Нераздельные (ЛП), стр. 12
Когда тем же вечером к ним спускается Соня с бутербродами из холодного мяса и черствого хлеба, Коннор улучает момент для разговора наедине, в то время как Бо и прочие заняты ужином.
— Надо раздобыть эти самые стволовые клетки, о которых вы говорили, и убедиться, что принтер работает, прежде чем вынести все это на широкую публику.
— Отлично придумано! — огрызается Соня, сердито уставившись на него. — Завтра пойду куплю в Уолмарте. — Но Коннор выдерживает ее взгляд, и она вздыхает: — Ладно, ты прав. Но это будет нелегко. На Среднем Западе такими разработками занимается лишь пара-тройка институтов. Им трудно получить ассигнования, потому как люди думают, что исследования стволовых клеток подразумевают опыты с эмбрионами. Одно упоминание об этом вызывает возмущение и протесты. Все боятся, как бы Глубинная война не вспыхнула снова. Само собой, взрослые плюрипотентные клетки не имеют ничего общего с эмбриональными стволовыми клетками, но для невежд никакие факты не указ — пользуются любым случаем, чтобы пнуть науку коленом в пах.
Коннор улыбается:
— Как только мы заставим эту штуку работать и отдадим ее в хорошие руки, это же самое колено даст по этому же самому месту юновластям и «Гражданам за прогресс»!
— Надеюсь, что доживу до этого дня.
Соня гладит Коннора по щеке, как если бы была его бабушкой. Парень, обычно не терпящий фамильярности, находит ее прикосновение странно приятным.
— Я найду, где взять клетки, — говорит она. — Самое трудное будет извлечь их оттуда.
— Эй, что ты делаешь?! С ума сошла? Ты хоть знаешь, что это такое?!
Соня, уходя, оставляет люк открытым — подвал необходимо проветрить, там нечем дышать. Коннор, пользующийся любым случаем, чтобы вырваться из клетки, выскакивает наверх и застает Грейс около старого сундука. Девушка открыла его, и теперь весь пол усыпан конвертами.
— Извини, извини, я не нарочно, я не нарочно! — Грейс лихорадочно пытается запихать письма в сундук, но тот набит так плотно, что они все время пересыпаются через край. Это то же самое, что пытаться затолкать зубную пасту обратно в тюбик.
Коннор тут же раскаивается, что накричал на Грейс. Он присаживается рядом.
— Успокойся, Грейс.
— Я только хотела глянуть, что в нем, а оно все высыпалось. Я нечаянно!
— Я знаю, что ты нечаянно. Все хорошо. Спускайся вниз, я тут сам управлюсь.
Грейс не требуется второго приглашения.
— И чего только меня вечно тянет перетрогать все, что под руку попадается! Я не должна… любопытство сгубило кошку… Нельзя, нельзя!
Она кидается вниз, подальше от устроенного ею ералаша, а Коннор опять остается один на один с сундуком, только на этот раз ящик Пандоры широко открыт. Юноша не знает, куда запропастилась Соня и что она скажет, увидев весь этот кавардак.
Здесь сотни и сотни писем — их стало гораздо больше, чем в тот день, когда Коннор положил сюда свое. Конверты в основном белые и кремовые, но иногда встречаются и цветные, как будто Соне стало скучно и она выдала кому-то канцтовары поярче. На каждом конверте от руки надписан адрес.
Раз начав, Коннор уже не в силах остановиться. Он ныряет в море конвертов, перебирая их в надежде раскопать один с заветным адресом, написанным знакомым почерком. Его конверт был просто белый, и его трудно отыскать в этой снежной буре корреспонденции.
— Не найдешь, — заявляет Соня, возникая за спиной Коннора.
Тот выдергивает из сундука засунутые туда по самый локоть руки, чувствуя себя почти таким же виноватым, как и Грейс, и садится на грязный пол.
— Вы ни одно из них не отправили?
— Ни одно, — печально подтверждает Соня. — Духу не хватило.
— Хоть кто-то из тех, кто выжил, пришел и забрал свое?
— Ни один, — повторяет Соня. — Наверно, им было не до того. Если вообще кто-то выжил.
— Многие выжили, — заверяет Коннор. — Знаю точно, потому что сам выпустил их, когда они достигли безопасного возраста.
