Черный свет (сборник), стр. 100

Когда мы вошли в зону действия магнитного поля вашей Голубой планеты, наш командир корабля стал снижаться. Мы начали изучение поверхности планеты и удивились — почти везде шла война. Все пять ваших континентов как будто сошли с ума — все воевали. Племена с племенами, страны со странами и так далее. А ведь наши пленники говорили, что те племена, с которыми они установили контакт, были очень миролюбивы.

Особенно серьезные события происходили на территории теперешней вашей страны и прилегающих к ней окрестностей. Там передвигались такие огромные людские массы, что мы заинтересовались этим и некоторое время, введя в строй тормозные плазменные двигатели, задерживались над ней, пристроившись в хвост как раз пролетавшей над Землей кометы. Уже потом, когда земляне наконец переступили порог начала подлинной цивилизации и изобрели радио, я узнал, что по странной случайности многие суеверные люди, разглядывая обыкновенную комету, предсказывали конец света, а одного из воюющих властолюбцев — кажется, Наполеона — даже объявили невероятным каким-то существом, если не ошибаюсь, антихристом.

III

Подчеркиваю, наша информация о вашей планете была, конечно, далеко не исчерпывающей. Правда, мы на полную мощность включали наши прослушивающие аппараты и, переводя их на специальные шифровальные машины, смогли разгадать структуру примерно полусотни языков ваших племен и народов, но этого было недостаточно. Мы владели таким оружием, что могли бы в два счета уничтожить все живое и прекратить войны. Но зачем это делать? Мы ведь пока что вели только разведку — настоящее освоение планеты могло произойти лишь через много тысячелетий, когда наши Галактики снова сблизятся. А пока следовало найти место для более или менее незаметной высадки и обследовать живой мир планеты. Мой учитель, в частности, интересовался новыми рептилиями, холоднокровными, которых можно было бы разводить на наших планетах.

Мы сошли с кометной орбиты и высмотрели вот этот материчок. Нас он прельстил тем, что был почти необитаем — огромные пространства залиты водой и покрыты растительностью. Кроме того, наши пленники рассказали, что они высаживались как раз в этих местах и установили контакт с довольно высокой цивилизацией. Мы, правда, решили сесть несколько южнее, там, где приборы показали наличие разнообразной жизни, особенно рептилий.

И вот наша разведка — пятеро славных ребят, из которых я был самым молодым, — пересела на разведывательный корабль и нырнула вниз. Основной корабль дождался нашего приземления и отправился на обследование соседних планет, с тем чтобы года через два прилететь и забрать нас с собой.

Должен вам сказать, что поначалу все проходило очень хорошо. Мы не испытывали особых неудобств от перемены климата — на нашей планете он похож на местный; запас продуктов, в сущности, нам не потребовался — быстро приспособились к местной пище. Враждебных индейцев мы почти не встречали. А если и встречали, то, располагая нашей техникой, мы быстро и решительно разделывались с ними, не оставляя свидетелей — новых врагов на неизвестной планете.

Постепенно мы успокоились и освоились. И хотя научные работы велись на должном уровне, мы перестали проверять механизмы корабля, а пользовались лишь нашими вездеходами. Дожди, которые, как я теперь знаю, льют здесь целыми месяцами, постепенно превратили площадку под кораблем в болото, и он стал оседать, погружаясь в жидкую почву. Но мы так разленились, так были уверены в могуществе нашей техники, что не придали этому значения. Ведь в корабле заключена такая энергия, что стоило привести в движение хотя бы ее десятую часть, и он смог бы вырваться из любой передряги. И мы продолжали заниматься своими делами и развлекаться, пока мой шеф, начальник разведки, не потребовал перебазироваться куда-либо в предгорье — ему казалось, что корабль слишком уж глубоко ушел в болото. Да и окружающий нас животный мир был в основном изучен. Нужные нам экземпляры отобраны и приготовлены к длительной транспортировке. И тут случилось ужасное — корабль вышел из повиновения: он отказался выполнять наши команды.

