Нераздельные (ЛП), стр. 50
И в этот момент раздается вопль Сони.
Он приглушен, но нет сомнения — это крик боли. Затем кто-то отодвигает сундук. Риса скорее чувствует это, чем слышит: вибрация деревянных ступеней резонирует в ее теле. Она спускается вниз и затаивается в тени — так же, как и остальные жители подвала.
Бо отходит от окна — ему удалось выдрать только один гвоздь.
— Ну вот и все, — говорит он Рисе. — Если мы сейчас напортачим, нам конец.
Пошел ты со своим фатализмом, хочется ей сказать, но она не может, потому что Бо прав. «Может, Коннор вернется как раз вовремя, — надеется Риса, — увидит, что происходит наверху, и сделает что-нибудь…» У Коннора ведь особый талант по части попадания прямо в гущу всяческих неприятностей.
— В любом случае, мы будем драться! — добавляет Бо.
Люк открывается, и ступени заливает резкий желтый свет, намного более яркий, чем маломощная лампочка в подвале. А затем слышен голос Сони, и говорит она нечто странное:
— Лев! Лев, поднимись наверх. Мне нужна твоя помощь.
До Рисы не сразу доходит, о чем она. Лев? При чем здесь Лев? Бо смотрит на Рису и мотает головой — он тоже ничего не понимает.
— Лев! Тащи сюда свою задницу! — повторяет Соня погромче. — У меня мало времени!
И тут наконец Рису осеняет. Соня говорит им: «Я даю вам преимущество. Произошло нечто ужасное, но я даю вам преимущество. Воспользуйтесь им!»
Риса обводит глазами группу и останавливается на Джеке — белокуром тихом мальчике, который, пожалуй, сойдет за Лева на целых пять секунд. Она хватает его за руку, и у парнишки глаза становятся огромными, как у персонажей манги.
— Скажи, что сейчас поднимешься! — командует Риса.
— Что?
— Просто скажи и все!
Джек прочищает горло и кричит наверх:
— Сейчас, иду! — Он смотрит на Рису большими умоляющими глазами, но та кладет руки ему на плечи.
— Все будет хорошо, — уверяет она. — Обещаю. Я иду сразу за тобой, прикрою.
Бо кивает ей и, сделав знак остальным держаться в темноте, присоединяется к Рисе.
— Ты прикрываешь его, я — тебя, — говорит он.
И все трое во главе с Джеком всходят по ступеням навстречу неведомой опасности.
36 • Нельсон
Он твердо намерен выдержать условия их договора. Как-никак, а он человек чести. Хозяин своему слову. В ожидании пока Лев поднимется из подвала, Нельсон позволяет себе немного порадоваться: хоть и половинчатая, но это все же победа. Он усыпит Лева, а затем заберет туда, где никто не услышит его криков, и выпытает, куда ушел Ласситер; потому что даже если старуха этого и не знает, то Калдер, безусловно, в курсе. Получив всю нужную информацию, он убьет мальчишку; и это будет страшная, мучительная смерть, которую Нельсону еще предстоит изобрести. Вкус мести гораздо изысканнее, если сервировать ее с выдумкой и в подходящий момент.
— Вы звали меня, мэм? — спрашивает мальчишка. Как только он поворачивается к Нельсону лицом, тот понимает — его надули. И в этот миг из подвала появляется еще кто-то и заезжает тяжелым гаечным ключом ему по ногам. Икра взрывается болью, и Нельсон сразу осознает свой промах. Конечно же, обитатели подпола должны были сообразить, что это уловка! Они ведь слышали выстрел. Боль в ноге — расплата за ошибку.
Нельсон наклоняется, чтобы вырвать ключ из руки атаковавшей его девчонки, но та замахивается и снова бьет, на этот раз попадая ему по тыльной стороне ладони. Опять боль, но Нельсон умеет справляться с болью, да и не настолько она сильна, чтобы остановить его. Девчонка замахивается третий раз, но Нельсону удается вырвать у нее ключ и отбросить далеко в сторону. И в этот миг из отверстия в полу выскакивает еще кто-то с гвоздодером в руке. Нельсон уклоняется от удара, отступает и пинает сундук, намереваясь поставить преграду между собой и парнем с гвоздодером. Сундук опрокидывается, крышка раскрывается, и на пол высыпается по меньшей мере сотня писем. Парень делает шаг вперед и поскальзывается на одном из конвертов, словно на банановой кожуре. Нельсону этой заминки достаточно — он толкает противника растопыренной пятерней в грудь, и тот падает обратно в люк и дальше, вниз. Нельсон мгновенно захлопывает крышку люка ногой и сразу же валит полку с книгами, так что она с грохотом падает на крышку; книги разлетаются по комнате. Больше этим путем из подвала никто не выберется.
Теперь он остался с девчонкой, белобрысым мальчишкой и старухой, которая кричит: «Бегите!» — но соплякам не хватает смекалки бросить все и спасать собственную шкуру. Девчонка шарит по полу в поисках гаечного ключа, а белобрысый кидается на Нельсона с ножом для вскрытия писем, который схватил со стола. Нельсон вынимает один из своих пистолетов и прицеливается в пацана — во-первых, он ближе других, во-вторых, Нельсона чертовски бесит, что это не Лев.
Ну, вообще-то, он хотел вытащить пистолет с транк-зарядами, но кто осудит его за то, что в суматохе он перепутал стволы?
Гремит выстрел, и на груди пацана расцветает неистово-красное пятно Роршаха. Кровь забрызгивает все вокруг. Мальчишка убит наповал.
— Нет! — верещит девка. — Ах ты сволочь!
И в этот момент, когда оба они стоят, подняв каждый свое оружие — Нельсон пистолет, а девчонка гаечный ключ — он узнает ее. Он узнает ее несмотря на новую прическу и изменившийся цвет глаз, и понимает: сегодня ему достанется шикарный приз. Очень ценный. Интересно, сколько Дюван отвалит за Рису Уорд?
Риса налетает на него в тот момент, когда он дотягивается свободной рукой до второго пистолета, и заезжает ключом ему по голове. Удар приходится на ухо — чувствительно, но он переживет и эту боль, как пережил предыдущие. Нельсон утыкает ствол транк-пистолета девчонке в живот и нажимает на спуск. Заряд вонзается глубоко под кожу. Риса охает, роняет ключ и падает без сознания — Нельсон едва успевает ее подхватить.
Он бережно опускает ее на пол рядом с мертвым мальчишкой, а затем поворачивается к старухе, прикованной к стулу; та плачет.
— Это все твоя вина! — заявляет он. — Целиком и полностью. Смерть этого пацана на твоей совести, потому что ты мне соврала!
Карга может лишь реветь.
Теперь, когда бой окончен, Нельсон оценивает урон, нанесенный ему гаечным ключом. Видимо, раздроблена кость — голень распухла, кровь в ней болезненно пульсирует. Правое ухо горит огнем, тыльная сторона кисти побагровела и тоже вспухла. Ничего себе денек выдался. Ну да ладно, боль — это хорошо. Она высвободит массу эндорфинов и не даст расслабиться.
— Пожалуйста, уйди… — воет старуха. — Уйди!..
Конечно, он уйдет… но сначала покончит с делами.
На столе лежит надорванный конверт, а у Нельсона в кармане — зажигалка. Он замечает, что все вокруг: и поваленная полка, и гора книг, и стопки бумаг на письменном столе, не говоря уже о деревянной антикварной мебели — словом, вся комната, а точнее, вся лавка набита легковоспламеняющимися предметами.
Он берет конверт, вынимает зажигалку и щелкает ею до тех пор, пока не взвивается маленький язычок пламени.
— Не надо! — кричит сквозь слезы старуха. — Я выдам Ласситера! Клянусь, я это сделаю, если ты уйдешь и не тронешь остальных!
Нельсон колеблется. Он понимает: это очередная игра, но он готов поиграть. Это даст ему время, чтобы глубже проникнуться жестокостью задуманной расправы.
— Помилуй меня, Господи, — бормочет старуха. — Помилуй меня, Господи…
— В настоящий момент, — напоминает Нельсон, — ты больше нуждаешься в моем помиловании.
Старуха кивает, не поднимая глаз — вот почему он догадывается, что сейчас она скажет ему правду. Вот только всю ли?
— Он у тебя в руках, — хрипит она. — У тебя в руках, а ты об этом даже не догадываешься. — Соня опускает голову — возможно, признавая поражение, а возможно, чтобы скрыть отвращение к себе самой.
Нельсон теряется в догадках, что она имеет в виду… пока взгляд его не падает на зажатый в пальцах пустой конверт с надписанным на нем адресом: