Абсолютная власть, стр. 71

Что ж, он принял решение. Его старый друг сражался за свою жизнь и просил Джека о помощи. Джека не волновало, что его клиент, похоже, внезапно стал необычно несговорчивым. Подзащитные преступники нечасто соглашаются на активное сотрудничество. Ну что ж, Лютер попросил его о помощи и он получит эту помощь. В этом вопросе больше не было полутонов. Путь назад был отрезан.

Глава 21

Дэн Кирксен открыл “Вашингтон Пост” и хотел отпить апельсинового сока. Но стакан застыл в воздухе, так и не достигнув его рта. Гейвину удалось написать статью о деле Салливана, представлявшую главным образом информацию о том, что Джек Грэм, новоиспеченный компаньон ПШЛ, – адвокат подозреваемого. Кирксен немедленно позвонил Джеку домой. Никто не отвечал. Он оделся, вызвал свою машину и в половине девятого шагал по коридору своей фирмы. Он прошел мимо старого кабинета Джека, где до сих пор лежали многочисленные коробки и личные вещи. Новый кабинет Джека располагался недалеко от апартаментов Лорда. Просторное помещение с небольшим баром, старинной мебелью и открывающейся из окон панорамой города. Лучше, чем у меня, поморщившись, подумал Кирксен.

Вращающееся кресло было повернуто в сторону от двери. Кирксен даже не удосужился постучать. Он с решительным видом вошел в кабинет и швырнул газету на стол.

Джек медленно повернулся к нему. Взглянул на газету.

– Ну, по крайней мере, они правильно написали название фирмы. Отличная реклама. Это сулит большой успех.

Не отрывая взгляда от Джека, Кирксен сел. Он говорил медленно, тщательно выбирая выражения, как будто обращался к ребенку.

– Ты что, с ума сошел? Мы не защищаем уголовников. Мы вообще не занимаемся судебными делами. – Кирксен резко поднялся, его высокий лоб покраснел, тщедушное тело тряслось от злости. – К тому же это животное убило жену нашего крупнейшего клиента, – добавил он визгливым голосом.

– Ну, это не совсем точно. Мы не занимались уголовной защитой, а теперь занимаемся. Меня учили, что подозреваемый считается невиновным, пока не доказана его вина, Дэн. Может, ты забыл об этом. – Джек, улыбаясь, смотрел на Кирксена. Четыре миллиона против шестисот тысяч. Поэтому отвали, болван.

Кирксен медленно покачал головой и закатил глаза.

– Джек, может, тебе известны не все процедуры, которые выполняются у нас на фирме, прежде чем принять к рассмотрению любое новое дело. Я предоставлю тебе необходимые материалы. А пока что сделай все, чтобы избавить себя и фирму от участия в этом деле.

Кирксен повернулся к двери, давая понять, что разговор окончен. Джек встал.

– Послушай меня, Дэн. Я беру это дело на себя, заниматься им буду я, и мне безразлично, как это согласуется с твоими взглядами или стратегическим курсом фирмы. Когда будешь выходить, закрой дверь.

Кирксен медленно повернулся и пристально посмотрел на Джека своими темно-карими глазами.

– Смотри не оступись, Джек. В этой фирме я руководящий компаньон.

– Я знаю, Дэн. В таком случае, ты сможешь руководить этой чертовой дверью таким образом, чтобы закрыть ее, когда будешь выходить.

Не сказав больше ни слова, Кирксен повернулся на каблуках и вышел, хлопнув дверью.

Пульсация в висках у Джека постепенно прекратилась. Он вернулся к работе. Его документы были почти готовы. Он хотел представить их до того, как кто-нибудь попытается его остановить. Он распечатал их, подписал и сам вызвал курьера. После этого вновь сел в кресло. Было почти девять часов. Скоро он должен уехать, на десять у него назначена встреча с Лютером. Джеку казалось, что его голова распухла от вопросов, которые нужно будет задать его клиенту. Затем он подумал о той ночи. Той холодной ночи в парке. О страхе в глазах Лютера. Джек был готов задавать вопросы и надеялся, что сможет справиться с ответами.

Он набросил на плечи пальто и через несколько минут ехал на своей машине в сторону миддлтонской окружной тюрьмы.

