Трудности языка (СИ), стр. 53

— Что он оказался самым худшим из твоих любовников, — не выдерживаю и тихо смеюсь от ее зависшего состояния. — Так что, когда он захочет реабилитироваться, постарайся не показать, что все совсем наоборот.

— Саш, а тебе это зачем? — улыбается.

— Ну, желаю я своему другу счастья или нет? — пожимаю плечами. — Вы друг друга стоите.

— Потрясающе, у меня свой шпион в тылу врага, — смеется.

— Не-а, — отрицательно качаю головой, — не обольщайся, я работаю на два фронта.

Чуть возмущенно толкает меня в плечо, но настроение у нее явно улучшилось. Чего, к сожалению, нельзя сказать обо мне. Пытаюсь на протяжении дня отвлечься от своих мрачных мыслей, и мне почти это удается. Ненормальная жизнь ненормального человека. Чего еще можно от нее ждать?

В конце рабочего дня меня толкает Ириша и взглядом указывает куда-то в сторону, пока говорит с кем-то по телефону. Перевожу взгляд и удивленно улыбаюсь блондинке, нерешительно стоящей у стойки.

— Привет, принцесса. А что ты здесь делаешь?

— Привет, Саня. Ты забыл полотенце в субботу, а Арсений забыл его вчера тебе вернуть, — София протягивает мой пакет. — Я его даже постирала. Ну, то есть не я, а стиральная машина…

— Спасибо, — забираю пакет из ее рук. — Не обязательно было лично заносить. Как-нибудь забрал бы сам. Тем более, это мое не единственное полотенце, — смеюсь. — Но все равно спасибо.

— Я просто была здесь поблизости и заодно решила отдать.

— Ты гулять куда-то собралась? — отмечаю легкий едва заметный макияж, множество тонких позвякивающих браслетов на руке, короткие джинсовые шорты и синюю обтягивающую майку на бретельках.

— Нет, уже домой.

Бросаю взгляд на часы.

— Если хочешь, можешь подождать пятнадцать минут, и я тебя подвезу.

— Хорошо, — улыбается. — Через пятнадцать минут у входа.

Разворачивается и идет к выходу.

— А это кто у нас? — подозрительно интересуется Ира, незаметно подойдя сзади.

— А это твоя главная соперница, Ириш. Сестра Арсения. София.

— Хорошенькая, — хмыкает. — Но они абсолютно не похожи.

— У них разные отцы, — снимаю жилетку с бейджиком, оставаясь в брюках и белой рубашке.

— Сколько ей, шестнадцать?

— Четырнадцать, — улыбаюсь, расстегивая пуговицы на манжетах и закатывая рукава.

— Боже, ну и дети пошли. Я в четырнадцать была дитё дитём.

— Когда ты говоришь, первый раз обжималась с парнем? — недоверчиво. Ира фыркает, а я смеюсь. Наслышан о ее поездке в пионерский лагерь и первом откровенном знакомстве с противоположным полом именно в этом возрасте. — Все, Ириш, до завтра, — обмениваемся поцелуем в щеку.

— Пока, Саш.

Забираю свою возвращенную пропажу и выхожу из приятно-прохладного холла гостиницы в раскаленную летнюю жару улицы. Замечаю Соню, присевшую на железное ограждение и что-то клацающую на мобильном телефоне.

— Ну, поехали?

Поднимает на меня глаза и улыбается.

— Поехали, — радостно.

Открываю дверцу, и она усаживается на переднее сидение. Бросаю назад пакет с полотенцем и обхожу машину, садясь за руль.

— Жарко сегодня, кошмар, — замечает, когда я завожу двигатель и пытаюсь вырулить с места для парковки.

— Это точно. С меня мороженое за заботу. Ты как? — поворачиваюсь к ней.

— Только за. Тем более, Сени еще нет дома. А мне одной скучно.

— Тогда заедем в парк ненадолго, а потом я отвезу тебя… Кстати, а ты сейчас с мамой живешь?

— Нет, — отрицательно качает головой, — меня Сеня к себе забрал на летние каникулы. С мамой у нас не очень как-то…

— Я знаю, Сонь, извини.

