Трудности языка (СИ), стр. 46

— Да, у тебя богатый опыт, — смеюсь. — Курс молодого бойца организуешь?

Передразнивает мое выражение лица. Знаю, что за Соньку порвет любого, этого у него, конечно, не отнять.

— А уже есть, кому рассказывать? — интересуюсь у Сони, протягивая ей бутылочку с кремом, и она обходит меня, садясь сзади и неспеша смазывает мою спину и плечи.

— Вам только скажи. Распугаете мне всех.

— Можешь даже не сомневаться, — хмыкает Арсений. Несколько секунд корчат друг другу рожицы. На этом тема половых отношений членов семьи Григорьевых закрыта и плавно переходим на нейтральные разговоры.

Почти весь день проводим на пляже, загорая и купаясь. Даже в волейбол поиграли. И я немного отвлекся от своих депрессивных настроений. Когда собираемся домой, на часах уже восемь вечера. Через двенадцать часов ты уже будешь на пути в аэропорт, и я так и не воспользовался тем шансом, который мне великодушно предложила судьба еще раз.

За окном автомобиля мелькают пейзажи города, а из магнитолы звучит какая-то радиоволна, наполняя салон легкой ненавязчивой музыкой. Внутри абсолютно непонятное возбуждение. Сродни алкогольному. Но я не пил и откуда это приподнятое настроение взялось даже странно. Видно, от Арсения с Сонькой зарядился. Завтра ты улетишь. Завтра. Улетишь. И я больше никогда тебя вновь не увижу. Так о чем лучше жалеть? И к чему лучше прислушаться: к разуму или сердцу? Просто отпустить тебя и забыть, наконец? Знаю, что не смогу. А вот ты с легкостью. Или…

Внезапное решение приходит в голову и вдруг поглощает все мое сознание, превращаясь в навязчивую идею. Одержимый ею, уже не могу думать ни о чем другом. Ты хотел меня? Хотел впечатлений? Будь осторожен в своих желаниях, они иногда сбываются. Я не буду единственным, кто будет жить воспоминаниями. Я сделаю так, что ты уж точно не забудешь меня. Пусть я ничего от этого не выиграю и все равно останусь один, но ты будешь жить с воспоминанием обо мне тоже. Мне есть, что предложить тебе в этот раз.

— Сень, подбрось меня к гостинице. У меня там одно дело, — решительно.

— Надолго? Подождать?

— Нет. Я потом сам домой доберусь, — все ясно. У меня солнечный удар. Или тепловой. Или оба. Но я уже не могу остановиться. Тормоза отказали на полном ходу.

— Созвонимся, — выбираюсь из авто, махнув на прощание Арсению и Соне, когда он тормозит у входа в гостиницу.

Служебный вход. Взбегаю по ступенькам, не давая себе ни секунды, чтобы задуматься еще раз над тем, что я решил сделать. Не позволяя страху и сомнениям ослабить мою решимость. Возможно, я пожалею потом. Очень сильно пожалею. Но это будет потом. Сейчас же я точно знаю, чего хочу. Останавливаюсь у твоей двери. Я успел себя накрутить до такой степени, что сердце бьется где-то в горле, а кровь отхлынула от головы. Частые и поверхностные вдохи не в состоянии насытить легкие кислородом. Предвкушение. Чуть нервно облизываю губы. Секунда и я решительно стучу. Тишина. Неужели тебя нет? На мгновение теряюсь. Если тебя нет в номере, то это и будет ответом на мои сомнения. Значит не судьба. Последняя попытка и вдруг слышу скрип нажимаемой вниз ручки. Дверь распахивается, и ты стоишь босиком на полу в одном полотенце на бедрах. Мокрый. Только из душа. Капли воды капают с волос, стекают по твоей коже, и я хочу слизать каждую. О да!

