Уйти, чтобы вернуться, стр. 36

Плюхнувшись в свое кресло, Эндрю сообразил, что не успел извлечь из компьютера Олсона свою флешку. Оставалось надеяться, что тот ее не заметит.

— Где ты был? — спросил он Фредди.

— Разве я должен перед тобой отчитываться?

— Просто любопытно, — бросил Эндрю, пытаясь отвлечь внимание коллеги.

— Когда ты улетаешь в Буэнос-Айрес, Стилмен?

— Завтра.

— Если бы ты там остался, я бы подпрыгнул до потолка от радости.

Тут Олсону позвонили, и он удалился.

Эндрю воспользовался его уходом, чтобы вытащить свою флешку.

Потом он собрал свои блокноты, оглядел напоследок стол и решил отправиться домой. Его ждала Вэлери, это был их последний вечер перед его отъездом в Буэнос-Айрес, и ему не хотелось опаздывать.

Он пригласил ее поужинать в кафе «Шанхай» в квартале Маленькая Италия, где было больше возможностей для уединения, чем в «Джо». На Вэлери напала тоска, и она этого даже не скрывала. Эндрю, находившийся в приподнятом настроении — ведь его расследование обретало новое дыхание, — чувствовал себя перед ней виноватым. Они приятно провели бы время, но в тот вечер настроение им портила неизбежность разлуки.

Вэлери решила переночевать у себя дома, чтобы не видеть, как Эндрю будет закрывать утром собранный ею чемодан. Он проводил ее до квартиры в Ист-Виллидж. У подъезда они долго стояли обнявшись.

— Ненавижу тебя за то, что ты оставляешь меня здесь одну, но, если бы ты отказался от поездки, я возненавидела бы тебя еще сильнее.

— Что мне сделать, чтобы ты меня хоть чуть-чуть полюбила?

— Накануне отъезда? Ничего. Возвращайся побыстрее — вот и все, о чем я тебя прошу, а то я уже по тебе скучаю.

— Десять дней — не так уж долго.

— А двенадцать ночей? Будь осторожен и найди того типа. Я горжусь, что стану твоей женой, Эндрю Стилмен. А теперь сматывайся, а то я не дам тебе уехать.

19

Самолет Эндрю приземлился под вечер в международном аэропорту Эсейса. К его огромному удивлению, Мариса приехала его встречать. Он бомбардировал ее электронными письмами, но с тех пор, как они поговорили по телефону в последний раз, она не подавала признаков жизни. В прошлый его приезд они встретились у него в гостинице на следующий день после его прилета.

Эндрю замечал, что чем дальше, тем больше меняется ход событий по сравнению с тем, как они происходили в прошлый раз.

Он узнал старенький «фольксваген-жук», насквозь проржавевший, так что на каждом ухабе Эндрю боялся вывалиться вместе с креслом на асфальт.

— Я уж подумал, что вы преспокойно отправились отдыхать на присланные мной денежки. Вы же обещали держать меня в курсе событий!

— Все усложнилось. Антонио в больнице.

— Что с ним стряслось? — спросил Эндрю.

— Авария на обратном пути.

— Серьезная?

— Достаточно серьезная. У моего жениха рука в гипсе, сломано шесть ребер, сотрясение мозга. Еще немного — и нам обоим пришел бы конец.

— Он нарушил правила?

— Если учитывать, что он не затормозил на перекрестке, когда зажегся красный свет, то да, нарушил, вот только в машине отказали тормоза, поэтому о его вине говорить не приходится…

— Машина была в таком же состоянии, как эта? — спросил Эндрю, которому никак не удавалось вытянуть ремень безопасности и пристегнуться.

— Антонио облизывает свой автомобиль, как леденец, иногда я даже начинаю подозревать, что он любит его сильнее, чем меня. Он ни за что не выехал бы, не проверив, все ли в порядке. Нет, над тормозами кто-то потрудился.

— Вы кого-то подозреваете?

— Мы выяснили, где скрывается Ортис, выследили его и сфотографировали. Мы задавали про него вопросы — возможно, их оказалось многовато, ведь его друзья — не мальчики из церковного хора.

— Это меня совершенно не устраивает. Наверное, теперь он будет настороже.

— Антонио разбился, а вы думаете только о своем расследовании! Как же меня трогает ваше сострадание, сеньор Стилмен!

