Другая дверь, стр. 46
А Леший?
Он попал неизвестно куда, ничего не знает и не понимает. Ну, предположим, документы и костюм у него есть – Слава ему, как специально, оставил…
И деньги есть, если предположить, что он нашёл Песину заначку, а ничего этому предположению не противоречит.
Но вот, как выйти, куда идти, он ведь не может предвидеть, что находится в том же доме, откуда стартовал…
И куда двигаться?
Ну, есть вероятность, конечно, что Леший, в отличие от Славы, отлично знает немецкий язык и может легко всё расспросить и выяснить, но ведь надо сначала понять, что спрашивать?
У кого спрашивать?
Где и как искать отель?
Как определить, какой подходящий, а где тебя заедят клопы?
Да, Леший ещё уволок Филиппова.
Но ведь надо понять, что это, надо понять, где искать нужную информацию, надо понять, какая информация нужная…
И потом, ну, сколько было у Песи в нычке?
Тысяча?
Скорее, меньше, и что, Леший сразу палит на гостиницу, не зная, где дальше брать деньги, целых двести пятьдесят марок?
Портье за стойкой, отдавая ключи, радостно заулыбался:
– Вы знаете, – отрапортовал он, – я, кажется, решил вашу проблему с переводчиком. У нас тут раньше работал такой швейцар, имя Дмитрий, родом из России из города Тамхоф…
– Тамбов, я думаю… – автоматически поправил его Слава.
– Конечно, конечно, вы правы… – немедленно согласился портье, – он тут в Берлине уже три или четыре года, язык наш знает неплохо, но сейчас уволился, нашёл, видимо, лучшее место. И я его отыскал для вас… Работа у него, я, извините, не поинтересовался, какая, но через два дня на третий, так что свободного времени имеет много и готов с вами подработать. Завтра утром он будет здесь и я вас познакомлю… Во сколько вы желаете его видеть?
Сговорились на девять часов и Слава, наконец, отправился к себе…
Собрав последние остатки сил и упорства…
И, поднимаясь по лестнице, решал уже только один вопрос – раздеваться или упасть так…
Потому что, если не раздеваться, то не отдохнешь…
А если нет сил, чтобы снять с себя одежду?
И упал так, как был…
Сколько он проспал – неизвестно, скорей всего, немного…
И проснулся, как и ожидалось, практически не отдохнувшим. Вся разница была в том, что до сна он был усталым человеком, который хотел спать. А встал – усталым человеком, который спать не хотел.
Да плюс – головная боль…
Тут в дело пошла одна из последних таблеток из запаса двадцать первого века. Слава проглотил её, и сел в кресло, ожидая, пока подействует обезболивающее, и размышляя, как он будет жить, когда закончится его запас лекарств.
Но не усидел долго, потому что понял, что было ещё одной причиной его головной боли.
В номере было дико жарко и душно, топили немцы на совесть, а никаких вентилей, чтобы убавить тепло, найти у Прохорова не получилось, да и не знал он, как с ними обращаться, поэтому пришлось просто открыть окно.
Оно открылось неожиданно легко, с улицы, наконец, повеяло свежим воздухом, можно было вздохнуть свободно.
Он сел в кресло – подумать о прекрасном…
Заснуть в эту ночь вряд ли удастся, разве что под утро – перебил сон, значит нужно сочинить развлечение для головы. А оно и было – додумать всю ситуацию с Лешим и Гельмутом Колем.
На чём мы остановились?
Ах, да, на том, что никогда, ни при каких раскладах это не может оказаться одно и то же лицо.
Просто потому, что за сутки никто не сможет прибыть из будущего в прошлое, обшарить квартиру, убить Песю, предварительно подвергнув её, бедную, пыткам.
Потом выбраться на улицу неизвестного города, разобраться, где что находится, где-то переночевать, ведь запись об этом приезде стояла выше его, прохоровской записи, но всего на одну строку, значит, Коль прибыл туда только чуть раньше. Причём переночевать так, что его после этой ночёвки пустили в дорогой отель, значит, от него не пахло и костюм не помят – то есть не ночлежка… Затем, фактически швыряя деньгами, найти подходящий отель и поселиться в нём…
Причём именно в том, в котором поселился уже наш герой…
Не верю, невозможно…
За окном послышалось шуршание шин и рокот мотора, затихшие у подъезда, расположенного практически под окнами Славиного номера. Звуки здесь настолько редкие (за весь день встретился ему от силы десяток-другой машин), что Прохоров встал посмотреть, кто это так подкатывает к гостинице?
