Человек из Лондона, стр. 14

— Если б только знать, что он натворил!

— Может, что-нибудь напечатали в утренней газете?

Газета лежала в почтовом ящике, читал ее только Малуэн, когда вставал. Анриетта пробежала заголовки, перевернула страницы, но не нашла ничего, что относилось бы к человеку, спрятавшемуся в сарае.

— А если он туда забрался, чтобы украсть отцовские снасти?

Они перепугались: в случае пропажи удочек гнев Малуэна был бы ужасен.

Он спал так чутко, что все время слышал у себя наверху шепот в кухне и все же старался спрятать голову под подушку, притворялся даже, что храпит, словно пытаясь хитростью приманить сон. Рев сирены оповестил его, что уже одиннадцать утра. Но в обычные дни он вставал на два часа позже, так что время подумать у него еще будет.

Мисс Митчел спустилась по лестнице в холл отеля «Ньюхейвен», и хозяйка с любопытством рассматривала ее: ночью приезжих принимала не она, а дежурный.

Еще до знакомства с людьми мы пытаемся представить себе их. Г-же Дюпре Эва Митчел рисовалась тоненькой, решительной, со спортивной внешностью девушкой.

На самом деле она выглядела маленькой девочкой, вернее, куклой с огромными голубыми глазами и крошечным носиком. Она знала несколько французских слов, чуть больше, чем отец, и акцент у нее был умилительный.

— Есть что-нибудь новое? — осведомилась она.

— Новое насчет чего, мисс?

— Насчет наших денег.

— Нет. Знаю только, что из воды вытащили… простите… труп. Жермен только что рассказал, что тело пробыло в воде двое суток — зацепилось за сваю южного причала.

— Южного причала… — повторила девушка, словно на уроке французского.

Она не поняла. Г-жа Дюпре говорила слишком быстро. Эва Митчел осмотрела бар, столовую, салон, вероятно отыскивая, где бы пристроиться, но в конце концов направилась к двери.

Хотя дождь все еще лил, она перешла через улицу и теперь в одиночестве прогуливалась по набережной.

Издали она казалась еще более хрупкой, совсем ребенком.

У самой гавани инспектор и Митчел вышли из ангара, и полицейский сказал капитану порта:

— Да, это Тедди. Я вышлю вам его досье.

— Вы полагаете, что его убили?

— Не полагаю — уверен. Рано или поздно это должно было случиться. Знай вы Брауна, вы поняли бы меня.

Тедди был его злым гением. Заставлял его делать то одно, то другое, и никогда, как нарочно, Брауну ничего не доставалось.

Последовали рукопожатия. Митчел был крайне возбужден. Пока они шагали по набережной, он забросал инспектора вопросами:

— Но вы передали этому парню мое предложение?

— Я буквально повторил ваши слова.

— Уверен, что он даже не заходил в отель.

— Но вы же говорили, что, стоит Брауну убедиться, что все раскрылось, как он откажется от банкнот, лишь бы его оставили в покое.

Инспектор промолчал. Издали он увидел жандармов и полицейских в штатском. Обитатели Дьеппа тоже узнавали их, во всех лавках только и разговору было что о случившемся, хотя газеты даже не упоминали ни о каком преступлении или крупной краже.

— Ступайте к дочери, мистер Митчел.

— А знаете ли вы, что именно у меня он впервые показал свой акробатический номер. Раньше он был простым клоуном в бродячем цирке.

— Да. Идите к мисс Эве, она, должно быть, скучает одна в гостинице.

Малуэн измучился, пытаясь заснуть. Он так вертелся, что у него заболел затылок. Напрасно он пытался избавиться от беспокойных мыслей, они сами лезли в голову, стоило лишь на минутку расслабить волю.

— Отец встает, — объявила г-жа Малуэн, застилая стол скатертью.

— Рассказать ему?

— Посмотрим сперва, в каком он настроении. Я подам тебе знак.

Чаще всего Малуэн спускался вниз, надев на ночную рубашку лишь брюки да куртку и сунув ноги в домашние войлочные туфли.

Однако на этот раз он долго расхаживал по спальне, а когда распахнул дверь в кухню, на нем, как и накануне, был воскресный костюм.