— Если я проявил бестактность, прошу меня извинить. Сочувствую вашему жениху, но вы не расстраивайтесь, он выкарабкается. Да, я беспокоюсь за свою статью. Я тоже прилетел сюда не для того, чтобы распевать в хоре. Когда произошла авария?

— Три дня назад.

— Почему вы меня не предупредили?

— Потому что Антонио пришел в сознание только вчера вечером, и о вас я думала в последнюю очередь.

— У вас остались фотографии?

— Кассета с пленкой сильно пострадала, машина несколько раз перевернулась. Мы пользуемся старым фотоаппаратом, чтобы не привлекать внимание слишком дорогой камерой. Пленка, скорее всего, засвечена, не знаю, будет ли от нее толк. Я отдала ее знакомому фотографу, завтра вместе за ней съездим.

— Поедете одна, я сразу в Кордову.

— Не вздумайте совершить такую глупость, сеньор Стилмен! При всем к вам уважении, если даже нас с Антонио, аргентинцев, быстро раскусили, то вас люди Ортиса обнаружат в считаные часы. Да и зачем вам мчаться в такую даль? Он сам каждую неделю наведывается в Буэнос-Айрес, к самому крупному своему клиенту.

— Когда он объявится в следующий раз?

— Во вторник, если не изменит своей привычке. Мы выяснили это, расспросив соседей. За это, как видно, и поплатились аварией.

— Мне очень жаль, Мариса, я не собирался подвергать вас риску. Если бы я знал, то… — забормотал Эндрю вполне искренне.

Этой аварии он не помнил, да и все теперь шло не так, как в прошлый раз. В последнюю поездку он сам фотографировал Ортегу, а потом на одной из улочек Буэнос-Айреса его обступили трое, и он лишился фотоаппарата.

— Вы действительно считаете, что человек, употребивший столько энергии на то, чтобы спрятаться под чужим именем и тем самым избежать тюрьмы, покорно позволит себя разоблачить? В каком мире вы живете? — не унималась Мариса.

— Мой ответ вас бы сильно удивил, — бросил Эндрю.

Мариса подвезла его к отелю «Кинтана» в буржуазном квартале Реколета.

— Лучше навестим вашего друга, свои вещи я заброшу в номер позже.

— Антонио нужен покой, да и время посещений закончилось. Спасибо за сочувствие, съездим к нему завтра. Он в реанимации больницы имени генерала Агудоса, это здесь недалеко. Я заеду за вами в девять утра.

— Сегодня вечером вы не работаете в баре?

— Сегодня вечером — нет.

Попрощавшись с Марисой, Эндрю забрал с заднего сиденья свой чемодан и направился ко входу в отель.

Под козырьком стоял белый фургончик, водитель которого, целясь в Эндрю через объектив фотоаппарата, безостановочно щелкал затвором. Задние дверцы фургона распахнулись, вылезший оттуда мужчина вошел в отель и уселся в холле. Фургон тронулся с места и продолжил преследование. Водитель не упускал из виду Марису с тех пор, как они с Антонио отправились в Кордову.

Эндрю с улыбкой принял из рук портье ключи. Номер 712 — тот же, который он занимал в прошлой жизни.

— В пульте дистанционного управления телевизора надо заменить батарейки, — сказал он.

— Их каждый раз проверяет при уборке соответствующая служба, — заверил его портье.

— Поверьте мне, тот, кто это делает, исполняет свои обязанности спустя рукава.

— Откуда вы знаете? Вы ведь еще не поднимались к себе в номер!

— А я ясновидящий! — заявил Эндрю и выпучил глаза.

Комната 712 была именно такой, какой он ее запомнил: окно не открыть, дверца шкафа скрипит, душ подтекает, холодильник-минибар хрипит, как туберкулезный кот.

— Тоже мне, соответствующая служба! — проворчал Эндрю, швыряя на кровать вещи.

Он ничего не ел с самого Нью-Йорка — еда в самолете имела такой подозрительный вид, что он не рискнул ее попробовать, — и зверски проголодался. Он помнил, что в прошлый раз ужинал в парилье [4] напротив кладбища Реколета. Ради развлечения он несколько раз открыл и закрыл скрипучую дверцу.

Когда он выходил из отеля, мужчина, сидевший в холле, встал с кресла, вышел следом за Эндрю и занял позицию на скамеечке напротив ресторана.