Стархевен, стр. 22
Глава корпуса личной охраны Бена, Мак-Дермотт, тоже один из наших, постарается, чтобы все обошлось без сильных потрясений и жертв. Выделены силы для захвата башни управления. К утру вновь созданное правительство будет контролировать весь Стархевен. Мы надеемся обойтись без единого выстрела.
– И кто же станет во главе новоявленного правительства, когда все образуется? Ты? Хармон? Мак-Дермотт?
– Нет, – спокойно произнесла Майра. – Его возглавишь ты.
Мантелл сидел очень тихо, впитывая окружающие звуки, отфильтровывая шумы казино и пропуская в сознание только холодный голос Майры. Она сказала «ты».
– Временный правитель Стархевена, Джон Первый! Ты…
– Почему я? – спросил он наконец. – У вас столько…
– Нет, – возразила Майра. – Они не подходят. Мы перебрали всевозможные варианты и остановились на твоей кандидатуре, как наиболее нейтральной. Ты здесь новичок и не успел нажить недоброжелателей. Ты один сможешь быть беспристрастным и не сводить старые счеты.
– Откуда ты знаешь, что я на это соглашусь?
– Ты же сам сказал, что возьмешься за любую работу, чтобы нам помочь.
Вот и помоги.
– Я не собираюсь быть диктатором.
– И не будь им. Просто возглавляй Временное правительство, пока на Стархевене не войдет в силу конституция.
Он думал. Времени было девять сорок пять. Через два часа пятнадцать минут Бен Зурдан будет мертв. И Джонни Мантелл с Мульцибера, бывший техник, специалист по защитным экранам, выброшенный с работы и скитавшийся по пляжам далекой планеты, станет правителем железного мира Стархевена.
Какая головокружительная карьера! Перемена стремительная, почти революция.
К завтрашнему утру все будет кончено.
– Давай сматывать удочки, – сказал он и начал подниматься из-за стола. Майра поймала его за руку и усадила на место.
– Постой! Мы же не кончили игру. – Она снова разложила карты.
Через двадцать минут они решили, что могут спокойно покинуть казино, и, направившись к выходу, скинули маски. Они встретились в ониксовом коридоре. Майра была одета в голубую облегающую тунику, выгодно подчеркивающую ее стройную фигуру.
«Сегодня ночью она увидится с Беном Зурданом в последний раз, подумал Мантелл. – Завтра она станет моей».
Они шагнули в холодную стархевенскую ночь и медленно пошли вдоль площади, расположенной перед Дворцом удовольствий. На черном небе блестели ярко-белая луна и острые, как иголочки, звезды. Бен Зурдан намеренно поместил туда луну и звезды, чтобы подчеркнуть искусственность Стархевена.
Мантелл знал, что это были всего-навсего световые пятнышки, проецируемые с помощью линз на металлический небосвод, обегающие его за ночь по строго запрограммированному закону и исчезающие по «утрам». Небо Стархевена напоминало гигантский планетарий – планетарий размером с планету.
Холодный и сырой ветер налетел на них с востока, когда они остановились в темноте, прижавшись друг к другу и мечтая о завтрашнем дне.
Они стояли так, пока не начал накрапывать дождик. Инженеры, ведавшие погодой, были хитрые бестии: уж если на Стархевене лил дождь, то вы промокали до нитки, даром что погода создавалась искусственно.
– Что ни говори, а Бен – великий человек, – тихонько сказала Майра. – Поэтому и надо его убить. Он слишком велик для Стархевена, как Цезарь для Рима.
– Ты любила его?
– Любила ли я Бена? Да, любила. Несмотря на всю его жестокость и безжалостность, он неординарный человек. Он больше, чем просто человек.
– Мы так и будем говорить только о нем? – спросил Мантелл.
– Если тебе неприятно, я не буду. Но я стараюсь быть честной перед своей совестью, Джонни. Теперь Бен должен умереть. Если он умрет собственной смертью, здесь будет сущий ад. А он уже не молод. Но все же…
Было странно слышать ее рассуждения о совести на этой планете. Здесь совесть отошла в область преданий. Мантелл повернулся к ней лицом:
– Могу я полюбопытствовать, Майра?
– Смотря о чем!
– Ты никогда не рассказывала мне, почему очутилась на Стархевене. Это так и останется для меня тайной?
