Рябь (ЛП), стр. 23

– А что насчет тебя и Патрика? Вы, ребята, встречаетесь уже восемьдесят миллионов лет.

– Один год, – исправляет она. – И двенадцать дней.

– Кажется, он очень увлечен тобой, – говорю я.

– Думаешь? – она берет прядь волос и накручивает на палец.

– Определенно.

– Что происходит у тебя с Коулом?

Я поднимаю крошки, что осыпались мне на колени.

– Э-э, мы как-то прогулялись в прошлые выходные.

Челюсть Сиенны падает.

– Серьезно?

Я киваю.

– Мы должны как-нибудь организовать двойное свидание, – говорит она.

– Это вроде как... рано. Для нас с Коулом.

Сиенна пожимает плечами.

– Может быть, через несколько недель.

Я киваю.

– Было бы... чудесно.

И самое страшное, что это «было бы».

Глава 17

После ухода Сиенны, мне ужасно хочется плавать. Я хочу, чтобы вода очистила мои мысли, чтобы все обрело смысл. Я предвкушаю это на протяжении всего ухабистого пути до своего озера. Каждый раз, когда колеса моей машины разбрызгивают одну из глубоких грязевых луж, это напоминает мне об озере, о чувстве воды на моей коже. Это чувство зарождается в моем животе, разрастаясь до тех пор, пока моим единственным желанием не остается мысль выбраться из машины и бежать километры пути к воде.

Я прокладываю свой путь к озеру быстрым шагом, иногда перебираясь через сваленные деревья и витую корневую систему. Земля темная и влажная от вечернего дождя. Иногда капли с деревьев падают на мои плечи или щеки, но я просто вытираю их и продолжаю идти. Сегодня вечером ничто не удержит меня от длительного плавания, приносящего оцепенение моему разуму. Не тогда, когда все в моей жизни так быстро меняется.

К тому времени, когда передо мной предстает озеро, я практически без одежды. Сегодня темнее обычного, серые облака все еще цепляются за горизонт, заслоняя собой луну и звезды.

Я прохожу мелководье, а затем ныряю, наслаждаясь ощущением воды на моей голой коже, игнорируя пронзающий холод. Через несколько мгновений я выныриваю, и из моего горла вырывается песня, как это всегда происходит на протяжении последних двух лет.

Но что-то кажется неправильным. Я смотрю вверх на темное ночное небо, пытаясь понять, почему сегодня вечером озеро воспринимается совсем по-другому.

Словно тени перегруппировались.

Я кружусь в воде, осматриваясь во всех направлениях. Удерживаясь в вертикальном положении, я выдавливаю из себя еще несколько слабых нот, но они звучат фальшиво. Песня уже не вырывается из моего горла, как пробка из открываемой бутылки, а звучит словно мелодия, которую меня принуждают петь, а я не знаю слов и не могу их подобрать. По ледяной воде отходят круги от моих рук и подбородка. А я все никак не могу понять, что происходит.

Я стискиваю зубы, заставляя песню затихнуть. У меня такое ощущение, как будто температура воды упала градусов на двадцать, хотя знаю, что она осталась прежней. Я просто схожу с ума. Когда ледяная вода бьет по моей коже, чувство неправильности усиливается. По непонятной мне причине, я разворачиваюсь, чтобы посмотреть, что происходит позади меня, и перевожу взгляд в сторону леса.

Глаза.

В десяти метрах от меня, под сенью вечнозеленых растений, я замечаю пару глубоких синих глаз, наблюдающих за мной, не выражая при этом никаких эмоций. Знакомые глаза. Где угодно я узнаю этот оттенок синего, цвета Карибского моря.

Страх и шок прошибают меня. Там стоит Эрик. У меня так пересыхает во рту, что саднит горло, а дыхание становится поверхностным. Паника поглощает меня. Больше всего на свете мне хочется убежать.

Как долго он там стоит, наблюдая за мной в тени деревьев? Видно ли ему с такого расстояния, как блестит моя кожа?

Тут же меня осеняет мысль: почему он еще не последовал за мной? Почему на него не подействовал призыв сирены?

Я нахожу свой голос и неуверенно окликаю его:

– Что ты здесь делаешь?

