Второе признание (сборник), стр. 43
– Кому и сколько придется заплатить?
– Никому платить не надо.
– Черт, вам и без бороды хорошо! О какого рода подробностях вы упоминали?
Вульф повернулся ко мне:
– Дай ему почитать, Арчи.
Я вручил Лону оригинальный экземпляр напечатанного мной текста, и он поставил бокал на стол рядом с собой, чтобы освободить руки. Всего у меня получилось семь страниц. Он начал мельком проглядывать текст, но постепенно углубился в чтение, а когда дошел до конца, вернулся к первой странице и перечел ее заново. Тем временем я опять наполнил его бокал и, зная, что Фриц сейчас занят, сам сходил на кухню за пивом для Вульфа. По дороге я решил, что мне тоже не помешает выпить, и захватил еще один бокал.
Лон положил бумаги на стол, увидел, что его бокал опять полон, и не заставил себя уговаривать.
– Горячий материальчик, – признался он.
– Пожалуй, хоть сейчас в печать, – скромно заметил Вульф.
– Это точно. А за клевету нас не привлекут?
– Никакой клеветы нет и не будет. Здесь нет ни имен, ни адресов.
– Ага, я заметил. Но иски все же не исключены. В случае чего вашему осведомителю придется давать показания в суде.
– Нет, сэр, – отрезал Вульф. – Мой осведомитель засекречен, таковым он и останется. Вы получите от меня гарантии, а также, если нужно, обязательство возместить оклеветанным лицам моральный ущерб, но и только.
– Что ж… – Лон сделал глоток. – Лично мне это по душе. Но у меня имеется начальство. В таких случаях решает оно. Завтра пятница, и… Господи помилуй, что это? Не говорите мне, что… Арчи, ты только глянь!
Мне в любом случае пришлось встать и подойти – я убрал бумаги, чтобы Фриц мог поставить поднос на стол. Зрелище действительно было великолепное. Сочный, подрумянившийся бифштекс был подан с поджаренными на гриле ломтиками сладкого картофеля, грибами и кресс-салатом. Витавший над блюдом изумительный аромат заставил меня пожалеть, что я не заказал Фрицу вторую порцию.
– Я понял, – сказал Лон, – все это мне только снится. Арчи, поклянись, что ты действительно мне позвонил и пригласил сюда. Ладно, продолжаю спать.
Он вставил нож в истекавший соком бифштекс, отрезал кусочек и широко раскрыл рот. Вслед за мясом туда же отправились ломтик картофеля и грибочек. Я смотрел на Лона, как смотрит собака, которой позволили подойти к обеденному столу. Наконец я не выдержал, сходил на кухню, принес оттуда тарелку с парой кусков хлеба и протянул ему.
– Давай-ка, братишка, делись. Тебе одному три фунта мяса нипочем не съесть.
– Да здесь не больше двух.
– Ладно заливать-то. Перекладывай мне на тарелку.
В конце концов, он находился в гостях, поэтому был вынужден уступить.
Когда немного погодя Лон ушел, на тарелке лежала лишь одинокая косточка, уровень жидкости в бутылке со скотчем опустился еще на три дюйма, фирменные бланки и конверты перекочевали в ящик моего стола и все договоренности были достигнуты – оставалось только дождаться, что скажет руководство «Газетт». Поскольку на носу были выходные, решение могло задержаться, но Лон считал, что у нас отличные шансы добиться одобрения к субботе и неплохие – к воскресенью. По его мнению, серьезным препятствием служил тот факт, что Вульф не гарантировал серию публикаций. Он твердо обещал дать две статьи и говорил, что, вероятно, будет третья, но дальше этого не пошел. Лон пытался выудить у него согласие минимум на шесть статей, но безуспешно.
Снова оставшись наедине с Вульфом, я выразительно посмотрел на него.
– Перестань таращиться, – буркнул он.
– Простите великодушно. Я тут занялся кое-какими подсчетами. Две статейки по две тысячи слов каждая, итого четыре тысячи слов. Пятнадцать тысяч долларов… Выходит, по три семьдесят пять за слово. Причем он даже не сам их писал. Если вы подались в литературные негры…
– Пора спать.
