Каспар Фрай-2 (авторский сборник), стр. 107
«Конские кости по второму разу варят», – определил по запаху Кромб.
Слонявшиеся по поляне бездельники заметили чужака и как оголодавшие псы стали сбиваться в кучки, настойчиво следуя за Кромбом.
– Ну где твой атаман? – нетерпеливо спросил колдун.
– Вон, в шатре со штандартом.
Под штандартом здесь понималась линялая тряпка на шесте. Кромб по незнанию принял ее за чьи-то сушившиеся подштанники.
Возле входа в атаманский шатер оказалось значительно чище, чем повсюду на поляне, должно быть, здесь кто-то убирал.
– Атаман Прунквист, к вам можно? – тонким голоском пропищал разбойник, сгибаясь от робости.
– Кто там?
– Это я, Могучий Волк!
– А-а-а, Шакаленок? Чего приперся? Если снова жрать просить будешь – убью…
– Нет, атаман, что вы! Я…
Не желая слушать эту перебранку, Кромб бесцеремонно оттолкнул робкого разбойника и, откинув полог, вошел в шатер. В нос ударил запах давно не мытого тела. Атаман лежал на кушетке, прикрытой ковром с двумя прожженными дырами. Он был бос и ел пшеничный сухарь, роняя крошки в черную, давно не чесанную бороду.
Увидев незнакомца, атаман сел и, покосившись на лежавший неподалеку кинжал, спросил:
– Ты что за рожа такая? Откуда выискался?
– Я не рожа, – как можно более дружелюбно отозвался Кромб. – Я твой добрый вестник, атаман Прунквист.
– Что за вестник такой? – Прунквист поднялся во весь свой немалый рост и двинулся на Кромба. – Где тебя Шакаленок прихватил, на дороге?
– Он меня не прихватил, я сам пришел, чтобы сообщить хорошую новость…
– Какую новость?
– По дороге на Харнлон едет обоз.
– Обоз? Большой? – сразу заинтересовался атаман и даже перестал грызть сухарь.
– Из двух телег и пятерых всадников.
– Две телеги и пять всадников? Да ты что, морда, смеяться надо мной вздумал?
Атаман забросил в рот остатки сухаря и принялся их с ожесточением пережевывать.
– Я тебя в котле сварю, – пообещал он, хватая колдуна за плащ, – живьем в яму зарою!
– Да почему вы так нервничаете, атаман? Там хорошая добыча, а вы тут с голоду скоро ноги протянете.
– Мы их скорее протянем, если будем таких, как ты, слушать! Мои уже напоролись раз на этих охранников, четыре трупа на месте оставили, двое померли здесь и еще шестеро отлеживаются по шалашам!
– Но у вас же много людей, задавите их числом! Заставьте уважать себя!
Кромб поморщился, когда пальцы разбойника стали сдавливать ему горло. Избавиться от этого грязнули он, конечно, мог, но для этого пришлось бы тратить драгоценную силу, без которой его сразу найдут посланники духов холода и разложения:
Снаружи доносился приглушенный галдеж голодных разбойников, они ждали, чем для незнакомца закончится этот неожиданный визит.
– Заставьте себя уважать… атаман! Да отпустите же, я дело… говорю…
– Я не могу гнать людей на смерть только для того, что заставить себя уважать, морда ты харнлонская! За пару тряпок подыхать желающих нет!
– Но там не пара тряпок, там возы золота! – страшно тараща глаза, сообщил Кромб.
– Что? Что ты сказал?
Атаман с силой встряхнул Кромба, у того даже затрещали кости.
– Я говорю, на самом дне под тряпьем на возах лежат мешочки с золотом, это банк Генрика Буклиса посылает монету своему коллеге в Харнлон. А чтобы обмануть лихих людей, он придумал отправить все с малой, но злой охраной. Наткнутся люди вроде вас, получат по носу да и скажут: овчинка выделки не стоит, а золотишко тем временем в Харнлон уплывет!..
Пальцы атамана медленно разжались, он отпустил колдуна и, вернувшись на кушетку, достал из стоявшего рядом сапога следующий сухарь.
– Ну-ка, давай с самого начала.
Кромб повторил свой рассказ, стараясь приукрасить его жестами.
– Так-так, – сказал атаман, а снаружи волнуясь загудели разбойники – они все слышали. – А тебе чего с этого, долю в золоте получить хочешь?