Он не отвечает мне, продолжая и дальше смотреть. А затем делает медленный шаг назад.

– Почему ты здесь? – кричу я.

Но он делает еще один медленный шаг назад, а потом еще один, и еще, пока полностью не скрывается в тени. Словно его вообще там не было, словно мне все это привиделось, поскольку сейчас я вижу лишь черные, как смоль, тени деревьев.

Но я уверена, что мне это не показалось.

Я гребу к берегу и за считанные секунды выбираюсь из воды, хватая свою одежду. Я не останавливаюсь, чтобы одеться, до тех пор, пока озеро не скрывается из виду, и даже тогда я пытаюсь на бегу натянуть через голову свою кофту. Мои руки запутываются в ней, и я врезаюсь во что-то твердое. Я вскрикиваю, падая. Затем успокаиваю себя.

Это всего лишь дерево.

Я натягиваю штаны, не заботясь об обуви, лишь крепче сжимая ее в своих руках. Я бегу вниз по тропе к машине, едва дыша, пока не забираюсь на сиденье и не закрываю за собой дверь.

Моя грудь вздымается все быстрее и быстрее, но я ощущаю нехватку кислорода. Словно его выкачали из моей машины. Я поворачиваю ключ в зажигании, и машина оживает. Разбрасывая колесами гравий, я устремляюсь домой.

На часах только 22:30, но я не могу больше плавать.

На протяжении всего пути образ наблюдающего за мной Эрика то и дело всплывает в темноте.

Как будто он стоит под каждым деревом.

Глава 18

На следующий день в школе я на взводе. Почему он просто... стоял там? Как он мог слушать мою песню и не последовать за мной в озеро? Что я буду делать, когда увижу его сегодня? Возможно, он уже рассказал всем, что я определенно ненормальная?

Те неестественно яркие голубые глаза продолжали возвращаться ко мне. Даже в тени я могла различить их, глаза, такие похожие на мои собственные, практически искрящиеся.

Когда я захожу в класс по английскому, я истощена, меня переполняют тревога и боль из–за недостаточного плавания прошлой ночью. Я настолько погружена в свои мысли о прошлой ночи, что едва замечаю, насколько реальны голубые глаза, что смотрят на меня. Когда, наконец, я осознаю, что они не являются плодом моего воображения, я так быстро подаюсь назад, что мой стул скрипит на кафельном полу.

Эрик улыбается, не переставая смотреть на меня. Я моргаю и отрываю от него взгляд. Он отходит от двери в наш класс и направляется назад к своему столу, еще раз оглядываясь на меня, вместо улыбки на его лице появляется выражение беспокойства.

В то время как он опускается на свой стул, я резко вскакиваю со своего. Мой учебник английского вместе с папкой падают со стола и с громким шлепком приземляются на кафельный пол.

– Э-э, могу я выйти в туалет, пожалуйста? – спрашиваю я, нагибаясь, чтобы поднять свои вещи.

Почему он ведет себя, как обычно? Прошлой ночью он был на моем озере. Он знает, кто я. И он просто сидит на своем месте, как будто не произошло ничего необычного.

Миссис Дженсен поднимает бровь и смотрит на часы.

– Не могли бы вы подождать до окончания урока?

Я качаю головой так быстро, что мой мозг трясется внутри моего черепа.

– Тогда ладно, – говорит она с пренебрежением.

Я проношусь мимо Эрика, оставляя Сиенну и Коула сбитыми с толку, и дергаю дверь, вырываясь в пустой коридор. Дверь с такой силой ударяется о противоположную стену, что отскакивает назад, практически ударяя меня. Я уклоняюсь от нее и продолжаю идти.

Я пробегаю пол коридора, прежде чем ко мне возвращается способность нормально дышать.

Несколько недель назад мои будни были предсказуемы, а сейчас у меня появился как-бы бойфренд, прежняя лучшая подруга и загадочный новенький, который видел меня плавающей в озере.

Я захожу в туалетную кабинку и закрываю ее на замок. Затем сажусь на крышку унитаза и кладу голову себе на колени.

Я останусь здесь, пока не прозвенит звонок, и я смогу пойти домой.

* * *