Лорд Престимион, стр. 8

4

Снова Замок стал местом проведения коронации, во второй раз за три года. Снова соорудили высокие трибуны по трем сторонам залитого солнцем и покрытого зеленым дерном пространства площади Вильдивара, располагавшейся у самого подножия Девяноста девяти ступеней. Снова самые знатные люди этого государства, представители двух других ветвей власти, члены Королевского совета, графы, герцоги и принцы из сотен провинций собрались праздновать восшествие на престол нового короналя.

Но никто, кроме Престимиона, Гиялориса и Септаха Мелайна, не помнил о тех Играх, которые проводились в честь лорда Корсибара, как не помнили и о самом Корсибаре. Соревнования по бегу борьбе, стрельбе из лука и все остальное было забыто и победителями и побежденными — удалено из памяти, стерто чародеями Престимиона, которые объединили свои усилия в одном мощном магическом заклинании.

Ничего из того, что имело место на предыдущих Играх, не происходило. Сегодняшние Игры были Играми лорда Престимиона, законного преемника лорда Конфалюма. Лорда Корсибара никогда не существовало.

Даже те чародеи, которые совершили это волшебство, должны были по приказу Престимиона забыть свое собственное деяние.

— Пусть выходят лучники! — крикнул распорядитель Игр. На этот раз почетный титул принадлежал герцогу Олджеббину Стойензарскому.

Когда участники соревнований вышли на поле, изумленный ропот пронесся по толпе зрителей: среди них был сам лорд Престимион.

Никто не ожидал увидеть в этот день нового короналя на поле. Но в действительности ничего удивительного в этом не было. Стрельба из лука всегда была любимым видом спорта Престимиона: он достиг в ней большого мастерства. Кроме того, в его груди всегда ярко горел огонь соперничества. Те, кто его хорошо знал, понимали, что вовсе не в его характере упустить случай продемонстрировать свое искусство. И все же участие короналя в соревнованиях на собственных коронационных Играх… Как это странно! Как необычно!

Престимион сегодня изо всех сил постарался выглядеть всего лишь рядовым борцом за приз в стрельбе из лука. Он был одет в королевские цвета: в тесно облегающий золотистый дублет и зеленые штаны, но на лбу у него не было обруча или какого-то другого знака власти. Какой-нибудь приезжий, не имеющий понятия о том, который из этих десятков людей с луками — корональ, мог бы узнать его по величавому и властному виду, которым всегда отличался Престимион. Но более вероятно, что этот невысокий мужчина с коротко стриженными светлыми волосами остался бы незамеченным в группе крепких, атлетически сложенных спортсменов.

Первым стрелял Глейдин, длинноногий младший сын Сирифорна Самивольского. Он был искусным лучником, и Престимион с одобрением наблюдал за тем, как он выпустил свои стрелы.

Затем настала очередь Кейтинимона, нового герцога Байлемунского, который еще носил на рукаве желтую траурную повязку в память об отце, покойном герцоге Кантевереле. Кантеверел погиб вместе с Корсибаром в кровавой битве у Тегомарского гребня, но даже Кейтинимон не знал этого. Ему было известно, что отец умер. Но благодаря той сети чар, которой маги Престимиона окутали всю планету, подлинные обстоятельства гибели Кантеверела, как и всех тех, кто пал в сражениях гражданской войны, были скрыты.

Заклинание забвения было так хитро составлено, что уцелевшие среди бесчисленных жертв войны могли сами выдумывать объяснения и заполнять пустоту внутри, созданную осознанием лишь того голого факта, что их родных больше нет среди живых. Возможно, Кейтинимон считал, что Кантеверел умер от внезапного припадка во время визита в свои западные поместья или что его жизнь оборвала болотная лихорадка, когда он путешествовал по влажному югу. Так или иначе, это было что угодно, кроме правды.

Кейтинимон ловко обращался с луком. Каки третий из участников, высокий лесничий с лицом ястреба, Ризлейл из Мегенторпа, который, как и Престимион, учился искусству стрельбы из лука у знаменитого графа Камбы Мазадонского. Зрители оживились, когда вперед вышел следующий участник, так как он был одним из двух лучников, не принадлежащих к человеческому роду, да еще су-сухирисом — представители этой странной двухголовой расы лишь недавно начали массовое расселение по Маджипуру. Объявили его имя: Габин-Бадинион.

