Академия Попаданцев, стр. 59

Не в силах уже дать какой-либо отпор, я отчаянно взмолилась лишь об одном: не хочу умирать! Я хочу еще вернуться домой, увидеть родителей, закончить хоть какой-нибудь универ, да даже хотя бы эту проклятую Академию, черт ее побери! Я хочу жить! Долго и счастливо! И я не позволю себя убить!

В одно мгновение исчезли и жгучая боль, и душащий ужас. Я толком не поняла, откуда взялся свет. Искрящийся, зеленоватый — будто бы в воздухе разлетелись мелкой пылью тысячи сверкающих изумрудов. Как в замедленной съемке, словно само время вокруг замерло. Не в силах выдержать столь яркое сияние, я зажмурилась.

Оглушительный хлопок! И тишина… Ни единого звука: ни шороха, ни хлюпанья, ни скрежета когтей, ни клацанья клыков. Или все монстры исчезли, или я просто-напросто оглохла. Но вроде и нападать на меня тоже больше никто не пытался.

Я открыла глаза. Надо мною, медленно кружась, оседали изумрудные искорки. Они гасли, едва касаясь пола, но их света пока хватало, чтобы оглядеться. Вокруг и вправду никого не было. Лишь невнятные пятна бурой слизи на стенах красноречиво намекали, что больше на меня нападать некому.

От увиденного подурнело настолько, что я едва справилась с приступом подкатывающей тошноты. Попыталась встать на ноги, но тут же упала на колени. Все-таки тело пока еще слушалось с трудом. Хорошо хоть меня совсем не парализовало, да и эффект от яда оказался кратковременным. Но о дальнейшем передвижении пока и речи не шло. Хотя куда теперь торопиться? Нападать на меня уже некому. Николетта сюда сунуться не рискнет, а монстры уж точно все кончились. Надо бы не забыть сказать «спасибо» Уне, если когда-либо еще встретимся. Пусть я так и не поняла, каким образом у меня получилось воспользоваться магией, но это уже и не так важно. Жива и хорошо. Правда, чувствовала, что мне теперь в ближайшее время не хватит сил и шарик световой создать.

Мои размышления прервало пение. Завораживающий женский голос выводил чарующую мелодию. Чудилось в ней что-то знакомое и даже родное, но при этом ни разу не слышанное. Да и сама песня будто бы звучала внутри меня, а не снаружи.

А потом появилась она. Странно, темнота скрывала силуэт поющей, в неверном свете гаснущих изумрудных искорок я видела лишь лицо. Немного кукольное, будто бы фарфоровое, с идеально правильными чертами. Глаза у незнакомки были закрыты. Но она, похоже, и так прекрасно ориентировалась тут — приближалась ко мне.

То ли настолько очаровала меня мелодия, то ли сказалось тормозящее действие яда, но я слишком поздно поняла, что приближается ко мне нечто жуткое. Последние искорки света обрисовали гигантского паука. И виденное мною прекрасное лицо покачивалось на длинной изогнутой шее подобием маятника. Я чуть не задохнулась от сдавившего ужаса!

Искорки исчезли совсем, но зато замерцали пятна слизи на стенах, озаряя туннель мутно-зеленым светом. На «лице» паука открылись глаза. Абсолютно черные, без зрачков. Песня стала настолько громкой, что аж в ушах зазвенело.

— Не приближайся, — сипло прошептала я, пытаясь хотя бы отползти, раз даже встать не могу.

Пальцы нашарили покореженный небольшой металлический штырь — обломок одной из решеток. Быстро оборвала им первую же метнувшуюся в меня толстую нить липкой паутины. От последовавших уже не получилось так просто избавиться. Еще немного, и я бы совсем запуталась. Медлить было нельзя. Едва паук приблизился на достаточное расстояние, я изо всех сил ударила его штырем по «лицу». Раздался оглушительный, леденящий до ужаса визг. Монстр замотался от стены к стене, размахивая длинной шеей, словно пытаясь избавиться от источника боли. Несколько ударов, и «лицо» бессильно повисло омертвев.

Я тоже времени даром не теряла. Трясущимися руками отдирала от себя паутину, пригвоздившую к полу. И я уже почти с ней справилась, еще чуть-чуть бы, и смогла встать. Но совсем обезумевший от боли и, похоже, теперь ослепший паук случайным мощным ударом отбросил меня к стене. Неслабо ударившись головой, я только чудом не потеряла сознание. Перед глазами все плыло, и мой противник казался теперь хаотичным размытым пятном, которое, мельтеша, приближалось. Сжав слабеющими пальцами враз потяжелевший металлический штырь, я кое-как поднялась на ноги.

Паук не видел меня, но таким тварям зрение, скорее всего, и не особо-то было нужно. Снова оглушительно завизжав и расшвыривая во все стороны комья паутины, он рванул вперед. Прижавшись спиной к стене, чтобы не упасть, я выставила перед собой штырь.

Паука от меня отделяло буквально полшага, когда монстра буквально смяло метнувшейся искристой волной. Зародившийся визг в то же мгновение оборвался, нещадно задавленный. Громадную тварь немыслимым образом скомкало до размеров футбольного мяча, который мгновенно осыпался прахом.

Уже не удерживаясь на ногах, я сползла по стене. Но на полу оказаться не успела — Савельхей подхватил меня на руки. Почему-то бледный, словно чего-то испугался. И такой… родной. Разве так бывает? Мы же друг другу никто. Ведь никто?

— Я боялась, что ты не придешь, — прошептала я. Слова дались с трудом, улыбка так вообще отдалась болью.

— Не говори ничего, береги силы. Потерпи немного, сейчас мы выберемся отсюда.

— Но там… Николетта и остальные… они… ты ведь не отдашь меня им? — мой голос дрогнул.

— Я не отдам тебя никому, — его губы ласково коснулись моего виска. — Никому и никогда

Глава 15

— Уня! — позвала я, тщетно вглядываясь в окружающую мглу. — Унь! Ты здесь? Мне поговорить с тобой надо! Очень!

— О чем? — раздался издалека его немного сонный голос. — О том, что ты своим всплеском магии только чудом не снесла половину Академии?

— Так ты мне объясни, как этой магией пользоваться-то!

Уня что-то ответил, но его слова заглушил другой голос. Знакомый, басовитый, недовольный. Его угрюмое невнятное ворчание заполнило собою всю окружающую мглу, эхом отдаваясь со всех сторон и буквально выталкивая меня из сновидения.

По мере возвращения в реальность бубнящий голос стал четче, и я могла уже разобрать слова.

— Ага, шустрый какой, разрушений ему надо. Хоть разок подумал, а? Ясно дело не подумал. Ну-ну. Все вы такие. Сначала себя кулаком в грудь и с вытаращенными глазами крушить-ломать, а потом только о последствиях задуматься.

Пахло прелым сеном, скипидаром и подгоревшими булочками. Мне уже заранее было страшно представить, где я нахожусь. Осторожно открыла глаза, но толком оглядеться не получилось — весь обзор заслоняла расположившаяся у кровати, на которой я лежала, и бормочущая себе под нос Друндгильда. К тому же вокруг царил полумрак. Одно я могла сказать точно — это не лечебница. В голове вообще происходящее не укладывалось. Последнее, что я помнила, это как Савельхей меня куда-то понес, а потом, видимо, я просто-напросто потеряла сознание.

— Кхм, извините, — почему-то сиплым голосом выдала я, — а я где?

Тщательно махающая вязанкой трав с тем жутким ароматом, Друндгильда недовольно на меня покосилась, мол, чего отвлекаешь. Но ответила на удивление не грубо:

— Пока еще на этом свете, а остальное — мелочи, — и улыбнулась.

Эта искренняя улыбка Друндгильды тут же зародила во мне сомнения про «этот свет». Чем я заслужила столь неожиданное расположение? Да что вообще происходит?!

— А где Савельхей?

— Отправила чуток проветриться, — Друндгильда хмыкнула. Спрятала вонючий пучок травы в стоящий у кровати небольшой сундучок и достала из него продолговатую склянку с мутной зеленой жидкостью.

Накапав пару капель этого неизвестного зелья в бокал с водой, она подала его мне со словами:

— Выпей. Сразу легче станет.

— Да мне и так вроде бы нормально.

Чувствовала себя и вправду вполне терпимо. Только бок немного саднил. Даже странным казалось, что я теряла сознание. Все-таки в неравной схватке с обитателями бестиария мне крупно повезло. Отделалась фактически одним испугом.

— Это тебе так кажется, — Друндгильда была непреклонной.