Покоряясь тебе (СИ), стр. 48

Я чувствовала себя грязной и мерзкой. Таким же уродом, каким был Адам.

Медленно, но я становилась похожа на него. Становилась такой, какой он хотел меня видеть.

— Войди внутрь, — отперев дверь, велел мужчина.

Я все еще сидела у стены и лила слезы в тонкий материал своего платья.

Когда я не послушалась, он сгреб меня и особо не церемонясь, втащил в номер. Поставил на пол, и отошел, раздраженно глядя на меня.

Его плечи дрожали от напряжения, тяжелое дыхание вырывалось из груди.

— Бл*дь! — сквозь зубы выругался Адам, с силой стукнув кулаком в дверь своей спальни.

Я вздрогнула. Он был таким злым, а мне было так хреново и гадко, что плевала я на его злость. Мне нужен был конфликт, потому что иначе я захлебнусь в раскаянье от того, что пала так низко сегодня вечером.

— Объясни мне, почему ты такой урод? — Я усмехнулась сквозь слезы, разведя руками в стороны. — Откуда в тебе это извращение, желание всех вокруг себя развратить и испоганить? Потому что я не понимаю! Я, мать твою, не понимаю тебя! — Я срывала голос, крича на него. — Почему ты не можешь быть нормальным? Почему ты такой еб*тый на всю голову извращенец?

Взгляд Адама стал темнее грозового неба, на скулах выступили желваки. Он упер руки в боки, тяжело дыша сквозь ноздри.

— Грейс, — предупреждающе, с тихой угрозой в голосе произнес он мое имя. — Остановись.

— Пошел к черту! — Я вытянула руки, толкая ладонями его в грудь. Я почти хотела, чтобы он дал сдачи мне, наказал меня. Я заслужила это! Сейчас я чувствовала, что заслужила это. — Пошел к черту, — сквозь зубы с вызовом повторила я. — Давай, ну же, ударь меня! Тебе же хочется, давай, ударь!

Я еще раз толкнула его, вложив всю свою силу, но он лишь качнулся.

— Мерзкий, никчемный урод! — презрительно выплюнула я.

Глаза Адама были сумасшедшими, безумными. Я усмехнулась, считая, что сейчас он точно ударит меня.

Не ударил. Одной рукой толкнул так, что я полетела на диван, стоящий сзади. Дрожа всем телом, клокоча от злости, он нагнулся ко мне, схватив за волосы и больно дернув. Я была на таком взводе, что почти ничего не почувствовал.

— Сука, закрой пасть! — сквозь зубы прошипел Адам, и грубо оттолкнув меня, ушел на кухню.

Нет, я еще не готова была закончить схватку. Ярость кипела во мне, адреналин бежал по венам. Я не знала, чего именно добиваюсь. Просто хотела причинить ему боль. Сделать так же больно, как было мне.

— Думаешь, стоит тебе приказать, как я заткнусь? — насмешливо фыркнула я, последовав за ним. — О, ты привык, что тебе подчиняются, прыгают так высоко, как ты велишь. Не так ли? Знаешь кто ты? — Я сделала несколько шагов в его сторону, с отвращением глядя на него. — Ты — никто. Ты — это пустая оболочка, красивая, но бездушная оболочка без содержания. Ты кичишься своей властью, своим положением, запугиваешь людей, подчиняя их силой. Но внутри ничего нет. Ради чего ты живешь? — Я дернула плечами, безжалостно усмехнувшись. — Самоутверждаешься за счет менее сильных, и в этом твоя слабость. Ты просто слизняк, который ничего не заслуживает кроме презрения и жалости. Больной на всю голову сумасшедший, место которому в лечебнице!

Адам бросился ко мне, схватив за горло, и со всей силы припечатал меня к стене. Горящие дикостью глаза сверлили мое лицо, и если бы взгляд мог убивать, я бы уже была мертва.

Я не могла дышать, в поисках воздуха открывала рот, но он передавил горло. Хрипела, пытаясь отцепить его сжатые пальцы, удерживающие меня.

— Тварь, я убью тебя! — с яростью зарычал он, не реагируя на то, что я задыхалась. — Вышибу твои дерьмовые мозги, сука!

Мужчина схватил меня за волосы, дернув так, что я упала на колени. Слезы боли обожгли глаза, но я наконец-то могла дышать. Закашлявшись, я жадно глотала воздух. Горло саднило и пекло.

Он протащил меня по полу, крепкой хваткой держа за волосы. Приличный клок точно останется в его руке. Каблуки запутались в платье, разрывая его.

Отшвырнув меня в угол, словно я была мешком с мусором, он нагнулся, размахнувшись, чтобы влепить пощечину.

И я сломалась. Обхватила голову руками, рыдая навзрыд. Вопль страха и боли вырвался из моего горла, меня затрясло в накатившей истерике.

Удара не последовало. Адам отшатнулся от меня и, закричав в бессильной ярости, схватил самый большой нож из набора на кухонной стойке. Его тяжелый взгляд безумных глаз был устремлен на меня. Мои глаза в ужасе распахнулись, и я забилась в угол, моля Бога, чтобы он спас меня.

Господи, он собирался зарезать меня этим ножом!

Несколько секунд мы в полном молчании смотрели друг на друга, и только наше тяжелое дыхание нарушало тишину. Время словно замерло, все вокруг остановилось.

Мысленно я уже прощалась с жизнью, но то, что случилось в следующий момент, я никак не ожидала.

Сжав челюсть, Адам приложил нож к своей ладони, и крепко зажав лезвие, резко дернул вниз. Его лицо исказилось, но он не издал ни звука, прикрыв глаза.

Я перестала дышать, наблюдая, как алая кровь заливает его одежду и пол под ногами.

21 глава

— Вот и все.

Доктор Флетчер, работающий при отеле, закрыл свой медицинский чемоданчик и поднялся со стула.

— Главное теперь не напрягайте руку, чтобы швы не разошлись. И не увлекайтесь алкоголем. — Доктор серьезно посмотрел на Адама поверх очков-половинок. — Меняйте повязку каждый день.

Это уже относилось ко мне, и я кивнула с понимающей улыбкой. Не стану же я объяснять этому седовласому мужчине в возрасте, что наши встречи с унылым пациентом в кресле носят периодический характер.

— Пусть выпьет две таблетки, когда укол пройдет, — протянув мне баночку с обезболивающими таблетками, наставительно произнес доктор.

— Спасибо, доктор Флетчер, — с искренней признательностью сказала я, провожая его к двери. Прежде чем доктор удалился, я дала ему чаевые и, попрощавшись, закрыла дверь.

Я боялась этого момента, когда мы вновь останемся наедине. После того, как Адам порезал руку, наш запал полностью пропал. Словно из воздушного шарика вмиг воздух выпустили.

Немного отойдя от шока, я бросилась к нему, зажав рану чистым полотенцем, и позвонила на ресепшен, чтобы прислали врача. Моей злости как не бывало, я думала только о его раненой руке и как ему должно быть больно. Но реакция Адама просто поражала. Он казался полностью безучастным, никак не выдав, что ему больно, хотя и не противился моей помощи.

Я не могла понять, зачем он сделал это. Это было таким… ненормальным, пугающим. Какой человек в разуме станет намеренно резать себя?

Сейчас, когда в номере были только я и он, невозможно было игнорировать случившееся. Я долго смотрела на него, но он казался таким отстраненным, словно был где-то далеко отсюда.

— Зачем ты сделал это? — сделав несколько шагов к нему, тихо спросила я.

Он скользнул по мне пустым взглядом, но тут же отвернулся, приложившись к бутылке со скотчем.

Я вздохнула, прекрасно понимая, что он не хочет говорить со мной. Да, сегодня я перегнула палку, сыпля обвинениями на него. Я уже раскаивалась в том, что упомянула сумасшедший дом в запале. Наверняка в свете того, что его мать пациентка лечебницы, эта тема для него особенно болезненная.

Даже к Адаму я не хотела относиться с такой агрессией.

— Извини меня, — опустив голову, виновато произнесла я. Мне нелегко было озвучить эти слова, но я знала, что он должен услышать их.

Он хмыкнул, но ничего не ответил. Поднявшись с кресла, отправился к себе в комнату, на ходу расстегивая одной рукой испачканную в крови рубашку.

Я поморщилась, следуя за ним. Это не будет легко. Вот чего я не ожидала, так это того, что стану просить прощение перед Адамом. Но мне важно было, чтобы он простил меня. К сожалению, это так, и признавшись себе в этом, я поняла, что данное обстоятельство не слишком пришлось мне по душе.

— Ты злишься, я понимаю. — Я старалась не выдавать своего сочувствия, видя, как морщиться Адам, переодеваясь в футболку. — Ты имеешь право. Но ты должен знать, что мне жаль из-за тех слов, что я наговорила тебе в запале.