Трудности языка (СИ), стр. 40

— Предлагай.

— Можно сходить в клуб вечером.

— Свидание? — я всего на несколько секунд заминаюсь, но он улыбается. — Давай созвонимся ближе к пятнице и тогда я точно скажу.

Согласно киваю. Бросаю взгляд на настенные часы. Начало второго ночи. Я завтра не встану. Вернее уже сегодня. Вик легко соскакивает на пол и берет в руки мобильный телефон.

— Такси вызову, — отвечает на мой вопросительный взгляд.

— Можешь остаться у меня, — помирать так с музыкой. Какая уже нафиг разница? Сам себя закатываю в бетон. Но вдруг что-нибудь да выйдет?

Вик ложится рядом.

— Мне вставать через четыре часа.

— Звучит, как угроза, — поворачиваюсь на бок. — Столкнешь меня с дивана, а то я точно не встану.

Первая мысль моего проснувшегося сознания — «и сегодня только среда». Глубокий вдох и я открываю глаза. Легкий запах сигаретного дыма. Вик курит на балконе. Серый свет проникает сквозь окно, значит пасмурно. Выползаю из постели в тот момент, когда Вик выходит с балкона. Волосы чуть влажные. Уже после душа и одетый, и даже в очках.

— Привет и пока, — быстрый поцелуй на ходу. — Созвонимся.

Сонное «угу» и хлопок входной двери. Принюхиваюсь. Пахнет кофе. Огромное человеческое спасибо, Вик. Собираюсь на работу, стараясь не думать о том, что и кто меня там сегодня ждет. Но под ложечкой сосет точно так же, как в семнадцать, когда я собирался к тебе на урок.

Ириша уже на посту. По выражению лица сложно определить в каком настроении и это не добрый знак. Но я даже не успеваю рта открыть, как она выходит из-за стойки, в руках пачка сигарет и зажигалка.

— Я на перекур.

Если Ириша идет на перекур в восемь утра, у нее явно в голове поток нескончаемых навязчивых мыслей. Лишь киваю и захожу за стойку. Проверяю почту на компьютере, периодически приветственно кивая, здоровающимся со мной коллегам. Просматриваю записи в журналах, проверяя, кто выехал, и кто сегодня должен заселиться. Нужно еще проверить, подготовили комнаты или нет. Стандартная процедура, за которой не замечаю подкравшуюся из-за угла опасность.

— Доброе утро, — твой испанский я ни с чем в мире не спутаю. Мысленно считаю до пяти и поднимаю глаза.

— Доброе утро, — отличное начало рабочего дня.

Обязательно так внимательно меня рассматривать?

— На мое имя сообщений не оставляли? Винсенте Дельгадо.

Так и хочется ляпнуть, что я в курсе.

— Одну минуту.

Поворачиваюсь к ячейкам и пробегаю взглядом по номерам, ища семьдесят седьмой. Руки опять начинают мелко дрожать. Вдох. Извлекаю два конверта и кладу на стойку перед тобой. Ты берешь их и несколько секунд задумчиво вертишь в руках. Я помню этот жест. Ты так делал всякий раз, когда хотел что-то сказать, но так и недоговаривал. Я до сих пор это помню? Поспешно отворачиваюсь к монитору компьютера. Какая теперь уже разница?

Боковым зрением замечаю, как ты уже отходишь от стойки, но вдруг останавливаешься и вновь поворачиваешься ко мне. Непонимающе перевожу на тебя взгляд.

— Да? Что-то еще?

— Жаль, что ты перестал носить пирсинг. Он тебе безумно идет.

Разворачиваешься, не дожидаясь ответной реплики, и направляешься к ступенькам, пока я, лишившись дара речи, провожаю тебя взглядом. Ты узнал меня.

Ты.

Узнал.

Меня.

