После ссоры, стр. 27

Нет. Не может быть.

Но если да, я не могу просто взять и выйти из комнаты. Я подхожу к кровати и останавливаюсь перед ним.

– Хардин? – спокойно говорю я и пытаюсь убрать его руки от лица. Он сопротивляется, но я с силой тяну его за руку. – Посмотри на меня, – прошу я.

Он все же открывает лицо, и его вид меня потрясает. Покрасневшие глаза, мокрые от слез щеки. Я пытаюсь взять его за руку, но он убирает свою ладонь.

– Просто уходи, Тесса, – говорит он.

Я слишком часто слышала от него эти слова.

– Нет, – настаиваю я и опускаюсь на колени рядом с ним.

Он вытирает глаза тыльной стороной ладоней.

– Это была плохая идея. Утром я все расскажу матери.

– Тебе необязательно это делать. – Я и раньше видела слезы в его глазах, но подобных несдержанных рыданий с дрожащими руками – никогда.

– Нет, я должен. Ты так близко, но в то же время так далеко – и это для меня настоящее мучение. Это худшее наказание. Конечно, я его заслуживаю, я это знаю, но выдержать это просто невозможно, – всхлипывает он. – Даже мне. – Он делает глубокий резкий вдох. – Когда ты согласилась остаться… я думал, что, возможно… возможно, я все еще дорог тебе так же, как ты дорога мне. Но я все вижу, Тесс, я вижу, как ты смотришь на меня теперь. Я вижу боль, которую причинил тебе. Я вижу, как ты изменилась из-за меня. Я знаю, что сам виноват в этом, но мне безумно больно видеть, что я теряю тебя. – Слезы текут все сильнее, капая на его черную футболку.

Я хочу сказать что-нибудь, что угодно, чтобы прекратить это. Чтобы облегчить его страдания.

Но где был он, когда я каждую ночь засыпала в слезах?

– Мне лучше уйти? – спрашиваю я, и он кивает.

Даже сейчас это меня обижает. Я понимаю, что не должна быть здесь, что мы не должны продолжать это, но мне нужно больше. Больше времени с ним. Пусть даже это время будет болезненным, мучительным – оно все же лучше, чем ничего. Как бы я хотела никогда не полюбить его, вообще никогда его не встретить.

Но я его встретила. И действительно полюбила.

– Хорошо. – Я с трудом сглатываю комок в горле и поднимаюсь.

Он останавливает меня, схватив за запястье.

– Прости меня. За все, за то, что причинил тебе боль, за все, – говорит он, явно прощаясь со мной.

Как бы я ни хотела того признавать, глубоко внутри я знаю: я не готова к тому, чтобы он вот так поставил на нас крест. С другой стороны, с легкостью простить его я тоже не могу. Уже несколько дней это мучает меня, но сегодня эти мучения просто невыносимы.

– Я… – начинаю я, но тут же замолкаю.

– Что?

– Я не хочу уходить, – говорю я так тихо, что он вряд ли меня слышит.

– Что? – снова спрашивает он.

– Я не хочу уходить. Я знаю, что должна, но не хочу. По крайней мере, не сегодня.

Клянусь, я вижу по его лицу, как разбитое сердце вновь собирается по кусочкам в целое. Это прекрасно, но в то же время и пугающе.

– Что ты имеешь в виду?

– Не знаю, что я имею в виду, но я и сама не готова это понять, – отвечаю я, надеясь, что разговор поможет прояснить мои ощущения.

Хардин озадаченно смотрит на меня, от его слез почти не осталось следа. Он машинально вытирает лицо футболкой и говорит:

– Ладно. Можешь спать на кровати, я лягу на полу.

Он хватает две подушки и покрывало, а подсознание не может не повеселить меня мыслью о том, что, возможно – лишь возможно, – все эти слезы были напоказ. И все же я уверена, что это не так.

Глава 25

Закутываюсь в теплое одеяло; не могу перестать думать о том, что я никогда, ни за что не ожидала увидеть Хардина таким. Его тело тряслось от рыданий, и он казался таким чувствительным, таким ранимым. Баланс отношений между мной и Хардином постоянно смещается, так что в конкретный момент кто-то один имеет превосходство. И сейчас это я.

Но я не хочу. Мне не нужно это превосходство. Любовь не должна быть похожа на схватку. Кроме того, я не доверяю себе, когда дело доходит до контроля над тем, что происходит между нами. Всего несколько часов назад я думала, что приняла окончательное решение, но теперь, когда я увидела его таким разбитым, разум снова затуманился, а мысли спутались.

Даже в темноте я вижу, что Хардин на меня смотрит. Когда я вздыхаю, высвобождая неосознанное напряжение, он тут же спрашивает:

– Хочешь, я включу телевизор?

– Не надо. Если хочешь, включай, но мне и так нормально, – отвечаю я.

Жаль, что я не достала электронную книгу, – могла бы почитать перед сном. Может, отвлекись я на историю краха жизней Кэтрин и Хитклиффа, собственные беды показались бы мне не такими серьезными, не такими горестными. Кэтрин всю жизнь пыталась побороть свою любовь к этому мужчине, пока однажды не попросила его о прощении и не призналась, что не может без него жить, – и умерла всего несколько часов спустя. Но я ведь смогу жить без Хардина, верно? Я не буду бороться с этим всю жизнь. Это всего лишь временно… правда? Мы ведь не станем причинять боль себе и другим только из-за своего упрямства и твердолобости? Меня беспокоит неопределенность сравнения с книгой, особенно учитывая, что я начинаю сопоставлять Тревора с Эдгаром. Не знаю, что и думать. Все так сложно.

– Тесс? – зовет мой личный Хитклифф, вырывая меня из размышлений.

– Да? – хриплым голосом отзываюсь я.

– Я не трахался… то есть не спал, с Молли, – говорит он, будто заменив грубое слово на более приемлемое, он не так сильно меня шокирует.

Я молчу, изумленная тем, что он заговорил об этом, – и тем, что мне хочется ему верить. Но я не должна забывать, что он мастер обмана.

– Я клянусь, – добавляет он.

Ну что ж, раз он «клянется»…

– Тогда зачем ты так сказал? – резко спрашиваю я.

– Чтобы сделать тебе больно. Просто я ужасно разозлился, когда ты сказала, что поцеловала кого-то, поэтому и наврал, чтобы задеть тебя как можно сильнее.

Я не вижу его в темноте, но почему-то чувствую, что он лежит на спине, скрестив руки и положив их под голову, и смотрит в потолок.

– Ты правда с кем-то целовалась? – продолжает он прежде, чем я успеваю что-то сказать.

– Да, – признаюсь я. Но, услышав его тяжелый вдох, я пытаюсь смягчить удар и добавляю: – Всего один раз.

– Почему? – Его голос звучит спокойно, но в нем все же слышится буря эмоций. Это так странно.

– Я правда не знаю… Я злилась из-за того, как ты говорил со мной по телефону, и я слишком много выпила. Ну и потанцевала с каким-то парнем, а он меня поцеловал.

– Ты танцевала с ним? Как танцевала? – спрашивает он.

Я раздраженно закатываю глаза – Хардину вечно нужно знать все до мельчайших деталей, даже хотя мы уже не вместе.

– Тебе лучше не знать.

От его слов воздух в комнате будто электризуется.

– Нет, я хочу знать.

– Хардин, мы просто танцевали, как обычно танцуют в клубе. Потом он поцеловал меня и хотел, чтобы я поехала к нему домой.

Я смотрю, как крутится вентилятор на потолке. Я понимаю, что если мы продолжим эту беседу, то его лопасти остановятся, не сумев пробиться сквозь густой накал эмоций.

Пытаюсь сменить тему:

– Спасибо за электронную книгу. Очень полезный подарок.

– Он хотел, чтобы ты поехала к нему? И ты поехала?

Я слышу, как он ворочается – судя по всему, теперь он не лежит, а сидит.

Я же словно замерла.

– Тебе обязательно задавать такие вопросы? Ты же знаешь, что я никогда такого не сделаю, – резко отвечаю я.

– Ну, я никогда не думал, что ты будешь целоваться и танцевать с кем-то в клубе! – рявкает он.

Через пару молчаливых мгновений я отвечаю:

– Думаю, не стоит заводить разговор о том, кто чего не ожидал.

Снова шорох одеяла; чувствую, что он подошел к кровати. Его голос звучит прямо у меня над ухом.

– Прошу, скажи мне, что ты не поехала.

Он садится рядом со мной, и я отодвигаюсь.

– Ты же сам знаешь. Той ночью ты приехал ко мне.