Без разговоров вталкиваю тебя внутрь, резко захлопывая дверь, и впиваюсь в твои губы. Будто хочу наказать своим поцелуем. Вымещаю свою обиду. Удивленно застываешь. Да, ты прав, он совсем не такой, как был тогда, десять лет назад: нерешительный и неумелый. Он горчит, обвиняет, болезненно саднит на губах. Но ты вдруг прижимаешь меня ближе, запускаешь руки в задние карманы бридж и отчаянно задыхаясь, начинаешь отвечать на мой поцелуй. Пью твое дыхание. Пьянею им. Боже, я до сих пор помню вкус твоих губ, и он практически не поменялся. Только стал более терпким. Цитрусовая горечь. Скольких помнят твои губы? Скольких ты впитал ими? Не важно. Сейчас они мои. Миллиарды крохотных раскаленных иголочек проходят по всему моему телу. Да. Это именно то, чего мне не хватало. Ты.

Пятимся в спальню к кровати. Толкаю тебя на нее и резко стягиваю с себя футболку.

— А как же насчет того, что ты не спишь с женатыми мужчинами? — часто дышишь от моего неожиданного напора.

— Тебе сейчас лучше заткнуться, — предупреждаю, отбрасывая футболку в сторону. Знаю, хочешь меня. Так же, как и я тебя.

Короткий кивок согласия и твои руки уже расстегивают пуговицу на моих бриджах, пока губы касаются кожи над ними. Жадно вдыхая ее запах, оставляешь влажные мазки кончиком языка. Схожу с ума. Перехватывает дыхание. Пусть я потом буду гореть в Аду из воспоминаний, сожалений и одиночества, но ты будешь гореть вместе со мной. И это того стоит. Секунда и резко стягиваешь бриджи вниз, а я переступаю через них, стаскивая с тебя полотенце и пожирая поцелуем, валю на кровать тяжестью своего тела. Мой. Пусть всего на одну ночь. Но только мой.

Глава 16

Полотенце летит на пол скомканной тряпкой, и я скольжу по влажному телу языком и губами, нанося на твою кожу привкус своей любви, который она впитывает и запоминает. Ты когда-то отравил меня своим ядом, сегодня я сделаю то же с тобой. Собирая блестящие капельки влаги, наслаждаюсь этим вкусом. Вкусом твоей кожи. Твои пальцы в моих волосах, часто дышишь и у тебя потрясающее тело. Мысли в голове путаются со скоростью света, и я просто отключаю способность думать. Пупок и мышцы пресса сокращаются от моего легкого укуса. Выше. Кончиком языка. Сосок. Еще один маленький укус. Пальцы, поглаживая, скользят по бедрам. Вспоминают тебя на ощупь. Ласкают. Соскальзывают к ягодицам. В этот раз я умею больше, чем ты мог запомнить. Ключица. Укус у основания шеи. Запрокидываешь голову, но я дотягиваюсь до твоих розовых влажных губ. Целую тебя. Немного агрессивно, прикусывая губы. Все еще с оттенком обиды. Но ты отвечаешь. Проскальзываю языком внутрь. И вдруг выталкиваешь мой язык и, сжимая за ягодицы, перекатываешься, вторгаясь в мой рот с напором завоевателя, будто хочешь показать, кто здесь главный на самом деле. Мой личный конкистадор. Непроизвольно начинаю подчиняться твоим прикосновениям. Я так давно не был ведомым, и я хочу чувствовать это с тобой. Как же я хочу тебя. Но у меня другие планы. Придавливая к матрасу своим телом, упираешься уже каменной эрекцией в меня, соприкасаясь с моим возбуждением, и начинаешь слегка покачивать бедрами. Дыхание на миг запинается, теряясь в этих ощущениях — одновременно знакомых и новых — но мне удается оформить осмысленную фразу в растерянном сознании.

— Я был снизу всего один раз в жизни, — выдыхаю в тебя. Моя фраза поглощается твоим поцелуем, но ты правильно ее понимаешь и без труда определяешь, с кем был этот раз. Слегка отстраняешься. Замираешь. Смотришь в глаза.

— Я был с мужчиной всего один раз в жизни, — отвечаешь своим низким хриплым шепотом, не отводя мутного от желания нефритового взгляда.