В соответствии с конституцией штата Вирджиния и его уголовно-процессуальным кодексом, прокурор должен толковать в пользу подсудимого любые оправдывающие его факты. В противном случае прокурор может быть сразу же снят с должности, не говоря уже о признании обвинения недействительным и праве подсудимого на подачу апелляции.

Эти законодательные акты причиняли Сету Фрэнку сильнейшую головную боль.

Он сидел у себя в кабинете и думал о заключенном, находившемся в одиночной камере менее чем в минуте ходьбы от него. Его спокойствие и кажущаяся уверенность в своей невиновности Фрэнка не смущали. Некоторые из самых отъявленных преступников, которых ему доводилось арестовывать сразу же после того, как они раскроили кому-то череп просто за пару насмешек, выглядели так, словно они только что пели в церковном хоре. Горелик умело составлял дело, методично собирая множество маленьких ниточек, из которых суд присяжных сможет сплести отличную веревку для повешения Лютера Уитни. Это Фрэнка тоже не смущало. Смущали его некоторые мелочи, которые никак не поддавались объяснению. Две раны. Два пистолета. Пуля, выковыренная из стены. Комната, вычищенная наподобие операционной. Тот факт, что парень слетал на Барбадос и вернулся обратно. Лютер Уитни был профессионалом. Большую часть последних четырех дней Фрэнк провел, изучая всю доступную информацию о Лютере Уитни. Тот совершил блестящее преступление, в котором все, за малым исключением, было необъяснимо. Он украл миллионы долларов, полицейские не смогли взять его след; он скрывается из страны, а потом возвращается обратно. Профессионалы так не поступают. Фрэнк мог бы объяснить такое поведение действиями его дочери, но он навел справки в авиакомпаниях. Лютер Уитни, путешествовавший под вымышленным именем, возвратился в Соединенные Штаты задолго до того, как Фрэнк разработал операцию по его захвату с участием Кейт.

И самое абсурдное: неужели он действительно мог поверить, что у Лютера Уитни были какие-то причины проверять влагалище Кристины Салливан? И вдобавок ко всему кто-то пытался его убить. Это был один из тех редких случаев, когда после ареста подозреваемого у Фрэнка было больше вопросов, чем до того, как тот попал в тюрьму.

Он потрогал в кармане пачку сигарет. Период жевательной резинки давно закончился. В следующем году он опять попытается бросить. Когда он поднял глаза, то увидел, что перед ним стоит Билл Бертон.

– Понимаешь, Сет, я не могу ничего доказать, а лишь предполагаю, как, по-моему, все произошло.

– И ты уверен, что президент сообщил Салливану?

Бертон кивнул и потрогал пустую чашку на столе Фрэнка.

– Я только что с ним встречался. Думаю, мне следовало попросить его держать язык за зубами. Извини, Сет.

– Черт, он же президент, Билл. Ты собираешься учить президента, что и как ему делать?

Бертон пожал плечами.

– Так каково же твое мнение?

– Звучит правдоподобно. Уверяю тебя, я этого так не оставлю. Если организатор покушения – Салливан, я и его привлеку к ответственности. Мне наплевать, по каким мотивам он действовал. Та пуля могла убить кого угодно.

– Что ж, судя по тому, как действует Салливан, ты, видимо, найдешь немного. Стрелявший уже, вероятно, на каком-нибудь островке в Тихом океане, у него изменена внешность, и есть сотня человек, которые подтвердят под присягой, что он не выезжал в Соединенные Штаты.

Фрэнк закончил писать в своем рабочем журнале.

Бертон внимательно смотрел на него.

– Добился чего-нибудь от Уитни?

– А как же! Благодаря своему адвокату он стал нем, как рыба.

Бертон изобразил безразличие.

– Кто это?

– Джек Грэм. Раньше был общественным защитником в округе Колумбия. Теперь полноправный компаньон в солидной юридической фирме. Сейчас беседует с Уитни.

– Есть результаты?

Фрэнк согнул в треугольник трубочку для напитков.

– Он знает, что делает.

Бертон поднялся, собираясь уходить.

– Когда будет предъявлено обвинение?