Откровения (ЛП), стр. 28

— Да?

— Я могу одолжить эти книги, когда они вам не понадобятся?

Эцио был сбит с толку.

— Полагаю, мы что-нибудь придумаем.

Когда Эцио ушел, она проводила его взглядом, а потом закрыла магазин. Захватив несколько книг, записную книжку и ручку она вернулась к столу, придвинула стул, села и уверенно принялась за работу.

ГЛАВА 29

На следующий день Эцио отыскал Юсуфа возле Ипподрома на юго-востоке полуострова. Друг в компании младших ассассинов изучал карту. Когда Эцио подошел, совещание закончилось, и Юсуф сложил карту.

— Приветствую, Наставник, — сказал он. — Если я не ошибся, то ты что-то отыскал в магазине. Если я доживу до завтра, у нас будет, что рассказать друг другу.

— А ты можешь не дожить?

— До нас дошли слухи о плане, который вынашивают византийцы. Молодой принц Сулейман вернулся из хаджа, и они планируют проникнуть во дворец Топкапи. И собираются сделать это именно сегодня.

— Почему именно сегодня?

— Во дворце устраивают званый вечер. Культурное мероприятие. Выставка картин — художников, вроде братьев Беллини, и творчество наших местных мастеров. И конечно музыка.

— Каков наш план?

Юсуф серьезно посмотрел на него.

— Брат мой, это не твой бой. Тебе нет необходимости влезать в наши местные разборки.

— Зато мне нужно в Топкапи. Под ним тамплиеры нашли один из ключей к библиотеке Альтаира, и я хочу выяснить, как.

— Эцио, мы собираемся защитить принца, а не допрашивать его.

— Доверься мне Юсуф. Только скажи, куда идти.

Юсуфа его слова совсем не убедили, но он всё же сказал:

— Встречаемся у главных ворот дворца. Мы собираемся выдать себя за музыкантов и затеряться в толпе настоящих.

— Я буду ждать тебя там.

— Тебе нужен костюм. И инструмент.

— Я играл на лютне.

— Посмотрим, что сможем сделать. Тебе будет лучше скрыться среди итальянских музыкантов. Ты не похож на турка, поэтому среди нас будешь выделяться.

В сумерках Эцио, Юсуф и отряд ассассинов, официально одетые, собрались возле главных ворот.

— Тебе нравится твой наряд?

— Вполне. Но рукава слегка туговаты. Нельзя спрятать скрытый клинок.

— Ты не сможешь играть на лютне со свободными рукавами. Чуть не забыл — лютня. Ты же ее хотел?

— Верно.

— Мы вооружены. Укажи нам цель и предоставь работу нам. Вот держи, — один из ассассинов передал ему отличную лютню, и Юсуф вручил ее Эцио. Тот провел рукой по струнам.

— Ради Аллаха, тебе придется играть получше, — усмехнулся Юсуф.

— Я уже давно не играл.

— Ты уверен, что знаешь, как играть?

— Разучил пару аккордов в молодости.

— Ты когда-то был молод?

— Давным-давно.

Юсуф одернул свой костюм из желто-зеленого атласа.

— Ну и видок у меня. Я выгляжу смешно!

— Ты выглядишь как остальные лютнисты, это главное. Пойдем, оркестр уже собрался.

Они прошли туда, где слонялись нетерпеливые итальянские музыканты в ожидании, когда их пустят во дворец. Юсуф и его люди были одеты как турки и держали в руках танбуры, уды, кануны, кудумы — все инструменты, на которых они могли хотя бы сносно играть. Эцио увидел, как открывается боковой вход. Ему было приятно снова оказаться среди земляков, и он разговорился с ними.

— Ты из Флоренции? Приятно познакомиться! Это будет хороший концерт, — сказал один из музыкантов.

— Хороший концерт? — встрял игрок на виоле. — Вы бы побывали во Франции! У них лучшие музыканты. Я был там меньше полугода назад и слышал «Qui Habitat» Жоскена. Это самый прекрасный хорал, который я слышал. Вы слышали его работы, Эцио?

— Немного.

— Жоскен, — вмешался первый, игрок на свирели. — Да, он превосходен. Никто в Италии не сравнится с его талантом.

— Придет и наше время.

