Соблазн (СИ), стр. 53

На следующий день Ветров вновь завез Диму в конце рабочего дня домой и только после этого отправился в ресторан, где были назначены его деловые встречи. Как он не старался произвести положительное впечатление и заверить партнеров по ужину, что его дело стоит их капиталовложений, в конце концов, он неизменно получал вежливый отказ. С каждым таким отказом таяли призрачные шансы на то, чтобы вернуть в строй их издание. И с каждым таким отказом он становился все мрачнее и мрачнее. И когда из-за его столика поднялся последний возможный спонсор и, извинившись, попрощался, Алексея охватила ярость, граничащая с паникой. Сквозь его пальцы утекало дело всей его жизни, и он беспомощно за этим наблюдал.

Когда он уже собрался уходить, его взгляд вдруг внезапно наткнулся на знакомое лицо. Знакомое, ненавистное лицо Анатолия Гришаева. Тот, судя по всему, прекрасно себя чувствовал, и никакие муки совести его не терзали. Он ужинал с какой-то сексапильной брюнеткой, которая то и дело хихикала, давая понять, что последует за этим ужином. Уже знакомая красная пелена накрыла глаза Алексея, но он из последних сил пытался бороться с собой, чтобы не поддаться своей ярости и не устроить расправу прямо здесь и сейчас при помощи холодного оружия в виде вилки и ножа, лежащих на столе.

Ветров некоторое время наблюдал за ними, пытаясь справиться с клокочущей ненавистью, но как только тот поднялся из-за стола и отправился в сторону туалетов, Алексей, поддавшись своему очередному бесконтрольному импульсу, поднялся и направился следом за ним. Толкнув дверь внутрь и заметив того возле одного из писсуаров, он решительно преодолел разделяющее их расстояние и, схватив за рубашку, со всей силы впечатал Гришаева в стену, прижав его к ней и с силой зажав рукой шею. Тот от неожиданности пучил глаза и отчаянно пытался сделать вдох, схватившись за душащую его руку. Но явно проигрывал Ветрову и в силе, и в росте.

— Не переживай, мразь, — с отвращением процедил Алексей, — я не собираюсь пачкать об тебя руки. Я лишь хотел предупредить. И хорошенько запомни мои слова. Я. Уничтожу. Тебя. Рано или поздно, — он подкрепил свою угрозу еще большим давлением на шею.

— Ты опять хотел сказать, что я не знаю, с кем связываюсь? — попытался он проинтерпретировать хрипящие звуки, вырывающиеся из горла того. — Ну так это ты не знаешь, с кем связался. Я не успокоюсь, пока не увижу, как ты корчишься в муках, сполна расплачиваясь за все то дерьмо, которое сделал.

Лицо Гришаева постепенно все больше багровело от недостатка воздуха, а глаза выкатывались наружу, но он ни на сантиметр не мог сдвинуть руку Алексея, как не пытался. Хватка была мертвой.

— И еще одно, — Алекс опустил другую руку и с силой схватил того за яйца, сжимая их в руке, — если ты еще хоть раз прикоснешься хотя бы к волоску своего сына, если ты приблизишься к нему ближе, чем на километр, клянусь, я узнаю и найду тебя. А потом оторву их вместе с твоим единственным сомнительным достоинством. Ты понял меня, тварь? — Ветров еще крепче сжал ладонь, и тот судорожно кивнул.

Алексей отпустил Гришаева, и тот непроизвольно упал на колени, хрипя и кашляя, пытаясь восполнить нехватку воздуха в легких.

— Вот и отлично. Приятно было побеседовать.

Ветров направился прочь, с силой толкнув дверь. Вернувшись в зал, он расплатился и отправился домой, где его ждал Дима. Ему немного стало легче, но это было объявление войны. Гришаев бросил ему вызов, причинив боль самому дорогому, что было в его жизни, и сегодня Алексей этот вызов принял.

Глава 20

Алексей открыл дверь к себе в квартиру и прошел к холодильнику, извлекая из него бутылку холодного пива. Повернув пальцами крышку, он приложил горлышко к губам, чувствуя, как приятная прохладная жидкость струится по его горлу, спускаясь к внутренностям.

