Всадник без головы (худ. Н. Качергин), стр. 22

— Может быть, вы хотите сказать: вашим гостеприимством? Простите, мистер Джеральд, — продолжала молодая девушка, и тень грусти набежала на ее лицо, — я не подумала об этом. Вероятно, вы живете не один? В вашем хакале с вами живет еще кто-нибудь?

— О да! Я живу не один. Со мной живет мой друг, с тех пор как…

Прежде чем мустангер закончил свою речь, в воображении Луизы встал образ его друга. Девушка ее лет, с бронзовым оттенком кожи, с продолговатыми, как миндалины, глазами. Зубы у нее, должно быть, белее жемчуга, на щеках алый румянец, волосы длиннее, чем хвост у Кастро, бусы на шее, браслеты на ногах и руках, красиво вышитая короткая юбочка, мокасины на маленьких ножках. Так представила себе Луиза «друга» мустангера.

— Вашему другу, может быть, не понравится появление гостей, особенно чужих?

— Нет, наоборот. Он всегда очень рад гостям, будь это совсем чужие или же друзья. Мой молочный брат очень общительный человек, но ему, бедняге, теперь мало с кем приходится видеться.

— Ваш молочный брат?

— Да. Его зовут Фелим О'Нил, тоже ирландец. Только его ирландский акцент еще хуже моего. Он уроженец Гальвейского графства.

— О, как бы мне хотелось его послушать! Ведь там ужасно забавно говорят. Не правда ли?

— Так как я сам гальвеец, то мне трудно об этом судить. Но если вы согласны воспользоваться на полчаса гостеприимством Фелима, то у вас будет хорошая возможность составить об этом свое собственное мнение.

— Я прямо в восторге! Это будет интересно и так ново для меня! Пусть папа и остальные подождут. Там есть дамы и без меня, а молодые мужчины пусть продолжают искать наши следы. Предполагалась ведь еще охота на мустангов… А я с радостью воспользуюсь вашим гостеприимством.

— Боюсь только, что мое гостеприимство будет слишком скромным. Фелим несколько дней оставался один. Сам же он не охотник и, наверно, сидит без всяких запасов. Хорошо, что вы успели закусить перед вашим бегством…

Конечно, не рассказ о гостеприимстве Фелима заставил Луизу Пойндекстер изменить направление пути. Не слишком сильно интересовала ее также ломаная речь ирландца. И не желание увидеть хижину мустангера руководило ею. Ее толкало более сильное чувство, которому она не в силах была противиться.

Луиза посетила одинокую хижину на Аламо, побывала под ее кровлей. Казалось, не без интереса знакомилась она с этим своеобразным обиталищем. Она была очень приятно поражена, обнаружив в хижине книги, бумагу, письменные принадлежности и другие мелочи, которые характеризовали хозяина хакале как культурного человека. С видимым интересом слушала она забавную речь Фелима. Она попробовала угощения, не отказываясь ни от чего, за исключением любимого напитка гальвейца. И наконец, веселая и оживленная, уехала.

Но ее настроение скоро изменилось. Приподнятое состояние, вызванное новизной впечатлений, упало. Попав снова в прерию, усыпанную цветами, она стала перебирать в памяти только что пережитые впечатления. И тут у нее явилась мысль, которая мучительным холодом обдала ее сердце.

Мучилась ли она тем, что заставила так долго ждать своих близких и друзей в неизвестности и тревоге о ней?

Нет, не это мучило Луизу.

В течение всего дня, на протяжении пути от форта к месту пикника, при встрече на поляне, во время ужасающей погони диких жеребцов, в которой Морис Джеральд был ее защитником, в минуты отдыха у пруда, в прерии, на обратном пути, под его собственной кровлей — все это время ее спутник был с нею только вежлив, но не больше. Он строго держался в рамках джентльменской корректности.

Глава XVIII

РЕВНОСТЬ ИДЕТ ПО СЛЕДАМ

Из сорока всадников, бросившихся на выручку Луизе, только у немногих хватило выдержки для погони на большое расстояние. Потеряв из виду дикий табун, крапчатого мустанга и мустангера, они стали терять и друг друга. Скоро всадники рассыпались по прерии поодиночке, по двое или же группами в три-четыре человека. Большинство из них, не умея ориентироваться, потеряли следы манады. Они сбились в сторону, направляясь по другим следам, может быть той же манады, но оставленным ранее.