Разве может точно прицелиться существо с двумя головами? А что, если головы разойдутся во мнениях насчет правильного положения лука? Но перед Габин-Бадинионом такая проблема явно не стояла. С ледяным хладнокровием он метко послал свои стрелы во внутренние кольца мишени и в знак признательности за аплодисменты коротко кивнул зрителям двумя головами.

Теперь настала очередь Престимиона.

Он взял с собой большой лук, который подарил ему граф Камба, когда Престимион еще был мальчиком, — лук настолько тугой, что немногие из взрослых мужчин могли его натянуть, в то время как Престимион управлялся с ним на удивление легко. В сражениях гражданской войны он поразил стрелами немало врагов, но предпочитал все же соревноваться в мастерстве стрельбы из лука, а не отнимать жизни у достойных людей!

Выйдя на линию стрельбы, Престимион, как и все предыдущие лучники, поклонился властителям планеты, которые наблюдали за состязаниями. Первым он приветствовал понтифекса Конфалюма, сидевшего на огромном троне из дерева гамандрус в центре трибуны, которая протянулась вдоль правой стороны площади Вильдивара.

Церемония выбора понтифексом нового короналя, была по сути церемонией усыновления, следовательно, по обычаю Маджипура, Престимиону теперь подобало считать Конфалюма своим отцом — его родной отец давно уже умер, — и относиться к нему с должной почтительностью.

Следующий почтительный поклон Престимиона был адресован матери, принцессе Териссе. Она сидела на таком же троне на левой трибуне вместе со своей предшественницей на посту Хозяйки Острова Сна леди Кунигардой. Затем Престимион повернулся и поклонился своему собственному пустующему месту на третьей трибуне — в знак признания величия короналя, величия самой должности, а не человека.

Затем он крепко сжал в руке лук графа Камбы — лук, который он так долго берег. Для Престимиона было большим горем то, что добросердечный, всегда веселый Камба, этот непревзойденный мастер стрельбы из лука не принимает сегодня участия в состязании. Но Камба был одним из тех, кто связал свою судьбу с узурпатором Корсибаром и вместе со столь многими храбрыми воинами погиб у Тегомарского гребня. Чары магов заставили забыть о войне, но они не могли вернуть к жизни павших воинов.

Престимион некоторое время молча и неподвижно стоял на линии стрельбы. Он часто проявлял импульсивность, но никогда в тот момент, когда видел перед собой мишень. Прищурившись, он вглядывался в нее, пока наконец не достиг состояния полной сосредоточенности. Тогда он поднял лук и прицелился.

— Престимион! Престимион! Лорд Престимион! — раздались со всех сторон приветствия сотен зрителей.

Престимион слышал этот оглушительный рев, но для него он не имел сейчас значения. Важно было настроиться на выполнение конкретной задачи. Какое наслаждение таилось в этом искусстве! Не так уж важно послать стрелу в полет, важно сделать это с непревзойденным мастерством, идеально, чего бы это ни стоило, — ах, какое это счастье!

Он улыбнулся, выпустил стрелу и наблюдал, как она летит прямиком в сердце мишени, пока не услышал радующий слух глухой удар, когда она глубоко вонзилась в цель.

— В этом ему нет равных, правда? — спросил Навигорн Гоикмарский, сидящий вместе с группой высокопоставленных военных в одной из лож на стороне короналя. — Это несправедливо. Ему следовало бы остаться на своем месте и дать кому-то другому завоевать титул лучшего лучника, хоть раз. Не говоря уже о том, что участвовать в Играх в честь собственной коронации едва ли можно считать проявлением хорошего вкуса.

— Чтобы Престимион усидел на месте и позволил выиграть другому? — откликнулся Великий адмирал Гонивол Бомбифэйлский, суровый мужчина с черной бородой и низко спускающимися на лоб густыми черными волосами. Он посмотрел на Навигорна с выражением, которое должно было означать улыбку, хотя посторонний мог принять его за недовольную гримасу — Это не в его характере, Навигорн. Престимион производит впечатление порядочного и хорошо воспитанного человека, да он такой и есть, но он любит побеждать — разве не так? Конфалюм разглядел в нем эту черту, когда он был еще мальчиком. Вот почему Престимион так быстро вознесся в иерархии Замка.