Кровавые вороны Рима, стр. 81

– Стеллан! Разделайся с этим уродом! – приказал Катон.

Центурион опустил копье и пришпорил коня. При виде очередной жертвы лицо силура исказил звериный оскал, и он взметнул вверх молот. Просвистев в воздухе, молот ударил в голову лошади. Стеллан, воспользовавшись моментом, вонзил копье в мощную шею противника, и острие вышло над ключицей. Захлебываясь хлещущей изо рта кровью, гигант взревел от боли. Лошадь Стеллана, пошатнувшись, упала набок, увлекая за собой всадника, и попутно придавив еще трех легионеров. Животное отчаянно брыкало ногами в воздухе и сбило копытами еще двух римлян. В шеренге образовалась брешь, в которую немедленно просочились силуры. Великан, дергаясь всем телом, проковылял к лошади и наклонился над Стелланом, намереваясь схватить того за шею. Центурион мог обороняться только одной рукой и, изловчившись, ударил силура в челюсть. Однако противник даже не почувствовал удара и в следующее мгновение могучие руки свернули Стеллану шею. Из горла силура фонтаном хлынула кровь, глаза закатились, и он рухнул на свою жертву.

Силуры нескончаемой лавиной двигались по склону, напирая на римлян. Сражаться общим строем стало невозможно, и воины бились порознь или объединялись небольшими группами, отражая натиск противника.

– Знамена! – крикнул Манцин, отступая к фургонам. Он оглянулся на Катона. – Спасайте знамена!

Катон на мгновение замялся, не зная, как поступить: сражаться до конца бок о бок с товарищами или спасти знамена, потеря которых навеки покроет их всех несмываемым позором. Наконец он решился и, повернувшись к стоящим на фургонах знаменосцам, обнажил меч.

– Передайте знамена мне!

Знаменосцы выполнили приказ, и Катон отдал знамя наемников одному из фракийцев. Знамя легионеров он оставил себе, воткнув конец древка в чехол для копья. Небольшой отряд силуров отделился от общей массы сражающихся и стал подбираться к фургонам.

– Уходите отсюда! – крикнул Манцин Катону, устремляясь навстречу противнику.

Одного силура он сбил с ног щитом, а второго пронзил мечом в живот. Высвободив клинок, Манцин принялся рубить наступающих врагов, но его сбили с ног трое силуров.

– Уходите! – успел он крикнуть напоследок.

– Кровавые Вороны, за мной!

Катон изо всех сил сжал бока лошади и понесся вниз, туда, где кипела битва, намереваясь прорубить себе путь и укрыться среди сосновых деревьев. Ведь силуры, устроившие засаду, покинули завал, чтобы участвовать в избиении римской колонны. Всадники старались держаться вместе, а лежащие на земле раненые силуры стремились откатиться в сторону и попутно нанести удар. Все вокруг наполнилось гулом битвы, повсюду лилась кровь. На Катона прыгнул юноша с безумным взглядом, пытаясь ухватиться за древко знамени, и префект изо всей силы ударил его сапогом в лицо. Описав в воздухе дугу, силур рухнул на землю. Кровавые Вороны проскакали мимо остатков римской обороны и врезались в ряды варваров.

Впереди какой-то хитроумный воин подкараулил всадников и метнул охотничье копье. Катон успел увернуться от удара, но следовавший за ним фракиец не заметил опасности, и копье угодило лошади между ног. Животное дернулось, и всадник выпал из седла. Он рухнул в гущу силурских воинов, сбив нескольких с ног, но уже в следующее мгновение те накинулись на фракийца, словно свора собак. Еще одного фракийца ударили топором по колену, но он не сдался, а, стиснув зубы, прижал бедро к седлу и продолжил путь. Ряды силуров постепенно редели, и вскоре Катон с фракийцами отъехали от места схватки. Впереди виднелось открытое пространство, за ним ряды кольев, а дальше сосновые деревья переходили в каменистую часть перевала.

Катон повернул Ганнибала в этом направлении, уцелевшие фракийцы поехали следом, отбиваясь от последних преследователей. Наконец отряд добрался до открытой местности, лошадиные копыта глухо застучали по торфянистой почве. Отчаянная попытка спасти знамена и с честью выйти из кипящей за спиной битвы удалась.

