Роза пустыни, стр. 24
В конце концов путешественники оказались в высоком вестибюле, заполненном стеклянными витринами, — здесь была выставлена внушительная коллекция папирусов.
Элизабет нагнулась и стала рассматривать хрупкий кусок бумаги. Это оказался редкий список древней «Книги мертвых», самого почитаемого из всех религиозных текстов Древнего Египта. Считалось, что одного его достаточно, чтобы обеспечить фараону жизнь в потустороннем мире.
Элизабет была охвачена благоговейным восторгом. Она едва осмеливалась дышать. И когда почувствовала, что кто-то заглядывает в витрину через ее плечо, ей не понадобилось оглядываться, чтобы определить, кто это. Она просто знала.
— Они были богами или людьми? — спросил Джек. Голос его был особенно глубоким, каждое слово произносилось медленно.
— Думаю, все-таки людьми — считавшими себя богами, — ответила Элизабет, пока они шли к следующей витрине.
Там оказалось письмо, которое много столетий назад любящий сын написал своему отцу, принц — своему правителю, фараону. Рядом с папирусом лежал написанный от руки по-арабски и по-английски текст этого послания.
Молодые люди перешли к витрине поменьше, которая пряталась в углу огромного зала. Освещение здесь оказалось плохим, и Элизабет понадобилось несколько мгновений, прежде чем она поняла, на что смотрит. А когда разглядела, ее бросило в жар от стыда. На папирусе были не только иероглифы, но и рисунки — бог-фараон и его царственная супруга занимаются любовью.
— Видите, в чем-то они похожи на нас, — заметил Джек.
Элизабет глазам своим не верила и в то же время не могла отвести взгляда от эротического папируса, где был изображен акт любви мужчины и женщины во всех его бесчисленных вариациях!
Из паха царственного мужчины торчал огромный член. Женские груди тоже казались неестественно большими, а их острые вершины были раскрашены ярко-вишневой краской. Элизабет вспомнила, что в одном трактате из библиотеки Стенхоуп-Холла она читала: женщины Древнего Египта имели обычай румянить соски.
Девушка потрясение смотрела на иллюстрации. Была выставлена целая серия рисунков — мужчина вставляет свой жезл в женщину спереди, сзади, лежа на ней, стоя рядом с ней, когда они оба сидят, когда она встала на колени, широко открыв рот… Дальше описывалось, что мужчина может сделать женщине с помощью языка и огромного количества самых разных предметов.
Элизабет стало нестерпимо душно. Не может быть, чтобы мужчина и женщина занимались такими ужасными вещами!
Джек рассмеялся. Казалось, его нисколько не смущал этот непристойный папирус.
— У меня такое чувство, что древний писец, составлявший этот папирус, получил немалое удовольствие от своей работы. Вы со мной согласны, милая Элизабет?
Девушка не ответила — она просто не в силах была говорить.
— Вам нехорошо? — осведомился стоявший рядом с ней Джек. В его голосе уже не звучала насмешка. — Вы вдруг побледнели как смерть.
Она тряхнула головой — это не было ни отрицанием, ни согласием — и стремительно побежала к выходу из зала.
Каблучки застучали по мраморному полу.
— Элизабет, куда вы? — окликнул ее Джек и потом откровенно выругался: — А, дьявол и вся преисподняя!
Она была с этим полностью согласна. Именно дьявол и вся преисподняя.
В коридоре Элизабет замедлила шаги и постаралась дышать ровнее. Она и представить себе не могла, что мужчина и женщина могут заниматься подобными вещами. Это ужасало. Это удивляло. Это… манило.
Девушка бессильно прислонилась к стене и крепко зажмурилась. Ее сердце отчаянно билось. У нее дрожали руки. Больше того — она дрожала всем телом. Оставаясь честной, она должна была признаться себе, что при виде этих эротических рисунков испытала отнюдь не возмущение. Она почувствовала любопытство.
Выпрямившись, Элизабет впервые с того момента, как убежала от Джонатана Уика, огляделась по сторонам. Это была незнакомая часть музейного комплекса, которую они еще не осматривали.
Отряхнув юбку от пыли, она осторожно заглянула за угол. Там оказался зал, уставленный древними колесницами и богато украшенными лодками, ритуальными статуэтками и ушебти — фигурками, которые, по представлениям древних, в потустороннем мире должны были работать на умершего. А еще там оказались саркофаги и позолоченные внутренние гробы.
Девушку как магнитом потянуло в зал. Здесь хранилось много удивительных сокровищ, хотя было пыльно и грязно. Кое-где висела паутина, а снизу с пола доносилось какое-то подозрительное шуршание.
Элизабет склонилась над великолепно сохранившейся погребальной маской, украшенной сердоликами, лазуритом, кварцем, обсидианом, бирюзой и цветными стеклянными бусинами, и потеряла счет времени.
Опомниться ее заставила боль в шее — слишком долго оставалась в неудобном положении.
Элизабет подняла руки, растирая усталые мышцы, и только теперь заметила, что в помещении стало сумрачно. Окна здесь не было, а из коридора теперь падало очень мало света. К тому же, как наконец она почувствовала, в хранилище дурно пахло. «Пахнет смертью», — пришло ей в голову.
Элизабет встревоженно огляделась. Ей показалось, что откуда-то раздались шаги.
— Джек?
Но почему-то она была уверена, что это не Джек. Резко обернулась, но никого не увидела.
— Эй, кто тут? — окликнула она. Ей вдруг стало страшно, хоть она и не могла бы объяснить почему.
Ответа не было. Мертвая тишина.
Элизабет сказала себе, что, наверное, ей пора вернуться и присоединиться к остальным. Несомненно, ее отсутствие уже замечено и вызвало недоумение. Возможно, о ней даже беспокоятся.
Ее рука уже легла на дверную ручку, когда она увидела на стене огромную нависающую над ней тень. Страх подхлестнул все ее чувства. Элизабет с трудом сдержала крик. А в следующую секунду уже смеялась над собой: у двери оказался поставленный вертикально гроб для мумии, которого она просто прежде не заметила.
Девушка остановилась, чтобы рассмотреть иероглифы, начертанные на его крышке. Ведя по древним надписям кончиком пальца, она прочла вслух:
— «Проклятие да ляжет на всех, кто причинит вред или совершит надругательство над Рахотепом, тем, кто обитает внутри».
Заглянув за полуоткрытую крышку, она обнаружила, что саркофаг пуст.
А вот сам зал хранилища явно не был пустым. Потому что в следующую секунду Элизабет почувствовала, как кто-то с силой толкнул ее в спину и запихнул в пустой гроб.
Яростный голос (невозможно было определить, принадлежал он мужчине или женщине) прошипел:
— Убирайся, англичанка. Возвращайся туда, откуда приехала, пока с тобой не случилось беды.
А потом крышка захлопнулась.
Элизабет попыталась открыть гроб и очень быстро поняла, что это невозможно — крышка была тяжелой. В древности ведь не предполагали, что мертвец захочет сбежать.
У нее застыла в жилах кровь. Это смерть?..
Глава 10
Она опять куда-то исчезла!
Зеленое платье стремительно удалялось по коридору Музея древностей. Элизабет свернула за угол, и все — больше он ее не видел.
Глупая женщина!
Глупый ребенок!
Элизабет Гест одновременно была и тем, и другим — и ребенком, и женщиной.
Черный Джек запустил пальцы в густые черные волосы и забормотал себе под нос:
— Черт! Черт! Черт!
Он начинает привыкать к роли спасителя этой пигалицы. И ему надо поторапливаться, пока остальные не вернулись и не начали задавать вопросы. Вопросы, на которые ему не захочется отвечать. Например, почему она вообще от него убежала.
Не может же он сказать, что они вдвоем рассматривали эротический папирус и что юная девица была шокирована рисунками.
Вспомнив о папирусе, лорд живо представил на месте царственных особ себя и Элизабет.
Он сразу почувствовал, как начинает наливаться желанием его плоть.
— Тебе следовало бы сосредоточиться на деле, Джеки, — укоризненно произнес он и зашагал по коридору, гулко стуча каблуками по мраморному полу.