Трудности языка (СИ), стр. 88

— Любишь… — улыбаешься какой-то новой улыбкой, которой я раньше у тебя не видел. Абсолютно счастливой. — И только мой, — склоняешься, чтобы поцеловать, но я чуть отодвигаюсь, и ты вопросительно приподнимаешь бровь.

— Имей в виду, — привстаю на локте, — ты на испытательном сроке. Очень жестком испытательном сроке.

Улыбаешься и, согласно кивая, вновь тянешься к губам. Но я вновь отстраняюсь.

— И я заставлю тебя познакомиться со всей своей семьей, — чуть мстительно.

— Угроза? — проводишь подушечками пальцев от бедра вверх по боку, прослеживая взглядом собственное прикосновение и вновь поднимаешь глаза.

— Именно.

— И к чему мне готовиться?

— Ну, c отцом проблем не будет. Он у меня спокойный…

— Отлично… — целуешь в плечо, поднимаясь губами выше и поглаживая ладонью ягодицы. А я будто шоколад, таю от твоего тепла. Боже, ну как тебе до сих пор удается так действовать на меня!

— …зато старший брат — мастер спорта по боксу, — губы на секунду замирают на шее. — Но, в крайнем случае, мама всю жизнь проработала на скорой помощи, так что умереть тебе, думаю, не дадут.

Бархатисто смеешься возле моего уха.

— Я должен буду сделать тебе предложение? — захватываешь губами мочку.

— И после всего, как минимум не одно, — хмыкаю, отстраняясь, пока еще способен. Встаю и поднимаю с пола свою одежду. Не хватало еще, чтобы кто-то застал нашего нового босса за выполнением подобных «служебных обязанностей» в первый же день.

— Хочешь за меня замуж? — слегка игриво.

Застегивая рубашку, бросаю на тебя взгляд, полный притворного ужаса.

— Боже упаси. Можешь даже не мечтать. Тем более, тебе все равно ничего не светит, у нас запрещены однополые браки.

— Зато у нас в Испании нет… — многозначительно. Привстаешь и тянешь меня на себя. Теряю равновесие и вновь падаю на тебя, упираясь ладонями в пол.

— Извини, но я как-то плохо представляю себя в подвенечном платье. А вот ты бы смотрелся…

— Поможешь выбрать фасон? — дразнишься в ответ.

— Заткнись уже, — смеюсь, качая головой и целую тебя, но ты вдруг отстраняешься. На этот раз уже я вопросительно приподнимаю бровь.

— Я должен признаться, — негромко. — Я был не до конца искренен с тобой, — растерянно смотрю в твои глаза. — У меня все-таки есть некоторые трудности с русским языком. И мне срочно нужен репетитор. Справишься?

— Ты сам напросился, — выдыхаю в твои губы и проскальзываю языком внутрь, не встретив никакого сопротивления.

Любишь.

Горишь.

Мой.

Наконец.

Эпилог

- ?Mierda! / Дерьмо! — первая.

Домываю чашки и, улыбаясь, качаю головой. Три секунды тишины.

— Joder… ?Maldito sea! / Еб*ть… Будь оно проклято! — вторая.

Ты одеваешь линзы. Как всегда одинаково. И хоть стараешься по возможности разговаривать на русском, ругаешься исключительно на испанском. Жить с тобой два дня в месяц и жить с тобой каждый день, как оказалось, две огромные разницы. Но к счастью, наши эмоциональные вспышки никогда не совпадают и только поэтому мы, наверное, умудряемся учиться взаимодействовать и не убить друг друга. Слышу, как ты выходишь из ванной и идешь одеваться. Сегодня восьмое марта и еще одно знаменательное событие. Твое знакомство с моей семьей. И, похоже, ты переживаешь больше, чем они. Хотя и тебя, и их я морально готовил все эти два месяца. Вы уже почти все друг про друга знаете, осталось только показать вас друг другу.