Она посмотрела на него в упор и спросила:
– Ты действительно хочешь знать?
Он секунду помолчал, задумавшись. Насколько ужасной может оказаться ее тайна? Может быть, это будет преступление настолько страшное, что навсегда вобьет клин между ними, и лучше о нем умолчать.
Джонни потряс головой, отгоняя малодушные мысли: между ними не должно быть недомолвок.
– Да, – сказал он.
– Но это неинтересно, потому что я не совершала никаких преступлений, Джонни. Я одна из немногих людей на Стархевене, которые не скрываются от закона.
Его глаза расширились от удивления.
– Так ты не…
– Нет. Я не беглянка.
– Тогда с какой стати ты оказалась здесь? – спросил он, совсем сбитый с толку.
Она помолчала.
– Восемь лет назад, – начала девушка, как будто о чем-то далеком, – Бен Зурдан оставил Стархевен в первый раз, с тех пор как построил его. Он решил поразвлечься и отправился инкогнито на планету Лурибар. Он провел семь дней в тамошнем отеле. Там мы и встретились.
– Ты с Лурибара?
– Мои предки участвовали в ее колонизации полтораста лет назад.
Как-то раз Бен пригласил меня танцевать. Он был ужасно неуклюжим, я потешалась над ним. Потом увидела, что задела его за живое, буквально до слез. Представляешь, задеть за живое такого великана! Я почувствовала, что должна извиниться. Больше он ни разу не вышел на танцплощадку, ни со мной, ни с кем-либо еще. Но на следующую ночь он покидал Лурибар, чтобы возвратиться на Стархевен. Он рассказал мне, кто он, и что из себя представляет его мир. Он просил меня поехать с ним.
– И ты согласилась?
– Да.
Мантелл глянул вверх на испещренную звездами чашу ночи, думая о Бене Зурдане, построившем железный кокон вокруг планеты, и которому скоро суждено умереть.
Затем он обернулся к Майре, и она упала в его объятия.
16
Мантелл расстался с Майрой без четверти одиннадцать. Зурдан ждал ее прихода уже около часа. Они должны были отправиться в главную резиденцию за необходимыми бумагами и… «Через семьдесят пять минут Зурдан будет мертв», – подумал Мантелл.
Майра просила его прибыть в апартаменты Зурдана в десять минут первого, чтобы убрать тело. До тех пор он не должен вмешиваться.
Джонни скоротал полчаса в баре неподалеку от Дворца удовольствий, маленьком заведении со слабым освещением и дрянными напитками. В полумраке танцевала девушка, аккомпанируя себе гнусавым заунывным пением. Когда она закончила танец, откуда-то вынырнул худой рябоватый человечек и пустил по кругу шляпу.
Мантелл швырнул ему одночиповую монету, рябой рассыпался в благодарностях и исчез. Мантелл заказал пива и стал потягивать его. Минуты тянулись невыносимо медленно.
Устав ждать в баре, он вышел на воздух и около получаса бродил по улицам Стархевена.
Теперь часы показывали одиннадцать тридцать пять – миновала большая часть условленного срока.
Он нашел еще один бар, задержался в нем ровно настолько, чтобы заказать пива, отпить половину и уйти. С каждой минутой его тревога росла.
Майра такая хрупкая, маленькая, а Зурдан такой здоровяк.
Одиннадцать сорок… Одиннадцать сорок пять. Сейчас она как раз входит в его апартаменты. Мантелл подозвал аэротакси и дрожащим от напряжения голосом назвал роботу-пилоту улицу, находившуюся невдалеке от личной резиденции Зурдана.
Одиннадцать пятьдесят…
Он стоял в одиночестве под мерцающими уличными фонарями в ожидании назначенного срока.
Одиннадцать пятьдесят две…
Осталось восемь минут. Семь. Мантелл не спеша двинулся к зданию.
«Месяц назад я был простым бродягой, скитавшимся по пляжам Мульцибера, думал он.
– А теперь я на пути к титулу правителя целого мира! Это похоже на сон».
В одиннадцать пятьдесят семь Мантелл подошел к зданию. Оставалось три минуты. Конечно, не было полной гарантии, что Майра завершит дело ровно в двенадцать. Они не догадались предварительно сверить часы, но в любом случае, даже несмотря на непредвиденные задержки, Майра должна вот-вот ударить. Он молился, чтобы лезвие было острым, а рука Майры твердой.