Цыганка. Кровавая невеста, стр. 9
– Доктор из села приехал, ногу ему отняли… Я бы и за калеку замуж пошла – сильно уж я его любила! А он еще недельку пожил и перед сенокосом умер. А я так замуж и не пошла – душа ни к кому не лежала. Снится мне иногда мой Иван. Все замуж зовет, – трагически констатировала крестьянка и расплакалась под конец своей грустной истории.
В свою землянку Гожы вернулась задумчивая и с отрезом ткани. Ее впечатлила история об отчаянной испанке, которая самостоятельно решала, как ей жить и сама выбирала, с каким мужчиной находиться рядом.
Вместе с таяньем снегов и первыми по-настоящему теплыми весенними лучами, в жизнь Гожы ворвался день ее свадьбы. Первое, что она увидела перед собой, открыв глаза, – было лицо Зоры. Крючковатый нос почти касался ее лица, девушка отвернулась, притворившись, что потягивается, но не выказала своего недовольства, чем вызывала подозрение у старой цыганки.
– Почему ты так спокойна, Гожы?
Девушка лишь улыбнулась и потребовала, чтобы ее скорее готовили к долгожданному переходу от девичества, к замужней жизни.
– Я этого дня ждала с пеленок! Точнее вы его ждали. Шевелись, старуха, счастье может и убежать, как кошка, пригревшаяся на теплом солнышке, которую резко облили холодной водой!
Было еще холодно, поэтому возле жилищ развели высокие костры. Немногочисленный табор пел песни, на вертелах жарилось мясо оленя. Люди пили самогон, выменянный в одной из деревень на шкуру медведя. Земфира не сводила завистливого взгляда с красавицы Гожы. Она обслуживала стол мужчин, сколоченный для торжества, и все время посматривала на радостную невесту, красная юбка которой, полыхала ярче костров, а в глазах поблескивали чертовские искры. Тагар стоял рядом совсем бледный, не веря в собственное счастье. Ему сшили новую рубаху, штаны аккуратно подлатали и он выглядел вполне достойно. Оба встали на колени перед отцом Гожы и поклялись в любви и верности друг другу. Невеста чувствовала, как с ее языка слетает липкая ложь, но тут же вспомнила признание отца о том, что когда женился он сам, мать его не любила. Благословив их, пожилой цыган смахнул слезу и вытянул вперед глиняную кружку, изготовленную специально для этого праздника. Он капнул несколько капель вина на черные блестящие макушки жениха и невесты, после чего выпив остатки багровой жидкости, бросил сосуд вверх, но он не раскололся, как этого требовала традиция. Сердце Гожы замерло, все замолчали. Тагар обвел всех взглядом и с диким рыком саданул по посудине каблуком своего почти нового сапога (обувь он выиграл на большой ярмарке в селе, взобравшись по скользкому столбу вверх до желанной добычи). Обычно гости пересчитывали осколки, чтобы знать, сколько лет молодые проживут в согласии и счастье, но теперь все снова обомлели, потому что кружка превратилась в пыль. Молодой муж скомандовал продолжить веселье, переключив внимание пирующих. Оба – и муж, и жена – ждали вечера.
– Тагар, выпей еще! – настаивала молодая жена. Их сопроводили в новый дом, и теперь им предстояло провести вместе ночь. Руки молодой жены похолодели, она испугалась, что он откажется, но молодой мужчина с радостью осушил деревянную чашу с настойкой. В планах наивной Гожы было задобрить Тагара и напоить его настоем, в который она добавила снотворное зелье, позаимствованное у Зоры. Старая цыганка знала толк в травах. Благодаря кочевому образу жизни она освоила все, что росло на полях и в лесах. Она всегда собирала лекарственные растения для исцеления себя и своих собратьев. Бывало, и продавала жителям деревень и сел, которые с опаской относились к цыганке с волшебными зельями. В силу возраста уже немолодая Зора плохо спала по ночам, поэтому заваривала себе настои, после которых от ее храпа дребезжали стены землянки. Гожы и ее брат часто посмеивались, что из-за этого звука на них рухнет «небо» – так цыгане называли крышу над головой. Девушка выкрала немного жидкости и незаметно добавила в питье. Юная жена надеялась, что Тагар быстро заснет, и она сможет бежать прочь без оглядки из табора в большой город, где точно придумает, чем заработать на пропитание. А возможно встретит настоящую любовь, как та самая Кармен, о которой ей рассказывала добрая старушка из деревни. Но девушка не учла, что организм молодого цыгана намного мощнее, нежели дряблое, кочевавшее много лет по неровным просторам страны тело старушки.