Глава 14

По-моему, сейчас я испытал больший шок, чем когда ты открыл передо мной дверь своего номера. Если ты узнал меня, значит, ты вспомнил. Вспомнил все, что помню я. И то, что между нами было — тоже. Мне дурно. В голове мелькает мое последнее воспоминание о тебе. Твои поцелуи в коридоре и пьяный серо-зеленый взгляд. Прохладные ладони под моей рубашкой и ни сантиметра дистанции между нашими телами. Трение. Изящный рисунок угольно-черных ресниц и розовых мягких губ. Дыхание теплое, с каким-то непередаваемым энергетическим зарядом. Я уже когда-то попробовал этого яда и теперь знаю, чего лишился. Потому что потом тебя просто не стало в моей жизни. Точно так же, как и не станет через несколько дней вновь.

Внезапно шок сменяется злостью. Да какого хрена ты опять лезешь в нее? Пусть я не забыл и до сих пор что-то к тебе испытываю, зачем лишний раз напоминать об этом? О том, что тебе ничего от меня не нужно, но я готов отдать все? Ты думаешь, что можешь вот так просто появиться, сказать, что помнишь меня и вновь надеть на меня свой поводок? Как раньше? Чтобы то притягивать к себе, то слегка отпускать? Закипаю. Сам себя накручиваю с каждой секундой все больше. Искусственно подпитываю эту слепую ярость, потому что за ней так просто спрятать и не разглядеть истинных ощущений. Не замечаю, как возвращается Ириша, и только под вечер понимаю, что мы с ней почти не перемолвились и словом, кроме как по рабочим вопросам. Очевидно, настроение у нас с ней сегодня абсолютно одинаковое.

Несколько раз замечаю тебя в холле, но всякий раз избегаю взглядов и выхожу из-за стойки до того, как ты подойдешь к ней. Ира не знает испанского, зато ты отлично знаешь английский, и вы с ней поймете друг друга без труда. Не хочу с тобой разговаривать. Потому что не знаю о чем. Потому что о чем бы мы ни говорили, думать я буду только об одном. Мы даже друзьями не были. Мы никем не были. Хочу торт. Огромный. Трюфельный. Блядь! Режу палец острым краем бумаги и машинально беру его в рот, облизывая порез, чтобы не заляпать кровью документы.

— Саш… — чуть вздрагиваю.

— Ммм… — Не вынимая пальца изо рта и не оборачиваясь к стойке. Ответа не следует и мне приходится повернуть голову. Ириша кивает куда-то в сторону, и я перевожу взгляд на тебя. Сбегать поздно. Ну давай, добей меня уже. Ты не разочаровываешь.

— Когда у тебя заканчивается работа?

Глупо делать вид, что мы не знакомы. Хотя именно сейчас я лучше бы прикинулся дурачком.

— Когда я еду домой.

Пауза. Иришин косой взгляд. Пусть она и не знает испанского, но твоя интонация явно не похожа на просьбу узнать расписание авиарейсов.

— Может, вечером…

— Вряд ли, — не даю тебе договорить. — У меня другие планы на вечер, — Ванькины тренировочные лапы, боксерский мешок и большой торт.

— Я просто хотел поговорить, — о чем? Господи, о чем нам говорить? Это же не встреча выпускников. Я как не знал о тебе ничего, так и не знаю. — Ты наверняка злился на меня тогда… — интересно почему? — и у тебя было на это право…

Потому что ты забыл предупредить меня о том, что улетаешь через пару дней и женишься? Не выдерживаю уже, хотя знаю, что не до конца прав. Я спровоцировал тебя тогда. И только спустя три года в университете узнал, что «compromiso» означает не только компромисс, но и помолвку. Ириша уже повернулась к нам вполоборота и непонимающе наблюдает за моим, вероятно, не вполне дружелюбно-вежливым выражением лица, с которым я обычно общаюсь даже с самыми дотошными постояльцами.

— В любом случае, не вижу смысла сейчас это вспоминать и тем более обсуждать. Забудь. Это было сто лет назад. Было и было, — делаю вид, что занят, листая… Боже, что я хоть листаю?

— Десять…

— Что? — рассеянно.

— Это было десять лет назад, — сукин сын! Может, ты еще и дату запомнил?