Второе признание (сборник), стр. 47

– Господи, это немыслимо! Мне надо немного подумать…

– У вас была неделя для размышлений, но вы предпочли переложить свои обязанности на меня. Я выполнил работу за вас. Вы можете собрать всех у меня к десяти часам?

– Не знаю, черт подери! Вы загнали меня в угол!

– Хотите, чтобы я повременил денек-другой? Жду вас в десять, постарайтесь не задерживаться. Если приедете без остальных, вас не пустят; в конце концов, это не ваша территория, и вы здесь всего лишь гости. Если будете упрямиться, я передам убийцу нью-йоркской полиции.

И мы с Вульфом положили трубки. Он отодвинул свое кресло и поднялся.

– Не канителься с ужином, Арчи. Надо исполнить обещание, данное мистеру Коэну, так что тебе придется съездить к нему.

Глава двадцать вторая

Насколько я понимаю, коммунисты считают, что им в этой жизни досталось слишком мало, а капиталистам – слишком много. В тот вечер они с этой своей теорией произвели настоящее опустошение. Столик в кабинете ломился от разных напитков, сыров, орехов, домашних паштетов и печений, но ни один из собравшихся здесь тринадцати человек, включая нас с Вульфом, не проглотил и маковой росинки. На столике в гостиной красовался примерно тот же ассортимент закусок, но в меньших количествах, и Харви со Стивенсом на па?ру умяли практически все угощение. Заметь я это до их ухода, не преминул бы подпустить шпильку. Правда, у них было больше времени на еду, поскольку они явились первыми, ровно в десять часов, а кроме того, им было совершенно нечего делать – сиди себе и жди.

Кажется, я никогда не видел в нашем кабинете столько народу разом, если не считать встречи Лиги перепуганных мужчин. То ли Арчер прибегнул к давлению, то ли Вульф был прав, предполагая, что никто из собравшейся в Стоуни-Эйкрз компании не заартачится насчет приезда, но все они прибыли сюда. Я позволил гостям самим выбрать себе места по вкусу. Женщины семейства Сперлинг – мамаша, Мэдлин и Гвен – устроились на большой желтой кушетке, стоявшей в углу, то есть лицом к Вульфу, я поворачивался к ним спиной. Пол и Конни Эмерсон сидели рядышком на креслах возле глобуса, неподалеку от них расположился Джимми Сперлинг. Уэбстер Кейн и Сперлинг разместились у самого стола Вульфа. Окружной прокурор Арчер занял красное кожаное кресло; это место предложил ему я, решив, что он этого заслуживает. Тринадцать нас оказалось потому, что явились еще двое полицейских: Бен Дайкс, которого захватил с собой Арчер, и сержант Пэрли Стеббинс из манхэттенского убойного отдела, сообщивший мне, что его пригласили уэстчестерские ребята. Пэрли, мой давний друг, когда-то, впрочем, бывший недругом, притулился у двери.

События развивались стремительно. Когда все собрались, обменялись приличествующими случаю приветствиями и расселись по местам, слово взял Вульф. Он успел произнести всего одну фразу, когда Арчер нетерпеливо выпалил:

– Вы говорили, что убийца Рони тоже будет здесь!

– Он здесь.

– Где?

– Вы сами его пригласили.

Вполне естественно, что после такого начала уже никто не хотел угоститься ломтиком сыра или горстью орешков. И я их всех понимал, особенно Уильяма Рейнолдса. Некоторые не смогли молчать. Сперлинг и Пол Эмерсон оба что-то сказали, но я не расслышал, что именно, потому что в это мгновение у меня за спиной раздался голос Гвен, чистый и сильный, однако заметно дрожавший:

– Я сказала отцу то, что говорила вам тем вечером!

Вульф не обратил на нее никакого внимания.

– Дело пойдет быстрее, – заметил он Арчеру, – если вы не будете меня перебивать.

– Что за фиглярство! – зло усмехнулся Эмерсон.

Сперлинг и Арчер заговорили разом. Тут громкий голос, донесшийся откуда-то сбоку, заставил присутствующих повернуть головы назад. Это был сержант Стеббинс, занявший место возле двери. Все взоры устремились на него.

– Послушайтесь моего совета, – сказал он, – дайте ему договорить. Я из нью-йоркской полиции, а мы с вами сейчас находимся в Нью-Йорке. Мне уже доводилось его слушать. Если вы будете его донимать, он начнет мямлить и тянуть время, чтобы вас наказать.

– У меня нет ни малейшего желания тянуть время, – проворчал Вульф и повел глазами влево и вправо. – Если мне дадут высказаться, все пройдет очень быстро. Я собрал вас здесь из-за того, о чем говорил в Стоуни-Эйкрз восемь дней назад, в вечер убийства мистера Рони, в своей спальне. Тогда я принял на себя определенные обязательства и хочу довести до вашего сведения, что я их выполнил.

Он вновь завладел вниманием слушателей.

– Во-первых, я расскажу вам, почему решил, что мистера Рони убили не случайно, а намеренно. Пока считалось, что водитель заметил его слишком поздно, было трудно поверить, что мистер Рони не почувствовал приближения автомобиля, даже несмотря на сумерки и громкое журчание ручья, перекрывавшее шум машины, которая вряд ли могла разогнаться. Кроме того, на капоте не осталось никаких следов. Если бы машина врезалась в стоящего человека, на ее передней части вполне могла (хотя и не обязательно) остаться какая-нибудь отметина или несколько отметин.

– Вы все это уже говорили, – опять не удержался Арчер.

– Да, сэр. Повторение не займет много времени, если вы перестанете меня перебивать. Еще один момент, куда более существенный: почему тело утащили за пятьдесят с лишним футов и спрятали под кустом? Если произошел несчастный случай и виновный не хотел скрывать своего в нем участия, зачем он это сделал? Оттащить тело с дороги – это понятно, но не на пятьдесят же футов!

– Это вы тоже уже говорили, – возразил Бен Дайкс. – А я сказал, что и убийца мог оставить тело прямо у дороги.

– Да, – согласился Вульф, – но вы ошиблись. У преступника была веская причина переместить труп, чтобы его не заметили с дороги, если кому-то случится по ней проехать.

– Какая?

– Ему надо было обыскать тело. Тут мы переходим к подробностям, которых я вам не сообщил. Вы решили не показывать мне опись предметов, найденных при убитом, а я решил не рассказывать вам, что знаю, какую вещь забрал у него преступник. Я узнал об этом из другого перечня, который составил мистер Гудвин, обнаруживший тело.

– Какого черта он это сделал!

– Было бы лучше, – не свойственным ему угрожающим тоном проговорил Арчер, – сразу поведать нам об этом. Так что у него забрали?

– Членский билет американской Компартии на имя Уильяма Рейнолдса.

– Боже правый! – воскликнул Сперлинг, вскакивая с места. Другие тоже не смогли сдержать удивления. Сперлинг хотел сказать что-то еще, но Арчер его опередил:

– Как вы узнали, что билет был при нем?

– Его видел собственными глазами мистер Гудвин, а я видел сделанную с него фотографию. – Вульф поднял указательный палец. – Прошу вас, дайте мне спокойно досказать. Для этого мне придется вернуться назад, к вечеру прошлой субботы. Мистер Гудвин, якобы приглашенный в поместье погостить, в действительности представлял меня и действовал в интересах моего клиента, мистера Сперлинга. У него возникли основания полагать, что мистер Рони постоянно держал при себе какую-то вещицу, ни на секунду с ней не расставаясь. В гостиной подавали напитки. Мистер Гудвин подсыпал в свой бокал снотворное и подменил бокал мистера Рони, а сам пил из того, который предназначался для мистера Рони. К несчастью, выяснилось, что в тот, другой, бокал тоже подсыпали снотворное.

– Ах! – воскликнула за моей спиной Мэдлин.

Вульф хмуро посмотрел в ее сторону.

– Той ночью мистер Гудвин намеревался проникнуть в его комнату, чтобы выяснить, что за вещицу он прячет, но не сумел, поскольку пал жертвой чьих-то козней, в отличие от мистера Рони. Вместо того чтобы осушить свой бокал, мистер Рони вылил его содержимое в ведерко со льдом. Я все еще перечисляю причины, которые заставили меня предположить, что он погиб не в результате несчастного случая. И вот одна из них: в его выпивку что-то подсыпали, а он либо знал, либо догадывался об этом. Мистер Гудвин был оскорблен, а он не из тех, кто легко сносит оскорбления; кроме того, он по-прежнему желал узнать, что это за вещица. На следующий день, в воскресенье, он подстроил так, чтобы подбросить мистера Рони до Нью-Йорка, и договорился с одной знакомой парой (которая часто работает на меня), чтобы они устроили на дороге засаду и ограбили мистера Рони.