— Papa… - кто-то несильно дергает меня за джинсы. Оборачиваюсь. Рука и лицо перепачканы шоколадом и Мария Изабелла в новом темно-зеленом платье и с заколотой челкой смоляных волос, убранных со лба, машет грязной ладошкой.

— Малышка… — вздыхаю, выключаю воду и беру ее на руки. Через две недели Марисоль исполнится год. Уже хорошо сама ходит и даже сложно поверить, что появилась на свет с таким трудом. Две недели назад я взял отпуск и заставил тебя привезти ее. Я знаю, почему ты упорно этому сопротивлялся. Не был уверен, как я к ней отнесусь и боялся, что это что-то изменит в моем отношении к тебе. Но мне достаточно было один раз на нее посмотреть, и я пропал в ее нефритовых глазах. Она копия ты. Часть тебя. И теперь такая же моя, как и ты. Я знаю, что у нас нет возможности самим с ней сидеть и заниматься, но я усиленно пытаюсь придумать что-нибудь гениальное, чтобы тебе не приходилось увозить ее отсюда обратно в Испанию к няням и своим родителям, которые, к слову, так до сих пор ничего о тебе и не знают. Ее место рядом с тобой. Как и мое.

Иду в ванную и открываю теплую воду, умывая маленькое испачканное личико.

— Винс, ты опять давал ей шоколадное яйцо? — выкрикиваю из ванной. Уже не первое за сегодня и абсолютно лишнее, учитывая ее возраст.

— Нет. У нее на шоколад радар. Как у тебя, — из комнаты. Засранец. Знаю, что сам дал.

— Какой у тебя бестолковый отец, Марисоль, — закрываю кран и вытираю полотенцем ручку и лицо.

— И ей просто повезло, что теперь у нее есть еще один. Такой, как ты, — поднимаю глаза, натыкаясь на тебя в дверном проеме ванной. Высокий и худощавый. Темно-русые волосы слегка взъерошены и несколько прядей упало на чуть наморщенный лоб. Светлые глаза и рассеянная улыбка. На тебе темно-серые джинсы и светлая бежевая рубашка на кнопках. Ты — бог. Мой. Отвлекаясь, язвительно передразниваю твое умиленное выражение лица, и ты смеешься.

— Ты опять не закрыл зубную пасту, — киваю в сторону раковины. Бросаешь взгляд на открытый тюбик и, качая головой, идешь закручивать колпачок.

Ты не идеальный, в тебе куча недостатков и я никогда не признаюсь, что обожаю их все. До сих пор смотрю на тебя и не могу поверить, что ты рядом. Что тебе не нужно уходить, улетать. Что ты только мой. Я, наверное, никогда не привыкну к этому ощущению. И мне все равно мало. Иногда просыпаюсь, ожидая вместо тебя найти очередную записку на столе. Но ощущая твое теплое сопение на моей коже, интуитивно прижимаюсь ближе, и ты сонно меня обнимаешь. Впервые в жизни у меня есть что-то настоящее и постоянное. Удивительно, но это ты. Все, что мне когда-либо было нужно. Все, чего я так хотел. И больше я тебя не отпущу. Но ты, судя по всему, никуда и не собираешься.

В мире нет ничего случайного. Я стал таким же фаталистом, как и ты. Великий закон мирозданья, состоящий из всего трех слов. «Если бы не…» Если бы мама не захотела перевести меня в другую школу… Если бы у меня не было трудностей с испанским языком, который мне нужно было сдавать… Если бы у Светочки не случился приступ аппендицита… Если бы ты не приехал по программе обмена студентами… Если бы ты не снимал вместе с ней квартиру… Если бы ты не вернулся через десять лет… Если бы не… Тысячи наших с тобой «если бы не…» которые сплели прочную цепь нашей истории и подарили мне в результате тебя, а теперь еще и дочь. И может быть, когда-нибудь, я все-таки привыкну к мысли, что ты мой. Просто потому, что судьба-извращенка так захотела, вдоволь нами наигравшись.