И увидел какую-то тачку, шофер которой выскочил из кабины и услужливо открыл правую заднюю дверцу.
А оттуда вышел мужчина лет тридцати, в тонких очках интеллигента, с тросточкой в руках, в котором наш герой, холодея от страха, с трудом признал Лешего.
Тот, не глядя на шофера, начал подниматься по лестнице в отель, а из недр машины, с саквояжем в руках, вдруг выполз… Горох.
Он расплатился с водилой и потрусил вслед… Явно за хозяином…
59
Митя оказался вполне симпатичным, довольно крупным парнем с веснушчатой простецкой физиономией и хитрыми глазами. Забавно было смотреть на обычного рязанского, тьфу, ты, пропасть, тамбовского мужичка, только в котелке и совершенно городском пальто. Для полноты портрета недоджентльмена не хватало оттопыренных ушей, тросточки и усиков над губою.
Недостаток у него был, как показалось Прохорову, один, зато проявился он сразу – бывший швейцар пришел вовремя.
Одуревший от очередной почти бессонной ночи, Слава долго с недоумением разглядывал человека, который разбудил его своим стуком в дверь, не в силах понять – кто это такой и откуда взялся…
Хорошо ещё, что под утро наш герой всё-таки уснул, все ужасные новости заспал и открыл дверь почти на автомате. Если бы этого легкого провала памяти не произошло, то Прохоров и дверь бы не то что не открыл, он бы и подойти к ней не решился – а вдруг там Леший или Горох?
Или оба-два?
Так и не дождавшись приглашения войти, Митя, видимо, приняв состояние Славы за похмелье, вежливо, но очень отчётливо проговорил:
– Мне сказали внизу, портье сказал внизу, что вы хотели, барин, иметь переводчика с местного на наш…
И выпучил глаза, ожидая приказаний.
Теперь только до Прохорова дошло, кто перед ним, и он медленно, чтобы не расплескать, сделал приглашающий жест рукой, потом внимательно оглядев пустой коридор, захлопнул дверь.
Инстинкт, похоже, проснулся раньше разума, потому что это внимательное оглядывание вызвало у самого Славы легкое недоумение: с чего бы?
Но ответ на этот вопрос он отложил на потом, когда мозг пробудится окончательно.
Хотя какие-то воспоминания у него в голове мелькнули…
– Подожди здесь… – приказал он.
Зашёл в туалетную комнату, где располагался также умывальник, и там несколько минут приводил себя в порядок. После чистки зубов, после прикосновения холодной воды к вискам и ушам, ноги, как ни странно, начали потихоньку слушаться, муть в голове ещё оставалась, хотя уходила потихоньку…
Однако головная боль стояла насмерть.
Наш герой хотел съесть ещё одну таблетку обезболивающего, но по некотором тяжёлом размышлении решил, что сейчас ему важней не лекарства, а совсем другие средства.
– Где тут кофе попить? – спросил он без предисловий, при выходе из туалетной, массируя себе руками виски и затылок.
– Так тут внизу… – удивился Митя. – Тут внизу кафе есть, там кофе и пьют… С пирожными… – добавил он почти завистливо.
И тут Слава вспомнил…
Вчерашний вечер, духоту, открытое окно, подъехавший автомобиль, его пассажиров…
Только не это…
– Нет… – коротко, почти шёпотом возразил Прохоров одеваясь. – Где-то ещё, поблизости…
– Тогда за углом, за углом тут есть кафе… – опять заворковал Митя. – Называется «Кофе унт кухен», значит, «Кофе и пирожное»… Там тоже пирожные, отличные такие пирожные…
– Пошли… – бросил Слава.
Опять высунулся в коридор, глянул, вышел, выпустил Митю, закрыл дверь. По лестнице спускался тоже с осторожностью, ключи к портье послал отдавать своего нового сослуживца, сам стал в углу за пальмами и наблюдал за холлом из этого укрытия.