– Идем, – грубо произнес Тагар, весь дрожа. Вожделение, прокатившееся волной по его организму, подгоняло мужчину к брачному ложе. Гожы испуганно уставилась на него, не понимая, что именно он требует.
– Хватит изображать дурочку! Я вижу тебя насквозь! теперь ты моя жена и будешь всегда рядом.
Гожы побледнела и заморгала так часто, что казалось, вот-вот воспарит вверх.
– Зора меня предупредила, что ты украла у нее сонное зелье и дала мне другую траву, поэтому спать я сегодня не собираюсь! – с кривой усмешкой произнес Тагар. – Раздевайся, жена, и ложись. Я попью воды и вернусь.
Изба молодоженов была по типу привычных крестьянских местожительств, но более просторная. В ней стояла печь, но не белая, похожая на облако, а металлическая черная. В просторной бревенчатой комнате она выглядела нелепо, как кособокий жеребенок. Тагар планировал летом найти рукастого печника в одной из деревень для помощи и собрать добротную кирпичную печь. Стола и лавок пока не было, зато стояла кровать, накрытая теплыми мягкими шкурами. Этот предмет мебели нетерпеливый жених выстругивал в первую очередь, ожидая, что с самого первого дня семейной жизни, будет проводить там все свободное время.
Глава 6 Чужая женщина
– Не знаю, что и делать, старичок! Я влюбился! – произнес Василий, открывая бутылку шампанского. – Пусть эта пробка высвободит джина, то есть газы, а вместе с ними и эти чувства, которые делают меня… шестнадцатилетним дураком!
Елизаров уставился на своего издателя, превратившегося вдруг в идиота. Он глупо смеялся и в течение двадцати минут подробно рассказал, как изменилось его мировосприятие. Черно-белые будни стали вдруг цветными, а жена удивляется тому, что он поет в душе.
– Твоя супруга? У вас открылось второе дыхание в браке? Мои поздравления! И я говорю это от чистого сердца!
– Нет, с Ольгой у нас все, мягко говоря, затянулось бурой тиной. Я встретил девушку… Кстати, на презентации твоей книги!
Василий, конечно же, упомянул инцидент, о котором в последнее время говорили все – полет печальной девицы с двенадцатого этажа, размахивающей нижним бельем с инициалами ЕС – Елизаров Святослав.
– Я пригласил ее сюда, она должна прийти с минуту на минуту, – произнес низким голосом Василий. – Разговор о договоре лишь предлог, на самом деле я хотел, чтобы ты разбавил нашу компанию.
– Зачем? – удивился писатель.
– Как зачем?! Я женатый человек, а ты у нас ловелас. Будешь моим прикрытием. Если что – у меня алиби: девушка твоя. Все просто!
– Значит, ужин за твой счет! – Елизаров притворился, что обрадовался тому факту, что за него заплатят.
– Что будет дальше? После ужина… Повезешь в гостиницу?
Василий лишь неуверенно пожал плечами. Исход вечера пока не был ясен. Конечно, провести ночь с этой женщиной было его навязчивой идеей, но она не выглядела, как легкодоступная, хотя и флиртовала с ним.
– Мне с вами ехать в гостиницу? – не унимался Святослав. – Надо будет заскочить домой, сегодня я без моих фирменных меченых трусов!
– Вы без белья? – раздался смешливый женский голос за спиной писателя, он резко повернулся, испугавшись, что это очередная ловушка ненавистных журналюг, и через сутки таблоиды украсят различного рода заголовки статей, в которых будет снова обмусоливаться тема елизаровского нижнего белья. Популярный писатель был удивлен, обнаружив у столика ту самую брюнетку, которой он так и не принес стакан воды. Василий вскочил и бросился целовать ей руки, он склонился так низко, что открыл взору Святослава ее фигуру почти по пояс. Елизаров замер – она выглядела в точности так, как рисунок, начертанный небездарным художником Блиновым на стене поместья. Почему-то ему стало жутко от этой навязчивой ассоциации и захотелось дотронуться до незнакомой дамы, чтобы убедиться, что она живая.