– Нет, – честно ответил Кромб. – Никакого мне золота не надо, я давно живу одной только местью. Там мой враг, отдайте его на мою волю, и больше никакой награды я не потребую.
– О как! – удивился атаман. – А не врешь?
– Что вы, как можно, я никогда не вру и с самого детства все зовут меня Йоган Честный.
– Так тебя зовут Йоган?
– Да, атаман.
– Хорошо, Йоган. Если в возах действительно золото, ты получишь своего врага.
– Он нужен мне живой или в крайнем случае свежеубитый.
– Да хоть замаринованный в рассоле, за хорошую добычу ты его получишь.
Отодвинув Кромба, атаман босым вышел из шатра, собравшиеся разбойники встретили его ликующими криками.
– Собирайся, братва, на золотую жатву! Мы заставим себя уважать, мы покажем этим богатеям, как обманывать нас, простых разбойников!
Глава 39
Первым опасность заметил Красавчик, да и то лишь потому, что обоз двигался по возвышенности.
– Эй, Фрай, смотри – там впереди какая-то сволочь!
Каспар, ехавший рядом с телегой Слизня, дал коню шпоры и поскакал в голову колонны.
– Никак снова деревенские! – презрительно заметил Рыпа.
Каспар остановил коня и, привстав в стременах, посмотрел из-под ладони вдаль. Ярдах в четырехстах навстречу отряду бежала группа разбойников – человек тридцать. Все они были вооружены и, вне всякого сомнения, намеревались напасть на обоз.
– Поворачиваем назад! – крикнул Каспар, но тут сзади послышались отдаленные крики.
– Они там, они догоняют нас! – заголосил Лакоб, позабыв про свои волшебные корешки.
Одновременно и слева – в перелеске стали раздаваться крики и треск сучьев. Оставался только один путь – направо через болотистый луг, но там нельзя было проехать и пятидесяти ярдов, луг был сырой, ветер раскачивал выросшую на нем болотную осоку.
– Что делать, хозяин? – взвыл Котлета, затравленно вертясь в седле.
– Вперед по дороге! Тех, что впереди, сомнем! – крикнул Каспар, и в этот момент из перелеска стали выскакивать разбойники.
Щелкнул арбалет, бежавший первым разбойник выронил кистень и перевалился через голову.
– С лошадей не сходить! – предупредил Каспар и сшиб ногой загородившего дорогу налетчика. – Давай, Рыпа, гони! Слизень, поскорее!
Рыпа и Слизень принялись нахлестывать ломовых лошадей, заставляя их бежать быстрее. Красавчик и Свинчатка закружились на месте, отмахиваясь мечами от пятерых разбойников. Бабушкин Звон ударил одного из нападавших мечом, но тут же получил крюком в бедро и, дико крича, свалился на землю. К нему бросился бородач с алебардой, но Котлета, нагнувшись, вонзил ему в шею свою заточку.
Проезжавший рядом Рыпа придержал лошадь, а Котлета, спрыгнув на землю, поднял кричавшего в голос товарища и забросил на телегу.
Сзади послышался топот, Каспар обернулся – двое всадников во весь опор мчались за обозом, чуть подальше, с криками и посвистом, бежали пешие.
Высоко над головой пропели две стрелы. Третья ударила в спину Лакобу, но накладок не одолела и отскочила. Не разворачивая коня, Каспар перегнулся в седле и точным выстрелом сбил первого всадника. Мимо проскакал Лакоб, ему наперерез выбежали двое оборванцев с топорами, но в спешке попали под копыта. Тяжелый мардиганец снес их, как старую изгородь, и поскакал дальше.
Каспар вложил в лук следующую стрелу, но уцелевший всадник заметил это и, пригнувшись, понесся в перелесок.
Каспар дал коню шпоры и поскакал за своими. Уже спускаясь и видя, как строятся полукругом ждавшие впереди враги, он заметил полузаросшую, шедшую через луг дорогу.
– На дорогу сворачивай! Красавчик, на дорогу! – закричал он что было сил.
Его услышали, Красавчик и Свинчатка свернули на едва заметную колею. Подпрыгнув на бугорке, туда же повернула телега Рыпы. Привязанные к ней два мардиганца едва не столкнулись, но выправились, и за ними следом побежала лошадь раненого Бабушкиного Звона.
Развернувшиеся для обороны разбойники из группы заграждения растерялись – они не ожидали, что обоз свернет.