Дар Грани, стр. 90

Крепкие руки быстрым и сильным движением сжимаются на плечах Лиама, отталкивая его. И все, что мне остается, – это видеть спину эльфа и лицо Лео. Как невероятно медленно распахиваются в удивлении глаза демона, словно он не понимает, что случилось. Или этого не понимаю я? Как медленно стекает густая золотая капля с уголка его губ, и он припадает, опираясь руками на плечи эльфа, когда кашель раздирает легкие. Золотая кровь стекает с его губ на подбородок и шею. А мой совершенно застывший в этот миг рассудок не в состоянии понять, каким образом я все же смогла поднять руку и не потерять эту секунду, когда мой враг оказался спиной ко мне. Игнис уже рвет плоть того, кто… кажется, все же разрушил мой мир.

То, что произошло потом, больше всего напоминало оживший кошмар. Первым упал «Лиамиэль», кулем повалившись к моим ногам, в то время как Лео, потеряв точку опоры, рухнул прямо в мои объятия. Я легко подхватила его и поняла, что не в состоянии отпустить этого мужчину ни сейчас, ни когда бы то ни было еще! Он смотрел на меня, и, казалось, все произошедшее также не укладывалось у него в голове.

– Я помню, все помню, как ты учил, – шептала я, оттаскивая его подальше от мертвого эльфа. – На этот раз все обязательно получится, вот увидишь! Я сделаю так, как надо. – Каждое слово давалось с трудом из-за неожиданно возникшего кома в горле. Мне было больно дышать, говорить, но и расплакаться в угоду раздираемым меня чувствам я не могла. Не имела права. Не сейчас!

Как можно осторожнее я опустила его на пол, положив голову к себе на колени. Лео тяжело открыл глаза, но взгляд его казался каким-то мутным, словно он совершенно не видел меня, склонившуюся над ним. Он что-то попытался сказать, но вместо слов из горла потекло еще больше крови.

– Нет, пожалуйста, молчи.

В душе у меня все оборвалось.

За все время, что мы знакомы, я видела его разным. Счастливым и беззаботным, забавным чудиком, высокомерным и жестоким, но он всегда был сильным. Я всегда знала, что этого мужчину не сломить – он всегда выстоит в любой ситуации. Но сейчас он умирал на моих руках, и я просто не знала, сумею ли стать для него опорой, которой он всегда был для меня.

Руки мои, как и все тело, сильно жгло, происходила регенерация тканей после нанесенных увечий. Должно быть, оттого пальцы мои так сильно дрожали, когда я аккуратно положила ладони на его виски.

– Я тебя не отпущу, – скорее для себя прошептала я, прикрыв глаза и глубоко задышав.

Сконцентрироваться на собственном источнике силы, собрать всю энергию до капли, почувствовать ее тепло и управлять ею, ведя и направляя туда, где она сейчас нужнее. Отстраниться от всего происходящего вокруг, забыть про боль, отбросить мысли о том, что может не выйти, и поверить, что все получится. Пожелать этого больше всего на свете! Не поддаться радости и не потерять концентрацию, когда тонкий ручеек силы, так медленно и боязливо, поползет к моим ладоням, чтобы перейти в чужое израненное тело. Подтолкнуть его, уговорить, что я этого действительно хочу! Что мне не жаль собственных сил и я желаю отдать их тому, кого просто не могу потерять, потому что это мое, а своим я не делюсь ни с кем!

Мне уже нет нужды концентрироваться на потоке энергии, я могу открыть глаза, чтобы увидеть, как горят синим огнем мои руки, а мощная живая сила стекает с кончиков пальцев. Надежда вновь поднимает голову где-то глубоко внутри, отступает страх, и я осторожно думаю, что не все еще пропало, что у меня получится, пока не приходит осознание, что лучше Лео не становится. Энергия входит в его тело, напитывая жизненной силой, и тут же покидает сквозь зияющую воронку в его груди.

Я с ужасом смотрю и не знаю, что же теперь делать. Как закрыть эту пустоту, как восстановить целостность его организма? А самое главное, я не нахожу в себе сил, чтобы посмотреть в глаза Лео. И в то же время, продолжая отдавать энергию, я знаю, что если не посмотрю на него сейчас, то, наверное, больше уже никогда…

Глубокий вдох словно огнем раздирает легкие. С трудом подавив зарождающиеся рыдания, я все же отвожу взгляд от его груди. Я и не знала, что все это время он смотрел на меня. Тепло его глаз приковывает. Мы говорим, не произнося ни слова. Он прощается со мной, я знаю, ведь столько тоски сейчас читается на самом дне золотой бездны.

«Ты молодец, – ласкают его глаза. – Все сделала правильно».

– Нет!

Кричу я, потому что вижу, как вмиг истончается его жизненная нить, потому что знаю, что будет дальше, и потому что не готова этого допустить.

Почему я сделала то, что сделала? Странный вопрос, который я задавала себе еще очень долго, боясь даже представить, что было бы, если… Страшное слово «если», ненавижу его! Ненавижу думать о «если» именно после этого дня. С тех самых пор в моей жизни больше не было места никаким «если», сомнениям, сожалениям и неуверенности, потому как это слабость, последствия которой катастрофичны. Но именно в тот момент, когда я с ужасающей ясностью поняла, что жизнь моего любимого мужчины просто оборвалась… я прыгнула. Прыгнула, чтобы схватить эту демонову нить и больше никогда и никому ее не отдать! Стоило моим пальцам сомкнуться на истончившейся, потерявшей свое призрачное сияние нити, как реальность вокруг просто исчезла. Все вокруг погрузилось в густой неосязаемый мрак, а место, где я в этот самый момент оказалась, и вовсе не подходило ни под одно из возможных описаний. Это было простое пустое и черное нигде.

Глава 18

Тьма. Холодная и непроглядная, липкая и всеобъемлющая. Она поглотила меня. Было такое ощущение, что единственная искра, которая еще может существовать самостоятельно в этом мраке, – это мой разум. Он все еще был сам по себе, отдельно от окружающего его безвременья и пустоты. В какой-то момент мне стало казаться, что у меня нет ни рук, ни ног, только рассудок, за который я и продолжала цепляться.

Сама не знаю, когда именно это произошло, но мне вдруг стало казаться, что я куда-то иду по длинному сырому каменному коридору. Будто бы появились ноги, которые механически переступали с места на место. Ладони мои касались сырых и невероятно холодных стен. Только правда ли это? А если так, почему я не слышу собственных шагов? Почему не могу вдохнуть во всю силу легких, чтобы попробовать окружающий меня воздух? И есть ли он тут или это все – проделки моего разума, который подсовывает мне наиболее подходящую галлюцинацию, отчаявшись найти выход из окружающего ничто?

Но я продолжала идти. Шаг за шагом, все дальше в неизвестность, где так холодно. Только вот от холода этого не мерзнет тело, он пробирается куда-то несоизмеримо глубже, вымораживая что-то совсем другое. Кажется, когда-то давно я испытывала нечто подобное? В прошлой, такой далекой жизни, я так же ходила в лабиринте, не зная, смогу ли выбраться и где выход. Вот только с каждым шагом воспоминания отчего-то казались все дальше, все несущественнее. Будто и не со мной все это когда-то происходило. В какой-то момент пришло странное непонимание, как именно я тут оказалась. Зачем пришла? Помнила только, что это было очень важно! Но что конкретно… что-то было… что?

Сколько я ходила в этой промозглой тьме, теряя себя все больше, сказать я уже не могла. Мгновение или вечность? А есть ли разница? Время от времени сворачивая туда, куда уходил этот каменный лабиринт, я запутывалась все больше. Накатывало странное забытье, сменяющееся вспышками отчаяния.

Я уже совсем потерялась, когда с очередным моим шагом над головой вспыхнул совсем крошечный лучик света. Такой тоненький и робкий, что я и заметила-то его не сразу. Но стоило поднять голову, как крошечное пятнышко стало расти, а уже спустя всего пару секунд сквозь образовавшееся отверстие мне протянули руку.

Я приняла ее без толики сомнения, потому как просто не могла не узнать широкую мужскую ладонь с длинными, немного узловатыми пальцами. Когда-нибудь она смогла бы принадлежать отличному кузнецу, но давным-давно этот мужчина выбрал совсем другой путь. И сейчас он нашел меня, когда казалось, что выхода уже совсем нет! Стоило нашим рукам соприкоснуться, как окружающая меня тьма рассеялась, словно и не было ее прежде, а я с трудом могла поверить в реальность происходящего. По глазам ударил яркий дневной свет, волосы тут же растрепал неизвестно откуда налетевший весенний ветерок, принесший с собой дурманящий аромат цветущих яблонь.