Клятва истинной валькирии, стр. 64
Они вошли, и глухой гул перерос в нетерпеливый рев. В помещение набилась по крайней мере сотня людей – они выстроились вдоль стен. Середина комнаты напоминала ринг. Прекрасно, прямо как на соревнованиях по фехтованию тростью.
Мужчина со шрамом шагнул поближе – во взгляде читались любопытство и чуть ли не сочувствие:
– Надеюсь, ты хорошо владеешь ножом.
В ответ Мэй улыбнулась.
Глава 20
Бомба с часовым механизмом
Джастин в изумлении оглядывал «арену». Видимо, он должен был чувствовать себя польщенным – столько народу пришло посмотреть на его, так сказать, «казнь» без предварительного приглашения. Вот что значит настоящая популярность. У стен наскоро возвели хлипкие трибуны, а прямоугольник в центре огораживала неприятно выглядевшая колючая проволока. Темные пятна в центре площадки подозрительно напоминали пятна самой настоящей крови.
В принципе, он не первый раз оказывался в подобном месте. В Панаме отвратительные драки такого рода устраивались часто: они считались «цивилизованным» средством разрешения споров между местными бандами. Однако Джастин впервые оказался не на трибуне, а в центре подобного сборища, и он не ожидал, что такое может твориться на территории РОСА.
Мэй стояла всего в нескольких футах от него. Судя по холодному и напряженному выражению лица, она оценивала диспозицию и прикидывала, как им выбраться. Он надеялся, во всяком случае, что у нее есть план. Он-то видел ее в деле и знал, что она хорошо дерется, но этот Юджин был больно здоров. Крепкий такой парень. А по сравнению с ним Мэй казалась безнадежно хрупкой и тоненькой.
«А то ты не видел, как она раскидала таких здоровяков в Панаме», – заметил Гораций.
«Да знаю я. Но речь не шла о моей чести и ее защите. Смотрю я на этот сброд и думаю, что даже если она уложит Юджина, живыми нам выбраться проблематично».
На мгновение он забыл, что она суперсолдат. Она стала просто любимой женщиной, которая лежала в его постели и улыбалась так, что сердце из груди выскакивало. И он – вдруг – понял, что не хочет, чтобы она дралась за него. Он захотел броситься и защитить ее.
«Помоги ей, дай ей что-нибудь», – сварливо заметил Магнус.
«Что именно? Автомат? Или сразу пулемет?» – в том же тоне ответил Джастин.
«Нет! – взорвался Магнус. – Ей от тебя нужно благословение! Защита! Ты можешь немногое, но тебе по силам!»
«Точно, – включился в беседу Гораций. – Он вообще не выучил ни одной руны».
«Мы можем ему показать!» – уперся Магнус.
Гораций заявил:
«Показать – не то же самое, что научить. Обучение длится долгие годы. Чтобы смысл их намертво в мозгах отпечатался. Вот чем он должен был в Панаме заниматься. А не за чужими женами гоняться. А чтобы правильно направить силу, ему нужно к ней прикоснуться. А у них руки связаны».
«А поцеловать?» – с надеждой предложил Магнус.
Когда их ввели, толпа радостно заорала – но быстро притихла, стоило заговорить отцу Нади Менари. Он повторил старые обвинения насчет роспуска церкви в Чикаго, добавив, что именно из-за Джастина Надя, по сути, обрекла себя на добровольное изгнание. Если бы не непосредственная угроза жизни, Джастин бы похихикал. Надо было видеть лицо Мэй, когда Рауль патетически вещал о том, как дочурка кинулась в джунгли в поисках видений и откровений. Понятно, почему Мэй презирала все религии. Как еще относиться к тому, что глупые боги заставляют неразумных людей бросаться прямо в пекло.
«Богиня Нади для нас не опасна, – проговорил Магнус. – Бояться надо другой. И она уже здесь, кстати. Чувствуешь ее присутствие?»
Джастин хотел ответить, что ничегошеньки он не чувствует, но потом он сосредоточился и сразу понял, что кожу легко пощипывает, а на периферии разума кувыркается и скачет нечто… непонятное.
«Сейчас и другие подтянутся, – изрек Гораций. – Богиня не оставит Мэй и поможет ей в бою».
Рауль тем временем закончил перечислять свои горькие обиды. Двое мужчин выступили вперед и подтолкнули Мэй к арене. Джастин напрягся, но она шла, не выказывая страха. Решительно и гордо, с высоко поднятой головой. Кто-то ее развязал и передал ей два ножа. Она внимательно их изучила, взвесила на руке, подкинула в воздух и ловко поймала. Удовлетворившись осмотром, стянула рубашку, оставшись в одном топе. Кто-то из зрителей одобрительно присвистнул. Мэй устроилась в углу, приняла боевую позу и принялась внимательно следить за Юджином – тот занял свое место.
Рауль подошел к Джастину: глазки старика злобно поблескивали.
– Твоя кастовая шлюха сдохнет. Совсем скоро. И ты отправишься в ад в веселой компании.
– А Арианрод любит подобные представления? – осторожно поинтересовался Джастин.
Не зря же Джастин упомянул о присутствии другой богини.
Рауль отрицательно замотал головой.
– Теперь мы не поклоняемся Арианрод. Нам стало известно, что она – не более чем ипостась истинной великой богини. Поэтому Надя и отправилась в глушь. Она хотела приобщиться к истине, искала просветления.
Джастин хотел задать еще пару вопросов, но бой уже начался. Мужчина в центре арены поднял вверх флажок. Сурово уставился на Мэй и на Юджина, выкрикнул что-то неразборчивое и опять резко отмахнул флагом. А затем быстренько убежал, потому что противники принялись сближаться.
Джастин не очень хорошо представлял, как выглядит ритуальный поединок на ножах. Но выяснилось, что смотреть особо не на что – по крайней мере поначалу. В смысле, зрители таращились на бойцов, не отводя глаз, и воздух звенел от напряжения. Они жадно ловили каждое движение противников, и Джастин кожей чувствовал, что присутствующие жаждут его – и Мэй – крови. Однако ни бросков, ни захватов не последовало – все было на удивление спокойно. Мэй с Юджином кружили по арене, будто танцевали. Зрелище оказалось странным и даже нелепым. Видимо, соперники изучали друг друга.
Мэй по-прежнему была бесстрастной. Только щурилась хищно. А еще она выглядела – довольной? Она явно наслаждалась моментом! И вдруг Джастин вспомнил, как она дралась в церкви Аполлона. У Мэй тогда было такое же лицо – свирепо-торжествующее и ликующее. От нее невозможно было оторваться. Гневная, прекрасная – и… огромная для любого пространства.
«А я тебе говорил», – пробурчал Гораций.
Джастин не сразу понял, о чем речь. А потом пару раз сморгнул, настраивая интуицию, прислушиваясь к разговору сил, которые сталкивались и плясали за пределами обычного человеческого зрения. И наконец-то разглядел слабые отблески чего-то похожего на черные искры. Они шлейфом тянулись за Мэй, норовя выпасть из поля зрения, и если бы он не заметил их еще во время схватки с последователями Золотой Стрелы, он бы подумал, что ему все померещилось.
«Божественные чары, – важно произнес Гораций – надо же, расщедрился на подсказку, с чего бы это. – Так происходит, когда бог нисходит на того, кто не может контролировать его присутствие и сопротивляться силе».
«А это всем видно?» – поинтересовался Джастин.
«Нет. Только посвященным».
Судя по тону, Гораций не причислял Джастина к этим счастливцам.
«Смотри внимательно. Ее противник тоже не один».
Джастин прищурился и разглядел мерцающее сияние вокруг Юджина.
Странный танец завершился в одно мгновение. Юджин бросился на Мэй, целясь в верхнюю часть туловища. Она увернулась от него, как струйка воды, так быстро, словно он только думал атаковать, а она уже отступала. Он явно удивился, попробовал провести тот же прием снова – но на этот раз, ускользнув от его броска, она как змея кинулась вперед и располосовала ему руку. Толпа злобно зашипела, длинная рана потекла красным на загорелую кожу Юджина.
Лицо его перекосилось от гнева, и он прибег к новому выпаду – словно желал испытать силы противницы. Мэй не позволила ему такой роскоши – и атаковала дважды подряд. И полоснула его один раз, потому что второй – промахнулась. Юджин сумел предугадать ее движение в последний момент. Тут он надвинулся на нее всем телом, желая воспользоваться преимуществом в весе, раз уж она превосходила его в скорости.