Однажды (СИ), стр. 70

- Во сне контроль ослабевает. Наяву я могу держать себя в руках... Но в твоем сне это оказалось невозможно. Прости, этого больше не повторится.

Мне нечего ему сказать. Что я тоже хочу этих поцелуев? И всего остального тоже? И дело уже не только в наличии Лори. Просто... когда я вернусь... Меня очень тянет к нему, а если отпущу вожжи и позволю себе наслаждаться всеми сторонами общения с Сеем, то привяжусь еще сильнее. Я же буду выть от тоски по нему. Не надо. Лучше сейчас перетоптаться, но не пустить его в свою душу еще глубже... Если это еще не поздно.

- Ладно, проехали. Судя по всему, Брайон оставил попытки добраться до меня во сне, так что спать рядом больше не понадобится.

- Да, я думаю так и есть.

Мы молчим.

- Проводить тебя?

- Я уйду телепортом. Не хочу сейчас одеваться... Ася... ты не обижаешься на меня?

- Нет. Это же был просто сон. Удачи завтра в расследовании.

- Спасибо.

И исчезает. А я плетусь в свою теплую, уютную и совершенно пустую кровать. Что же мы с ним делаем?.. Как мне дальше быть? Не знаю.

Глава 47. Клиент. 11:00 Орстен.

Мое утро начинается с серии упражнений на релаксацию, которые показал мне Джорох, и более детального знакомства с учебником за завтраком. Чем дальше я листаю учебник, тем сильнее впадаю в уныние. Во-первых, я все еще плохо читаю по-миосски. Во-вторых, деталей человеческого тела оказывается в сотни раз больше, чем я предполагала, и у каждой есть свое название. И в-третьих: эти названия чаще всего мне не понятны. Особенно трудной показалась глава про гормоны: я же по-русски знаю только десяток основных, остальные без автоматического перевода в голове выглядят бессмысленным набором звуков. Это просто нереально выучить за две недели! Печаль... Допиваю уже остывший чай и иду работать.

Сегодня ко мне должен прийти Орстен - потомственный военный с болями в животе, который не может ничего рассказать мне о своей работе из-за магической клятвы неразглашения. Женат, двое детей, симптомы появились четырнадцать лет назад и не поддаются никакой закономерности.

Клиент выбирает ту же маску, что и в прошлый раз - подтянутый мужчина средних лет в застегнутом на все пуговицы мундире. Отчитывается по бумажке о проведенном самоисследовании по вопросам эмоционального дискомфорта в произвольной сфере личной жизни. С трудом продираюсь через серию казенных формулировок и доныриваю до сути. Выжимка из его рапорта в четырех словах: у меня нет проблем.

- Поняла вашу мысль. Я вижу вашу историю по-другому: по какой-то причине вы не ощущаете связи с собственными эмоциями. В этом случае чувства, чтобы дать вам понять, что где-то происходит что-то не то, вынуждены отдать рупор телу, ведь его труднее игнорировать... Хочу предложить упражнение, которое может быть что-то прояснит. Я прошу вас как-нибудь повзаимодействовать с песком в ящике. Возможно вы будете использовать те фигурки и предметы, которые есть на полках, возможно нет. Вы можете создать какую-то задуманную композицию, или выбрать что-то, поддавшись порыву. Или же попробовать выразить символически вашу жизненную ситуацию или состояние. Как хотите.

Да-да, опять задание без жесткой инструкции, но в этот раз Орстен не демонстрирует недовольства. Останавливается напротив полок и замирает. Я хорошо помню, что по время построения песочницы дергать, отвлекать или комментировать нельзя: человек впадает в состояние, близкое к трансу, обращаясь к своим внутренним процессам, выводя их на символический уровень. Это само по себе терапевтично, даже если не будет потом интерпретировано и осознано. Поэтому тихо сижу в своем кресле и жду. Так проходит почти пятнадцать минут. Орстен поворачивается ко мне, и я вижу в его глазах смирение с неудачей.

- Я не могу. Мне симпатичны какие-то фигурки, но они не имеют никакого отношения ко мне лично. Что делать?

- Не знаю, - целенаправленно занимаю позицию беспомощности. Он ждет четких инструкций, но в его случае это не поможет, нельзя научиться понимать собственные потребности, следуя советам другого человека.