— Да в принципе ничего нового. Как и всегда было. Тебе ли не знать. Только теперь у нее своя, полностью отдельная от нас, личная жизнь. А у нас своя. Как у тебя дела? — вдруг меняет тему.

Вряд ли это тоже удачная тема для разговора, тем более с четырнадцатилетним ребенком.

— Все нормально, спасибо, Сонь.

— Можно? — тянется к магнитоле.

— Конечно.

Через несколько секунд салон наполняет звучание какой-то радиоволны, и София начинает похлопывать ладошками по коленям в такт музыке, от чего ее браслеты радостно позвякивают. Через десять минут торможу у входа в парк, и мы выбираемся из машины. Два огромных шоколадных рожка и холодные баночки спрайта. Находим свободную лавочку в тени и усаживаемся на нее. Некоторое время поглощаем мороженное, которое опасно быстро начинает таять от жары, общаясь на отвлеченные темы. София рассказывает о лицее, о друзьях, об учебе. Вдруг поворачивается ко мне после нескольких секунд тишины и, как гром среди ясного неба, невинно интересуется.

— У тебя кто-то есть сейчас?

Остатки вафельного стаканчика на миг застревают в горле, и я нечеловеческим усилием проталкиваю их дальше. И как мне полагается ответить на этот вопрос? Я даже не до конца уверен, знает ли она обо мне некоторые подробности.

— Можно и так сказать, — обтекаемая формулировка. И я не знаю, кого именно имею в виду сейчас. Вика или тебя.

— Он красивый?

Хорошо, что я все-таки доел свое мороженое, иначе сейчас подавился бы точно. Вопросительно приподнимаю бровь.

— Извини. Ну… я знаю, что тебе больше нравятся парни, — немного смущенно.

— Да.

— Что да? Красивый или что… ну… парни нравятся?

— И то, и другое. Да.

— А у тебя когда-нибудь были девушки?

Что-то мне эта тема подозрительно не нравится. И дело не в том, что я стесняюсь своей ориентации, это не так, но здесь что-то другое. Не успеваю я даже мысленно дойти до того вывода, который уже сделал мой мозг, как София резко подается вперед и накрывает мои губы поцелуем. Твою мать! Только этого мне не хватало.

Глава 18

Отшатываюсь от нее с широко распахнутыми глазами от шока и неожиданности.

— Соня, что ты делаешь?

Судя по ее выражению лица, она еще сама не поняла, что сделала, но в следующую секунду ее щеки моментально краснеют, а она импульсивно прижимает пальцы к своим губам.

— Саня… прости… я…

Вскакивает с лавочки, но я успеваю перехватить ее за руку.

— Сонь, подожди, — останавливается, но не смотрит на меня. — Ты что-то хочешь сказать мне?

Не уверен, что я хочу это слышать, но проигнорировать уже не получится.

— Я не хотела… то есть хотела, но просто… не знаю, — сбивчиво произносит, все так же не глядя на меня. Слегка тяну ее за руку, и она чуть теряет равновесие и вновь усаживается на лавочку. — Ты мне нравишься. И всегда нравился. А когда я тебя увидела в субботу… и ты всегда такой внимательный со мной и… — наконец, поворачивается ко мне, в глазах полнейшее отчаяние и растерянность. — Пожалуйста, не говори ничего Сене. Он меня убьет.

— Нет, он скорее убьет меня, — вздыхаю.

— Ты же здесь не причем. Тебе вообще не понравилось? — вновь перескакивает с одного на другое. — Я, конечно, еще не очень умею…

— Сонь, послушай меня, пожалуйста, — перебиваю ее, и она затравленно смотрит на меня. — Я ничего не скажу Арсению, но, наверное, нам нужно поговорить.

— Я поняла уже. У тебя кто-то есть и… Ты его любишь?

Вероятно, теперь либо говорить все, как есть, либо она еще неизвестно что себе напридумывает. А я знаю по себе, что никаких надежд, даже самых тонких и призрачных, в таких случаях оставлять нельзя.