Школа жизни. Воспоминания детей блокадного Ленинграда, стр. 19

Война оказалась правдой

Фрадкин Александр Ефимович

Я родился в 1931 г. в Белоруссии в небольшом городке Старый Быхов, расположенном на правом берегу Днепра. Быхов был родиной моего отца и его предков во многих поколениях.

Дед по отцу был сапожником. Прекрасный специалист и великий труженик, он с раннего утра и до поздней ночи сапожничал в своей крошечной каморке с самокруткой во рту. Только по субботам он не работал — молился, и тогда в доме все ходили на цыпочках и говорили шепотом, дабы, не дай бог, не помешать ему. Как старший из 9 детей, мой отец Ефим Львович с раннего возраста помогал деду в его ремесле и, позже, занимался репетиторством (он хорошо учился в школе). После призыва в Красную Армию и учебы на командирских курсах отец навсегда связал свою жизнь с армией. Тогда практиковалось территориальное формирование воинских частей (по месту призыва). Это помогало прокормить армию, поскольку крестьяне охотнее помогали продуктами своим сыновьям-красноармейцам, да и дисциплину легче было поддерживать в силу большей однородности личного состава. В случае чего родители сами могли наставить нерадивого сына на путь истины своими методами. Поэтому-то первые годы отец прослужил в Быхове.

Мама, Ася Абрамовна, была родом из Могилева из семьи кожевника. У ее отца была своя мастерская, в которой работал и он сам. Семья была небогатой, но достаточно обеспеченной. У них был кирпичный дом, мама и ее старшая сестра учились в гимназии. Мама вспоминала, как во время Первой мировой войны, когда в Могилеве располагалась Ставка главнокомандующего, гимназию посетил Николай II с царевичем Алексеем, и она вместе с другими девочками приветствовала высоких гостей. После революции все их благополучие рухнуло. Дом и мастерская были реквизированы. Вскоре умерла бабушка, и у мамы на руках остались младшие брат и сестра. Поэтому мама не боялась никакой работы и в трудное с продуктами время в Быхове держала кур, гусей и даже поросенка.

В нашем доме всегда было много книг. Любовь отца к книгам передалась и мне. Не знаю, как и в каком возрасте я научился читать, помню лишь, что в 5 лет я уже читал не только детские, но и взрослые книги, тем более что моим чтением никто не руководил. Мое детство прошло в основном в военной среде, это не могло не сказаться на моем характере, мировосприятии и интернационализме.

Обстановка в стране в предвоенные годы была очень непростой. Прежде всего — шпиономания. Мы, дети дошкольного возраста, уже знали, что вокруг и везде действуют шпионы и враги народа. В 1937 г. широко отмечалось 100-летие со дня смерти А. С. Пушкина. В частности, была издана серия школьных тетрадей с рисунками по сказкам Пушкина на обложках. Мы искали и, нам казалось, находили на этих рисунках какие-то вражеские символы вроде свастики или чего-то еще. В те годы были популярны спички в коробках с этикетками черного цвета с ярко-желтой надписью СССР. В буквах «С», повернутых на 90 градусов, нам виделся нимб, подобный тому, что над головами святых. Как-то старшие ребята угостили нас конфетами-подушечками с начинкой и, очевидно, в шутку, в часть конфет добавили чернила. Когда мы увидели свои перепачканные чернилами рожицы, не было никаких сомнений, что это дело рук вредителей. Сюжеты многих, если не большинства, популярных тогда фильмов и книг были связаны со шпионажем или вредительством. Другой актуальной тогда темой в кино была будущая война, как, например, в фильме «Если завтра война», в котором нападение на нас противника завершалось его разгромом на его же территории. Постоянно звучало: «Нам чужой земли не надо, но и своей вершка не отдадим». Будущий враг был известен — фашистская Германия. О грядущей скоро войне не только говорили, но и готовились к ней. Военные считались элитой общества. Служба в армии действительно считалась почетной. Объявлялись комсомольские призывы в авиацию и ВМФ. Проходили впечатляющие военные маневры с демонстрацией — впервые в мире — массированных воздушных десантов и танковых атак. Я помню огромные многобашенные танки и легкие танкетки, проходившие по улицам Быхова во время маневров 1936 года.

На самом деле война с участием СССР уже шла вовсю. Даже мы, дети, знали, хотя об этом не принято было говорить вслух, что чей-то отец находится в Китае, а чей-то воюет в Испании. Произошли серьезные вооруженные столкновения с Японией у озера Хасан и в Монголии (река Халхин-Гол). В 1939 г. СССР, как тогда говорили, протянул братскую руку народам Западной Украины и Западной Белоруссии. Вскоре началась война с Финляндией. Тогда-то и появились, пожалуй, первые тревожные признаки неблагополучия. Отец, служивший в то время в г. Новозыбкове Орловской обл., был командирован в район боевых действий. Мы с мамой остались одни. Вскоре исчезли из продажи продукты. С наступлением зимы (а она в тот год выдалась очень суровой) начались проблемы с отоплением. Если бы не помощь сослуживцев отца, не знаю, как бы мы выжили.

После Финской кампании жизнь заметно улучшилась. Отца повысили в должности и звании (он стал майором) и перевели в г. Гомель. У нас была хорошая квартира, велосипед, фотоаппарат ФЭД и даже радиоприемник. В магазинах появились в изобилии не только разнообразные продукты, но и одежда, и другие товары, в том числе из бывших стран Прибалтики, ставших советскими республиками. После заключения в 1939 году между СССР и Германией Пакта о ненападении тон публикаций о Германии сразу изменился на дружелюбный. Тем не менее, как мне кажется, это мало кого ввело в заблуждение. Подготовка к грядущей войне продолжалась. В Гомеле мы жили в доме комсостава. С жильцами дома регулярно проводились занятия по гражданской обороне, всем были выданы противогазы, было устроено бомбоубежище и т. д. Помню, мама с тревогой рассказала о разговоре с какой-то женщиной из Западной Белоруссии. Та восхищалась жизнью у нас, но вспоминала, что подобное происходило и в Польше накануне войны. Забегая вперед, скажу, что дивизия, в которой служил отец, за неделю до начала войны была выдвинута к западной границе.

Следует упомянуть о репрессиях в армии. Помню, когда мы жили в Новозыбкове, отец пришел домой очень расстроенным и сказал маме, что арестован командир его полка — любимец подчиненных, орденоносец и участник Гражданской войны. Затем пришла очередь комдива. Позже отец рассказывал, что по утрам, собравшись в штабе и обнаружив чье-то отсутствие, командиры понимающе переглядывались. Вопросы задавать было не принято. За три последних предвоенных года был уничтожен весь цвет командования Красной Армии — талантливейшие, образованные военачальники, такие как Тухачевский, Егоров, Блюхер, Якир, Уборевич и многие, многие другие. Взамен у руководства армией встали неграмотные невежды, такие как Ворошилов, Буденный, Тимошенко, Кулик и т. п. Репрессии выкосили не только высший, но и средний командный состав. На командные должности назначались совершенно не готовые к этому люди.