешки — в то время она собиралась стать геологом— и разложила их по комнате. На стульях, на столе, на полу… Не только все рассмотрела — розовые, зеленые, серые, черные в крапинку,—но и пересчитала. Их было ровно шестьдесят и еще ровно шестьдесят. Правда, потом мама сердилась и долго гудела пылесосом, собирая пыль от камешков.
— Тысяча! Ой, что будет! — смеялась Маша.— Везде булочки, и на абажуре тоже. На всех стульях, столах, подоконниках — кастрюли! А кто их будет мыть?
Саша хотел сказать: «Ты»,— но подумал и решительно сказал:
— Мы.
— Ты умеешь мыть кастрюли? — Машины глаза стали круглые, как елочные голубые шарики.
— Я видел, как моет мама! Открывает кран — и моет.
Тогда Маша тоже немного подумала.
— Нет! Пусть лучше папа купит двадцать и еще в два раза больше мороженого «Лакомка» и двадцать «Апельсиновых» жвачек. Положим в холодильник, и никаких кастрюль!
Саша не был таким сладкоежкой, а жвачку терпеть не мог. Как все настоящие мужчины, он любил вкусный суп, но как любящий брат он уступил.
— Ладно,— согласился Саша.— Путь будет по-твоему.
— Нет,— вздохнула Маша,— я буду скучать без мамы и папы. И ночью темно… По щучьему велению, по моему хотению, пусть они никуда не уезжают.
Тут пришел папа и очень радостно сказал маме:
— Все устроилось! Ребятишки побудут у Ромашовых, моих сослуживцев. Они живут через три дома от нас. Их дочки — старшеклассницы, учатся в той школе, куда пойдут учиться Маша с Сашей. Одна из них, правда, в спортивном лагере, но вторая завтра приедет с дачи от бабушки.
Начались сборы. В коричневые чемоданы укладывали вещи для взрослых, в красный — ребячьи. В синюю объемистую сумку поместились книжки, машины, пистолеты, «Конструкторы». Сабли, желтую и красную, решили на всякий случай оставить дома.
А велосипеды, как боевых коней, Маша и Саша вели эр. рули, когда ранним голубым солнечным утром пятнадцатого августа, за семнадцать дней и два часа до начала школьной жизни, подходили к дому N5 5. Папа нес чемодан и сумку с игрушками. Мама — коробку с алфавитом, тем самым, что придумал дед Василий. С красными, синими и желтыми буквами…
Хочешь, Читатель, сделать такой алфавит?
Перерисуй с этих страниц буквы сначала на прозрачную бумагу, кальку, а потом с кальки на плотную цветную бумагу. Можно и на белую: тогда буквы раскрасишь. Перерисовывай и раскрашивай аккуратно, внимательно, с линейкой. Карандаш возьми не твердый и не слишком мягкий, «М» или «В». Посмотри, на любом карандаше стоят буквы «М» или «В» — значит, карандаши мягкие, «7» или «Н» — значит, твердые. Рядом с буквами стоят цифры: от 2 до семерки. Карандаш «2Н» тверже, чем просто «Н», а карандаш «2В» или «4В» мягче, чернее, чем только «В». Краски лучше гуашевые. Они продаются в наборе — в баночках, двенадцать цветов. Или отдельно. Тебе достаточно купить три баночки — красный кадмий, синий кобальт и желтый крон. У всех красок есть свои имена.