Кто главный в огороде?, стр. 4
И хотя стрекочут в летнюю пору кузнечики и сверчки целый день, а то и всю ночь, найти их в траве нелегко. Полудница, увидев, что Ика разглядывает сверчка, очень удивилась: как это она его поймала? А поймала Ика сверчка нечаянно. Рассмотреть его зелёненького в зелёной траве очень трудно. А потом Акуля пригляделась и увидела, что это кузнечик, которого зовут без мягкого знака. Ну, вы уже догадались, что поймала Ика Фьюта, а не Фьютя. Наверное, он очень уж расстрекотался, доказывая Фьютю, что усы у него миллиметра на два, а то и на два с половиной, длиннее.
А стрекочут кузнечики и сверчки не ртом, а смычком. Смычок у них — жилка такая. Как скрипач на сцене приподнимает руку, так и кузнечик поднимает левое надкрылье и начинает быстро-быстро водить им из стороны в сторону. Смычок трётся о правое надкрылье и издаёт звук.
Да вы сами можете у себя на даче или у бабушки в деревне разыскать кузнечика или сверчка и полюбоваться, как эти музыканты играют. А вот зачем сверчкам и кузнечикам длинные-предлинные усы, мы вам расскажем попозже, а то неинтересно будет читать.
Не зря любила бабушка полудница послушать сверчков и кузнечиков. Перестанут хвастаться друг перед другом Фьють и Фьют, заиграют спокойно, тут как раз и Акуля засыпает.
Напевают ей сверчки и в малиннике, и в огороде: «Баю-бай, баю-бай, Акулина, засыпай!» Хорошо Акуле, и сны хорошие ей снятся. То будто она не Акулина, а Лида или Ика. А один раз приснилось, что она вовсе и не полудница, а петух Костя, и принялась тогда Акуля кукарекать:
— Вставайте все! Пора картошку полоть!
В этом самом месте Акуля проснулась, а то бы разбудила всю улицу. А на дворе-то ночь, луна светит, смотрит на Акулю и улыбается. Пугало Игнат возле ирги подрёмывает. На всякий случай бабушка Акуля потрогала себя, убедилась, что она не петух, и опять уснула.
Знала Акуля, что огороду сейчас мешать не надо. Он и ночью не спит. Конечно, пугалу Игнату хоть и стоя, а подремать можно. Работа у него без выходных, от восхода до заката солнышка. А вот огурчикам самое время расти. Городские хозяева, когда приезжают, вечером соберут огурцы, а утром то один, то другой ходят вокруг грядки, смотрят, как за ночь подросли огурчики. Вчера вот этого из-под листика даже и видно не было, а сейчас — посмотрите, какой красавец!
Редиске всегда хочется показать себя, чтобы сорвали её сочной, не дали переспеть. Вот она и выглядывает из грядки, будто хочет сказать: «Возьмите меня на завтрак. Не пожалеете!»
Уж кто-кто, а полудница знала, что и картофель ночью не спит, и горошек, и чесночок. А вот репка в этом году всех удивила. Шла как-то Акуля поговорить со свёклой, да чуть не запнулась о репку. Не замечала она до этого, что репка растёт, будто куда-то торопится.
В тот же день дед Юрий пропалывал морковку и даже ахнул, когда увидел, какая репка рядом с морковкой вымахала. А посадил-то он здесь ещё весной маленькое семечко. Не вырастала такая репа ни в прошлом году, ни ещё раньше ни у него, ни у соседей.
Присел он, чтобы лучше разглядеть репку, даже очки достал, а потом решил: «Ладно, пусть растёт… А там посмотрим, что с ней делать».
Пожилая сорока куда-то улетает
Прилетели скворцы из своих тёплых стран, а они далеко-предалеко — за рощей, за другой улицей, потом за лесочком и ещё за чем-то. Так далеко, что туда даже сороки и вороны не летают.
Уж на что, кажется, вороны путешественницы. Они в Заячью рощу, где живёт лешак Спиридон, частенько наведываются. Почтальонами у него подрабатывают. Письма от лешака Акулине приносят. А живут воронушки тоже не близко — в леске за другой улицей. Но и они за этот лесок, в тёплые края, не собираются. А сороки, те прямо говорят:
— А что мы там не видели. У нас здесь летом мошки и букашки вкусные, зимой — семечки и зёрнышки. Бабушка полудница нас из огорода не прогоняет. Пса Барбоску можно подразнить, когда он на цепи сидит. А Игнат нас редко пугает. Он больше за скворцами следит.