- Какая цель у этого упражнения?

- Подсмотреть в свой внутренний мир. В этом кабинете важно доверять своим импульсам.

- Импульсам... В этом нет абсолютно никакого смысла, но я сделаю то, что вы просите.

Он набирает несколько предметов, расставляет в большом прямоугольном ящике с синими стенками до середины наполненном золотистым песком. Цвета выбраны не случайно - это сочетание неба и солнца, воды и суши, очень ресурсное и дающее простор для самовыражения. В верхнем углу появляется композиция из коллекции Карайлена - строгий эльф, держащий за шкирку нашкодившего шося, в нижней части ящика загон с тремя хищными животными, огороженный мощным забором. В правом углу дом, самый холодный, строгий и правильный дом из всех, которые стоят на моих полках. В центр он ставит объятого пламенем мужчину, раскрывшего рот то ли в хохоте, то ли в крике. Все пространство, не занятое фигурами, разлиновано параллельными и перпендикулярными линиями. На дальний бортик песочницы Орстен устанавливает солнце. Последними добавляет парочку кривляющихся обезьян. Ни одной женской фигуры, ни деревца, ни сокровищ.

- Я закончил.

- Как вам?

- Не понимаю, как это может мне помочь.

Как же тяжело с такими клиентами! Они ждут, что психолог волшебным образом решит их проблему, скажет какие-то заветные слова, и все сразу станет хорошо, безо всяких усилий. Нет таких волшебных слов, увы. Иначе бы все их знали. И универсального рецепта счастья тоже нет, как бы ни хотелось этого экстремалу Скаюсу. В кабинете приходится думать, искать смыслы и связи там, где раньше их не видел. Такое вот соединение внутренних частей может что-то сдвинуть в душе, изменить эмоциональные реакции... Но как ухватиться, потрогать эту самую часть? А все так же: через рисунок, слепок, образ, фигурку на песке... Не буду сейчас объяснять, как это работает. А вот узнать его ассоциации было бы интересно.

- Если хотите, расскажите мне о вашем мире.

- Это животные, это забор, это человек в огне, это солнце, это дом, это дороги, это обезьяны, это мне просто понравилась скульптура - вы говорили, что можно взять то, что понравится.

Никаких связей. Зато есть хоть какая-то реакция.

- Какое место в песочнице вызывает больше напряжения?

- Как ни странно солнце. А еще обезьяны раздражают. Давайте я их вообще уберу, не знаю, зачем поставил.

Интересно, от чего он хочет отказаться? Что вычеркивает из своей жизни? Такие милые хулиганистые мордашки. Две обезьяны... Двое детей... До меня доходит.

- Орстен... а сколько лет вашим детям?

- Сыну четырнадцать, дочке шесть.

Молчу. Жду, дойдет ли до него самого? Переводит взгляд на фигурку в своей руке, затем на меня.

- На что вы намекаете? Мои дети совершенно не похожи на обезьян, они воспитанные и сдержанные, какими и должны быть дети.

Ага. Или отказывается от своей детской, спонтанной, уязвимой части, или проблемы с реальными детьми.

- Что случилось в вашей жизни четырнадцать лет назад?

- Ничего...

- Вашему сыну четырнадцать.

- А, ну да. Но это же не что-то... особенное.

- А еще у вас живот тогда же болеть начал.

- Это совпадение.

- Серьезно?

- Я не понимаю, к чему вы клоните. Скажите прямо.

- Я прямо говорю вам о том, что рождение сына и появление симптома связаны между собой. А вот почему - только вы можете мне объяснить... Как отцовство повлияло на вас? Будьте уже честны с самим собой!

Он долго молчит.

- Вы правы, у меня действительно есть с ним некоторые недоразумения. Он не хочет вести себя, как мужчина. Бесконечно дерзит, спорит, плачет. Я не могу выбить из него эту дурь и беспокоюсь о том, каким человеком он станет. Если подумать, - его глаза расширяются. - Чем хуже у нас с ним отношения, тем чаще мои приступы... Это факт! Никогда бы не подумал... Но я не понимаю, как это может быть связано! Объясните, вы явно что-то знаете!