— Как прошла встреча?

Дима подошел сзади, мягко обняв его и коснувшись губами плеча.

— Не так чтобы совсем хорошо, — взглянув на бутылку в руках, произнес Алекс.

Естественно, говорить о небольшой потасовке в мужском туалете с его отцом он не собирался.

— Не удалось никого уговорить?

Алексей отрицательно покачал головой. Дима видел как тому тяжело, но в этом случае он никак и ничем не мог ему помочь.

— Не нужно было тебе печатать ту мою статью, — вздохнул он, — все твои проблемы начались после нее.

— Все мои проблемы начались после того, как я принял спонсорство твоего отца, и это не имеет никакого отношения к твоей статье, которую если ты помнишь, я лично одобрил на этой самой кухне. С каких это пор свобода слова стала у нас запрещена?

— Да, только после этой самой свободы слова ты сейчас в заднице по самое дальше некуда, — напомнил Дима.

С этим было трудно спорить. Алексей поставил бутылку на стол и, повернувшись, обнял Диму, прижимая его ближе к себе и черпая в нем душевное успокоение.

— Единственное, за что я искренне благодарен твоему сволочному родителю, так это за то, что он оказался способным произвести тебя на свет, — прошептал он, запуская пальцы в волосы Димы.

— У вас с ним разные мнения на сей счет, — вздохнул тот, но сильнее прижался к Алексею.

Их объятия всегда напоминали какой-то необъяснимый обмен энергией. Алекс напитывался спокойствием и уравновешенностью, а Дима черпал в Алексее уверенность и силу. Наконец, Ветров мягко отпустил его и, заглянув в глаза, произнес:

— Да пошел он…

Дмитрий засмеялся и поцеловал его.

— Хочешь, я потру тебе спинку? — игриво предложил он.

— Весь день только об этом и мечтаю, — прошептал Алекс, увлекая его за собой на второй уровень в ванную.

Если в их с Дмитрием отношениях все вновь более-менее стабилизировалось, то на работе ситуация ухудшалась день ото дня. Поиски новых спонсоров не сдвинулись ни на йоту, а те, что и были, тоже потихоньку норовили ускользнуть с тонущего корабля. Алексей все дни проводил, не вылезая из документаций и телефона, но никаких ощутимых результатов это пока не приносило. На носу был очередной выпуск, на который у них пока еще хватало средств, а что делать дальше Ветров не имел ни малейшего понятия.

Вечером, когда он в очередной раз был погружен в свои заботы и тяжелые мысли в его кабинете раздался телефонный звонок. Оказалось, что Никита по каким-то причинам до сих пор не отвез материалы в типографию и, пообещав выяснить, в чем дело, Алексей положил трубку и направился к Нику в кабинет. Распахнув дверь, он с удивлением не обнаружил там своего друга, хотя рабочий день еще не окончился.

— Где Никита? — поинтересовался он у Димы.

— Так ты же его отпустил, — удивился тот его вопросу.

Алексей начал припоминать, что где-то посреди дня к нему заглянул Ник с зеленым цветом лица и пожаловался на какое-то отравление.

— Твою мать, — выругался он.

— Что-то случилось?

— Ник должен был сегодня отвезти материалы для нового выпуска в типографию, и, как выяснилось, естественно, этого не сделал. Ты не знаешь, где они могут быть?

Дима поднялся со своего места и подошел к столу Никиты. Перебрав папки, лежащие там, он нашел то, что интересовало Алексея.

— Вот они, — он взял одну из них в руки, и предложил. — Давай я отвезу.

Алексей немного замялся, но выбора не было. Он не мог прямо сейчас уйти.

— Хорошо. Только, Дим, туда и обратно.

— Ладно, — улыбнулся он, и подошел ближе. — Я знаю, что ты меня еще пока только наручниками к себе не приковал, но я уже большой мальчик и в состоянии самостоятельно передвигаться по городу.