— Он же, пугало ваше, всю зиму спит, — застрекотала, подлетев, пожилая сорока. Уселась на ветку и давай на ней качаться, словно маленькая, хотя была уже, как известно, пожилой. И сорока продолжала:
— Уснёт ваш Игнат, перед тем как снежку выпасть, а проснётся — в огороде весна. Это на Новый год Акуля его разбудила, когда Дед Мороз приходил…
— С горки Игнат прокатиться захотел! С горки прокатиться! — стали вспоминать сороки.
— Может, и так, — согласилась пожилая сорока, — а еще подарок получить задумал.
Переступила пожилая сорока с ноги на ногу и добавила:
— А ведь я, подруги, на юг собралась…
— В отпуск? — оживились сороки. Любят они какую-нибудь новость услышать, а потом разнести её по деревне.
— Совсем улетаю, — важно ответила сорока.
— Ах, зачем же?! Ах, когда же? — закружились вокруг неё сороки.
— Поселиться там думаю. А улечу когда?.. Вот прощусь со всеми и улечу. Может, завтра и буду прощаться, а там уж в путь-дорогу отправлюсь. Хотела в Заячий лесок улететь, да передумала.
И правда, на следующий день прямо с утра, когда сосед её петух начал кукарекать, всех, кто не проснулся, будить, отправилась пожилая сорока со знакомыми прощаться. А поскольку сороки на своей улице всех знали, а она среди сорок была самая старшая, то проститься ей со всеми было непросто.
Сначала полетела она к соседу петуху. Уж с ним-то они знакомы-перезнакомы. Петух не раз будил сороку, когда той подремать хотелось. Да и другие петухи от его кукареканья просыпались и называли его заполошным. А кукарекал он раньше всех потому, что жил у самого озера. И когда солнышко всходило, то отражалось в воде, вот и казалось, что поднимаются сразу два солнца. Петушок каждый раз удивлялся и кричал на всю улицу, будто пожар случился:
— Ку-ка-реку! Вставайте и посмотрите, что творится!
Прилетела пожилая сорока к петуху-соседу, начала с ним прощаться, да не смогла. Вывалился из конуры молодой пёс с заграничным именем Спонсор. Кувыркнулся от радости, что утро наступило и скоро хозяйка принесёт ему что-нибудь перекусить. Увидел молодой пёс в это время кончик своего хвоста. Подумал: «Кто это такой лохматый под моей ногой прячется?!» — и давай этого лохматого ловить. Подтянется к хвостику — хвать зубами, а хвостик уже под другой ногой. Перевернулся на другой бок и опять не поймал…
Подождала-подождала сорока, когда Спонсор хвост поймает, — не дождалась и отправилась прощаться к соседской корове. Летит, а воробьи во дворах щебечут: «Вон сорока мимо пролетела…» — «И правда, чик-чирик, мимо пролетела». Им, воробьишкам, когда проснутся, всё интересно: кто летит, кто идёт, кто хвостом машет.
А хозяйка только что подоила свою ведёрницу, целое ведро молока надоила и повела кормилицу пастись с другими коровами. Все они уже щипали травку на лугу возле озера. Подросла травка за ночь. Смотрел на неё пастух и думал: «Хорошая травушка. Сам бы пожевал, да зубы у меня плохие…» Подлетела к стаду сорока, стала рассказывать, что собралась на юг. Завздыхали коровы, а что сказать — не знают. Хоть и птица она, и молока не даёт, а жалко — своя же, деревенская.
Подошёл бык по кличке Быня, замычал:
— Му-у-учаться будешь. Одна-одинёшенька на все тёплые края… Поду-уу-май. У нас тут и трава вкусная, и водица в озере чистая. А в тех дальних краях, я по радио у себя во дворе слышал, какую-то минеральную воду пьют. В общем, минералку. Из-за одного названия пить её не захочется.
Прав был Быня или нет, сорока не знала. Полетела к своему гнезду подумать.
— Ку-ка-реку! — окликнул её сосед петух. — Куд-куда ты мимо летишь? Залетай ко мне — дело есть.
Завернула к нему сорока. Смотрит — спит опять в конуре пёс Спонсор. А поймал он свой хвост или нет — неизвестно. Хотела спросить у петуха, а он говорит:
— Будешь лететь в тёплые края, так там, за нашей рощей, на соседней улице, живёт у деда Кукаренко петух без двух перьев в хвосте. Он ещё по утрам, когда хозяина будит, кричит: «Кукаренко! Вставай, а то бабка твоя ругаться будет!» Повстречаешь его — передавай привет. Скажи, как увидимся с ним в следующий раз — додерёмся. Мы с ним, как-то в мае, только начали драться, так нас бабка Кукаренчиха метлой разогнала.