— Ты выпустил? — дивится Соня. — Наверно, стоило бы расспросить тебя, чем ты занимался все это время, но, думаю, лучше мне в это не лезть.
Коннор улыбается. «Она права, лучше не надо».
— Надеюсь, ты не замешан в дела этого негодяя Старки?
Коннор кривится и опускает глаза.
— Вообще-то, Старки — моя ошибка. Мой маленький заводной психопат.
— Хм-м-м… — произносит Соня, к счастью, не настаивая на подробностях. — Ну, может, это ты его завел, но ведь он творит то, что творит, по своему собственному разумению. Каждый из нас рождает порой чудовищ, сам о том не ведая.
Коннор бросает взгляд на забитый письмами сундук и наконец понимает, почему сидит в Сонином подвале и тянет время. Вот что его держит!
— Вы намерены когда-нибудь их разослать? — спрашивает он.
Соня садится у письменного стола и наклоняется вперед, опершись на трость.
— Полагаю, раз пришло время явить миру принтер, пришло время и почту отправить. — Она ненадолго умолкает, чтобы проверить, не собирается ли кто выскочить из подвала, и продолжает читать мысли Коннора: — Но ты не хочешь, чтобы я послала твое, не так ли?
— Не хочу.
— Потому что собираешься вручить его сам.
Коннор наполняет легкие воздухом и медленно выпускает его обратно.
— Что, опять я занимаюсь саморазрушением?
— Не сказала бы… По мне, желание довести дело до конца вряд ли можно считать актом саморазрушения.
Он опять смотрит на сундук.
— Да ладно, какая разница… Все равно найти его там — гиблый номер.
— Гиблый. — Соня открывает верхний ящик стола и вынимает оттуда конверт. — Потому что оно здесь.
Вытащи она динамитную шашку — и та не показалась бы Коннору более опасной.
— Я выудила его из сундука в тот вечер, когда вы вернулись. Подумала, что оно тебе, возможно, понадобится.
Соня протягивает Коннору письмо. Это его почерк. Адрес дома, в котором он вырос. На обратной стороне бумага слегка покоробилась там, где Коннор два года назад лизнул краешек — заклеить. Он пока еще не разобрался, друг ему это письмо или враг.
Зато он твердо знает одно:
«Прежде чем все это кончится, я должен встретиться с ними. Я загляну в глаза своим родителям. Господи, помоги мне…»
Часть вторая
Здесь водятся драконы
Из газеты The Telegraph
ДЕВОЧКА, ТАЙНО ВВЕЗЕННАЯ В БРИТАНИЮ, ПРЕДНАЗНАЧАЛАСЬ НА ОРГАНЫ
Автор Стивен Суинфорд, старший политический обозреватель; 10:00 вечера 18 октября 2013 года
На днях был раскрыт первый случай тайного ввоза в Великобританию ребенка, предназначавшегося на органы.
Девочку, имя которой осталось неизвестным, привезли в Соединенное Королевство из Сомали. В намерения контрабандистов входило изъять из нее органы и продать тем, кто отчаянно нуждается в трансплантации…
Эта история всплыла в правительственном докладе, показавшем, что количество людей, незаконно ввозимых в Великобританию, за последний год выросло на 50 %, достигнув, таким образом, рекордной величины…
Благотворительные организации, занимающиеся защитой детей, вчера предупредили, что преступные шайки намереваются извлечь выгоду из спроса на донорские органы.
Бхарти Пател, руководитель Ecpat UK — одного из таких обществ — сказала: «Контрабандисты пользуются ситуацией и незащищенностью детей. Вряд ли преступники станут рисковать ради ввоза только одного ребенка. Скорее всего, они сумели провезти в Британию целую группу».
По данным Всемирной организации здравоохранения, за год во всем мире в оборот поступает 7 000 почек, добытых незаконным путем.
Существует обширный черный рынок органов, таких, как сердце, легкие и печень. Почек, однако, в обороте больше всех, потому что одну почку можно удалить без вреда для организма донора.
В процесс вовлечено значительное число людей: тот, кто находит подходящую жертву; человек, обеспечивающий транспорт; медицинский персонал, проводящий операцию извлечения, и продавец…