— Я вижу, ты лютнист, Эцио? — спросил гитарист. — Я недавно экспериментировал с настройками. Замечательный способ отыскать новые идеи. Например, я настроил четвертую струну так, чтобы она звучала в малой терции. Получается очень мрачно. Ты захватил с собой струны? Я за месяц порвал шесть!

— Музыка Жоскена слишком необычна для меня, — сказал игрок на лире. — Полифония никогда не войдет в моду.

— Сыграй, — игнорируя его слова, продолжал гитарист. — Я хотел бы запомнить пару восточных мотивов, прежде чем мы войдем внутрь.

— Хорошая идея. Должен сказать, это отличное место для выступления. И люди просто великолепны. Не то, что в Вероне. Там невозможно пройти по улице — тебя тут же ограбят, — вставил музыкант, державший в руках шавм.

— Когда нас уже пустят? — спросил Эцио.

— Скоро, — ответил игрок на лире. — Смотри, они уже открывают ворота.

Мужчина с виолой критически осмотрел струны и довольно улыбнулся.

— Прекрасный день для выступления, правда, Эцио?

— Надеюсь на это, — ответил Эцио.

Они направились к воротам, где османские офицеры пропускали музыкантов.

К несчастью, когда подошла очередь Эцио, один из офицеров остановил его.

— Сыграй нам, — сказал он. — Мне нравится лютня.

Эцио беспомощно наблюдал, как его товарищи удаляются прочь.

— Простите, синьор, но я играю только для принца Сулеймана.

— Любой старый gerzek [43] может притащить инструмент. Не припомню, чтобы видел тебя раньше в числе этих музыкантов. Сыграй нам.

Глубоко вздохнув, Эцио наиграл простую баллату, которую изучил в те времена, когда во Флоренции у них еще был семейный палаццо.

— Прости, но это ужасно! — воскликнул офицер. — Или это какая-то особенная музыка?

— Ты играешь на лютне, словно на стиральной доске, — весело добавил другой.

— Звучит так, словно ты кошку мучаешь.

— Я не могу работать в таких условиях! — обиженно отозвался Эцио. — Дайте мне возможность разогреться.

— Ладно! Попробуй еще раз.

Эцио сосредоточился и попытался снова. Пару раз запнувшись, ему удалось сыграть кусок старого произведения Ландини. Получилось неплохо, так что под конец офицеры даже зааплодировали.

— Pekala [44], — кивнул первый. — Заходи, а то гости уже обеспокоены, что это тут за шум.

Эцио прошел в ворота и оказался в центре огромной толпы. Это был широкий мраморный двор, частично устланный коврами и выглядящий словно атриум, он сверкал огнями и цветами тамаринда. Между гостей сновали слуги, несущие сладости и прохладительные напитки. В толпе были благородные лица османской империи, дипломаты, известные художники и торговцы из Италии, Сербии, Пелопоннеса, Персии и Армении. В этой разношерстной толпе было почти невозможно разыскать византийцев.

Эцио подумал, что лучше всего будет присоединиться к итальянской труппе, но решил с этим повременить.

Дворцовая охрана была настороже, и вскоре один из солдат подошел к ассассину.

— Простите, сир, вы заблудились?

— Нет.

— Вы музыкант? Тогда играйте, а не стойте столбом!

Ярость поднялась в Эцио, но он сдержал гнев. К счастью, его спасла компания богато выглядящих турков — четверо прилизанных мужчин и четыре сногсшибательно красивых женщины.

— Сыграй нам что-нибудь, — попросили они, окружив его.

Эцио снова заиграл Ландини, вспомнив и другие произведения композитора. Мысленно он молился, чтобы слушатели не посчитали музыку слишком старомодной. Но они были в восторге. Вместе с уверенность к Эцио вернулось и мастерство. Он даже осмелился немного импровизировать и даже петь.

— Pek guzel [45], — прокомментировал один из слушателей, когда Эцио закончил.

— Действительно, красиво, — согласился его друг, чьи глаза насыщенного фиалкового цвета глубоко впечатлили Эцио.

— Хмм. Техника у него так себе, — возразил третий.

— Мурад, ты такой зануда. Подумай о выражении! Это куда важнее, — воскликнул одна из женщин.