— О каких таких секретах вы шептались все утро? — проворчал он, подозрительно озираясь, Он открыл кастрюлю и скривился:

— Опять капуста!

— Я хотела приготовить крабов, — растерялась жена.

— Ну и где же они?

На углу стола он увидел большой черный ключ и косынку Анриетты, которую дочь надевала, только когда ходила на берег.

— Ведь был отлив?

— Да, папа.

Г-жа Малуэн подала дочери знак — рассказывай.

— Сейчас объясню… В прошлый раз ты, наверное, забыл запереть сарай.

— Что ты болтаешь?

— Уверяю тебя, дверь была не заперта.

Нахмурив брови, он ждал продолжения, повернувшись спиной к плите и набивая трубку.

— Сперва я заметила на откосе жандарма. Мне надо было взять крюк и корзину…

В этот момент жена и дочь казались ему чуть ли не врагами.

— Ну и дальше? Ты что, онемела?

— В сарае я увидела мужчину, — торопливо выкрикнула Анриетта. — Он прятался за лодкой.

Малуэн ринулся к ней, словно хотел ударить.

— Что он тебе сказал? Повтори, что он тебе сказал!

— Луи! — простонала жена.

— Да говори же, черт тебя возьми!

— Он ничего не сказал. Я убежала.

Малуэн глубоко дышал, и взгляд его отяжелел, как бывало в кабачке, когда в воздухе пахло дракой.

— Ты сказала об этом жандарму?

— Нет, — чуть не плача, ответила Анриетта.

Он посмотрел на ключ и снова взорвался:

— Выходит, ты его заперла?

Ответить Анриетта уже не посмела. Она только кивнула и подняла руки, чтобы прикрыться от ударов.

Малуэн задыхался. Ему надо было что-то сделать, не важно что, лишь бы дать разрядку нервному напряжению, и первой жертвой стала трубка — он изо всех сил швырнул ее на пол, и она раскололась, как яйцо.

— Гром небесный! Ты заперла его в сарае?

Одной трубки было мало, и г-жа Малуэн, следившая за угрожающим взглядом мужа, поспешила убрать суповую миску.

— Гром небесный! — повторил он.

Все могло случиться, но такое! Человек из Лондона заперт именно в его сарае!

— Что ты собираешься делать, Луи?

Он схватил ключ и засунул его в карман.

— Что я собираюсь делать?

Да он и сам не знал. Но, чтобы их припугнуть, ухмыльнулся:

— Слушайте! Во-первых, вы обе будете молчать, понятно? Я не потерплю, чтобы ко мне приставали с расспросами. А теперь занимайтесь своими бабьими делами.

Тяжело ступая, он прошел через коридор, снял с вешалки фуражку и распахнул дверь. Дождь стал мельче, но чаще. Уже через несколько шагов по щекам и рукам у него побежала вода. Он не подумал, что надо взять старую деревянную трубку, и теперь ему нечего было курить.

Не пройдя и пятидесяти метров, он заметил жандарма, который стоял на краю скалы неподвижно, как часовой. Дальше виднелось море, зеленое с белыми полосами. А совсем вдалеке, на фоне безграничного неба, темнело пятно — дым ньюхейвенского парохода.

7

— Привет! — бросил Малуэн, заложив руки в карманы и остановившись на краю обрыва.

Он мог позволить себе такую бесцеремонность: железнодорожник не ниже рангом, чем жандарм, и тот, посмотрев на форменную фуражку, понял это и по-приятельски ответил:

— Привет!

— Что-нибудь стряслось?

Малуэн делал вид, что смотрит на море, но косился в сторону сарая, крыша которого, наполовину из рифленого железа, наполовину толевая, находилась прямо под ним.

— Ищем какого-то англичанина, — вздохнул жандарм, поворачиваясь в сторону города, где при хорошем зрении можно было разглядеть часы на морском вокзале.

— А, так это англичанин.

У жандарма на уме было одно — когда его сменят, и Малуэну стало противно. Ему хотелось поболтать подольше, наговориться всласть: он понимал, что прячущийся в сарае человек услышит их. Начинался прилив.

К пяти часам вода подойдет к скале и, если будет ветер, прибой заплещется у дверей сарая.

— Вы здесь живете? — спросил жандарм из вежливости.