— Тоже чья-нибудь воля? — спросил Вася.

— Нет, в данном случае не то, совсем не то.

— Отсырело что-нибудь? Или, может, размагнитилось? На нашей планете ведь очень сильное магнитное поле… — солидно вставил Юрий.

— Магнитное поле у вас, конечно, посильнее, чем на нашей планете, однако дело было не в нем. Но вы не перебивайте. Я расскажу все по порядку. Мы все, конечно, бросились искать поломку, проверять схемы и буквально остолбенели. Понимаете, все, ну буквально все аппараты, приборы, механизмы и реакторы на месте, все как будто в полном порядке — и ничто не работает! Начали вскрывать кожухи, и тут обнаружилось, что наш корабль кишмя кишит муравьями. Да, да, не удивляйтесь — именно муравьями. В местных джунглях — сотни видов этих удивительных тварей, и множество ив них незаметно для нас перебралось в корабль и приспособило его для своего жилья. Они разыскали лазейки, расширили их, кое-где законопатили и устроили свои муравейники, свои ходы и выходы, а заодно перегрызли во многих местах контакты, печатные, кристаллические, металлические и всякие иные схемы и соединения. Словом, если бы мы и решили восстановить все, что эти твари изгрызли, ничего бы не получилось.

Это была катастрофа. Незнакомая нам жизнь незаметно, неотвратимо победила нас.

Естественно, последняя наша надежда теперь заключалась в вездеходах. Мы прежде всего сняли с корабля некоторые блоки, которые не могли быть повреждены муравьями, потому что они находились в металлических экранированных кожухах, взяли оружие, припасы и все это выволокли на поверхность. Но самое главное, мы были лишены источников энергии, с помощью которых через несколько месяцев нам следовало сигнализировать нашему основному кораблю. Правда, рассчитав наши запасы, мы пришли к выводу, что если мы сумеем соединить энергию вездеходов, то, пожалуй, ее хватит для передачи сигналов. Но когда мы принялись за дело, оказалось, что муравьи проникли и в вездеходы.

Честно скажу, мы перепугались. Оставаться на чужой планете нам показалось страшным. И мы, вместо того чтобы спасать остатки корабля и его реакторы, решили прежде всего спасаться сами. Мы влезли в свои вездеходы и, с трудом приведя их в действие, помчались к предгорьям, туда, где проклятые дожди не так настойчиво заливают местность, не превращают ее в болото.

Я и мой шеф кое-как добрались до сухого места, осмотрелись и решили ждать второй вездеход — в пути мы все время поддерживали связь. Мы вышли из машины, чтобы размяться, и… попали в плен.

Нападение было совершено так стремительно, что мы и охнуть не успели, как нас связали, избили и уволокли в джунгли. Мы видели, как над нами кружил второй везделет, но помочь нам не мог. Больше никогда я не видел ни вторую нашу машину, ни наш разведывательный корабль, который, без сомнения, засосало болото, и теперь он безмолвно лежит на дне этих бескрайних джунглей.

IV

— Да-а… история, — вздохнул Юрий, переглянувшись с Васей.

Ему стало жалко Ану, хотя особых симпатий он к нему не питал — было в его облике и в его рассуждениях нечто очень неприятное. Но что именно, Юра все еще не определил.

Он задумался. В сущности, с ним и с Васей произошло почти то же самое, что и с этими биологами с другой планеты. Они тоже поспешили и тоже попали в плен. Так что можно, конечно, недолюбливать Ану и его шефа, можно и посмеиваться над ними в душе, но приходится делать и печальные выводы — сами они тоже почти в такой же ситуации.

Впрочем, отличием настоящего мужчины является как раз умение увидеть свою ошибку, оценить ее, и не просто оценить, а трезво и даже беспощадно осудить. А потом найти выход из создавшейся обстановки, с тем чтобы обязательно исправить ошибку. Потому что известно — нет ничего хуже застарелых ошибок. Они всегда ехидно и подло мстят.