Ряды кольев остались позади, всадники сбавили ход, въехав в рощу. Катон придержал коня и оглянулся на бугор. Сражение подходило к концу. Силуры сновали возле фургонов, добивая беспомощных раненых. Катон поспешил скрыться под сенью деревьев, пока враги не заметили небольшой отряд всадников, которому удалось прорваться сквозь их ряды. Сквозь густые, тяжелые сосновые ветви кое-где проскальзывали золотистые лучи солнца. Шум битвы сюда не доходил, а над головой беззаботно чирикали птицы. Землю покрывал толстый ковер из опавших сосновых иголок и веток, по которому мягко ступали лошадиные копыта. Катон понимал, что надо как можно скорее выйти на дорогу и опередить противника. Если задержаться в сосновой роще, Каратак вскоре направит в погоню своих воинов, чтобы расправиться с ускользнувшими римлянами.

– Господин префект, – нарушил мысли Катона один из фракийцев. Кавалерист указал на воина, раненного в колено. – Надо помочь Эвмену. С такой ногой он долго не продержится в седле.

Катон и сам видел, что состояние раненого плачевное, а рана причиняет нестерпимые страдания. Нога беспомощно свисала с наскоро сооруженной повязки, удерживающей раздробленный сустав. На ковер из сосновых игл с сапога стекала кровь.

– Нам нельзя останавливаться, – покачал головой Катон. – Нужно как можно дальше оторваться от силуров.

– Господин префект, но ведь он не может в таком состоянии ехать верхом.

Фракиец был прав. Но Катон понимал, что даже короткая остановка для помощи раненому подвергает риску всех остальных. От этого на душе сделалось скверно. Нужно во что бы то ни стало добраться до Глевума и спасти знамена. И как можно скорее доложить губернатору Осторию о местонахождении Каратака и его войска. Заставив себя забыть о чувствах, Катон решительно ответил:

– Перевяжи ему рану, а потом догоняйте нас. Он должен ехать со всеми остальными. А если не сможет, придется оставить его здесь.

Фракиец отдал честь и с нескрываемой горечью бросился помогать товарищу. Катон, скрепя сердце, махнул рукой, предлагая отряду следовать дальше, по направлению к дороге, ведущей на Гобанниум.

Глава 34

Далеко за полдень небо очистилось от облаков, и над крепостью Брукциум засияло солнце. Макрон распорядился поддерживать сигнальный костер, и теперь, когда ветер утих, серые клубы дыма поднимались высоко над долиной. Все время после отъезда Катона и двух эскадронов фракийцев Макрон оставался в башне над главными воротами, так как здесь была самая высокая точка обзора в крепости. Он наблюдал, как всадники взобрались на уступ и проехали вдоль горы, а затем скрылись из вида. Последний отряд силуров исчез за гребнем у входа на перевал, после чего оставшиеся во вражеском лагере воины приступили к своим обычным делам. Разведчики следили за крепостью с безопасного расстояния, а их товарищи рыскали в поисках еды, дров и бревен для постройки укрытий. Силуры также занимались сооружением заслонов, чтобы во время следующей атаки укрываться от метательных копий защитников крепости.

– Оказывается, дикарей можно кое-чему научить, – криво усмехнулся Макрон, но уже в следующее мгновение его лицо стало сурово-сосредоточенным, а взгляд снова устремился в сторону перевала.

Его мучили неизвестность и тревога за судьбу друга. Как там продвигается отчаянный замысел Катона? Гарнизон остро нуждается в воинах из колонны подкрепления вместе с эскортом. Брукциум может выдержать сколько угодно штурмов, имея две когорты в полном боевом составе вместе с эскортом, посланным охранять колонну подкрепления. Макрон с болью в сердце смотрел на воинов, занявших позиции на стене. Как мало их осталось! Как редко они стоят! Всего в крепости насчитывалось менее двух сотен боеспособных солдат. Если Каратак надумает пойти на штурм до возвращения Катона, у силуров появится отличная возможность опрокинуть оборону защитников крепости. Напряженно всматриваясь в даль, Макрон признался себе, что друг может и не вернуться. Время тянулось бесконечно долго, и Макрону казалось, что Катон покинул крепость давным-давно. Не давал покоя страх, что произошло самое худшее.