Только один всадник ехал в правильном направлении. Под ним был сильный, каштановой масти конь, правда не отличавшийся красотой, но зато выносливый и быстрый. Синий, военного покроя костюм и синяя фуражка свидетельствовали о том, что этот всадник был не кто иной, как отставной капитан кавалерии Кассий Кольхаун. Он направлял свою лошадь по правильным следам. Капитан приехал к зарослям и вскоре оказался на полянке, где так неожиданно остановился крапчатый мустанг. До этого места ему нетрудно было добраться, но здесь капитан стал в тупик.

Куда же дальше? Среди следов манады уже больше не было отпечатков подкованных копыт. Кольхаун объезжал эти следы, всматривался в них, но понять ничего не мог.

К своему большому удивлению, капитан вдруг увидел приближающегося на лошади человека. В огромной фигуре всадника он узнал Зеба Стумпа.

— Знаете ли вы что-нибудь о молодой леди, мистер Кольхаун? — спросил старый охотник с необычной для него живостью. — Нет, вы ничего не знаете, — продолжал он, взглянув в лицо Кольхауну и сделав соответствующий вывод. — Чорт возьми! Куда же понесла ее эта проклятая кобыла? И любопытно, как это случилось: мисс Пойндекстер такая хорошая наездница. Ну ничего, большой опасности тут не может быть. Мустангер, наверно, поймает кобылу своим лассо. А почему вы тут остановились?

— Я не могу понять, в каком направлении они поскакали. По этим следам можно заключить, что здесь они останавливались. Но я не вижу, куда же следы пошли дальше.

— Да, да, вы правы, мистер Кольхаун. Они здесь стояли. И очень близко друг от друга — это тоже видно. Здесь они бросили погоню за дикими кобылами. Это наверняка. Но вот куда же они двинулись дальше?

Зеб Стумп стал внимательно рассматривать поверхность поляны, пытаясь на ней найти ответ.

— Я нигде не могу обнаружить их следы, — ответил капитан.

— Вы не можете? А вот я могу. Посмотрите сюда! Разве вы не видите их на примятой траве?

— Нет.

— Ну вот еще! Смотрите хорошенько! Большая подкова, а вот сбоку маленькая… Они ускакали в этом направлении. Значит, они гнались за дикими кобылами не дальше этого места. Надо проследить дальше.

— Во что бы то ни стало!

Без дальнейших разговоров Зеб Стумп направился по следам.

— Алло! — вдруг воскликнул старый охотник. — Что же здесь происходило? Это любопытно выяснить.

— Я вижу только следы диких кобыл, — ответил Кольхаун. — Они как будто бы сделали круг и вернулись обратно.

— Здесь они переменились ролями.

— Что вы хотите этим сказать?

— То, что не всадники уже теперь гнались за кобылами, а кобылы за ними. Не кобылы — небесные силы! — ведь это следы больших копыт. Неужели же…

— В чем дело?

Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, старый охотник отправился по следам, за ним последовал Кольхаун, добиваясь ответа.

Зеб только махнул ему рукой, как бы говоря: «Не приставай, я очень занят».

Некоторое время его внимание было совершенно поглощено изучением следов. Различить следы подкованных лошадей было необычайно трудно, так как они были затоптаны копытами жеребцов.

Лишь после того, как Зеб приблизился к расщелине, с его лица сошла тень глубокой тревоги. Только теперь он согласился наконец дать свои разъяснения.

— Посмотрите сюда!

— Убитый жеребец! Что это означает?

— То, что мустангер убил его.

— И этим так напугал остальных, что они перестали преследовать всадников?

— Не совсем так. Жеребцы перестали преследовать, но остановил их, пожалуй, не испуг, а вот эта штука — труп жеребца. Чорт возьми! Что это был за прыжок!

— Вы же не предполагаете, что они перескочили здесь? — спросил Кольхаун. — Это невозможно!