– Да, сэр. Когда напишем вторую статью, что дальше?
– Ничего. Будем сидеть и ждать. Проклятье, если это не сработает…
Он пожелал мне доброй ночи и направился к лифту.
Глава двадцатая
На следующий день, в пятницу, были надиктованы, отстуканы на машинке и выправлены еще две статьи. Вторая была отослана Лону Коэну, а третья заперта в нашем сейфе. В статьях описывались события начиная с дня выборов и до конца года, и хотя никаких имен и адресов там не было, почти все остальное рассказывалось без утайки. Я сам был заинтригован и с нетерпением ожидал продолжения.
Боссы Лона охотно согласились на предложенные Вульфом условия, включая гарантии против исков о клевете, но решили начать публикацию не раньше воскресенья. Заголовки на первой странице гласили:
Затем шло вступление, набранное курсивом:
«Газетт» представляет первую из серии статей, рассказывающих о том, как американские коммунисты помогают России вести холодную войну и готовятся к реальным боевым действиям, если дойдет и до этого. Все факты подлинные. По понятным причинам имя автора публикаций не раскрывается, однако «Газетт» обладает достаточными гарантиями их достоверности. Мы надеемся продолжить эту серию и в дальнейшем ознакомить читателей с последними действиями красных, включая их тайные совещания до, во время и после громкого судебного процесса в Нью-Йорке. Вторая статья будет опубликована завтра. Не пропустите!
Ниже шел текст в том виде, в каком его надиктовал сам Вульф.
Я бы с удовольствием умолчал кое о чем, чтобы позднее представить замысел Вульфа в самом эффектном ракурсе, однако рассказываю все по порядку, как было на самом деле. Это относится к пятнице, субботе, воскресенью и понедельнику, до половины девятого вечера. Вы знаете все, что знал я, во всяком случае будете знать, когда я добавлю, что третья статья была закончена в воскресенье и отправлена Лону в понедельник к полудню, чтобы появиться во вторничном выпуске; что окончательный отчет Уэйнбаха о камне подтвердил первоначальные выводы; что больше ничего не предпринималось и что в течение этих четырех дней Вульф был как на иголках, чего за ним давненько не водилось. Я не имел ни малейшего представления, чего он хочет добиться, строча статьи за мистера Джонса и выбалтывая сокровенные тайны коммунистов.
Признаюсь, я силился в этом разобраться. К примеру, в пятницу утром, пока он пропадал в оранжерее, я тщательно пересчитал фотографии, лежавшие в ящике его письменного стола, но все они оказались на месте. Ни одна не исчезла. Действуя из самых лучших побуждений, я совершил еще пару попыток проникнуть в его замыслы, но безрезультатно. До самого понедельника я буквально вырывал из рук у почтальона письма, при каждом звонке опрометью бросался открывать, надеясь, что принесли телеграмму, и торопливо хватался за телефонную трубку: я решил, что статьи – это только наживка, а мы превратились в рыбаков, сидевших на берегу и тщетно надеявшихся, что сейчас начнет клевать. Но если клев ожидался в виде письма, телеграммы или телефонного звонка, то никакой рыбы нам не досталось.
Затем, в понедельник вечером, сразу после ужина Вульф в кабинете вручил мне исписанный листок из своего блокнота и спросил:
– Сможешь прочесть, Арчи?
Это был риторический вопрос: его почерк почти так же разборчив, как печатные буквы. Я прочел и сказал:
– Да, сэр, тут все ясно.
– Отпечатай этот текст на фирменном бланке «Газетт», включая подпись, как указано. Потом дай мне взглянуть. На том же фирменном конверте проставь адрес: мистеру Альберту Энрайту, Коммунистическая партия США, Восточная двадцатая улица, дом тридцать пять. Одна копирка, через один интервал.
– Можно допустить одну-две ошибки?
– Постарайся без них. Ты в Нью-Йорке не единственный, кто хорошо печатает.
Я придвинул к себе пишущую машинку, достал бланк, заправил его и начал стучать по клавишам. Вынув готовый текст, я прочел: