Книга гор (сборник), стр. 128

– Ну…

– Третье. Ты вправе совершать любые поступки, которые не нарушают два первых закона. Вот и все условия.

Разумеется, я порядком исказил азимовские законы. Начиная с того, что свел понятие человека к гораздо более узкому кругу членов экипажа… Но что поделаешь, Редрак не робот, а я не миротворец, взявшийся за его перевоспитание.

В белых перчатках в космосе не путешествуют.

– Твои правила очень напоминают клятву верности на пиратских кораблях, – хмуро прокомментировал Редрак.

– Тебе виднее.

– А какое наказание последует за нарушением закона?

– Обычное. Остановка дыхания и сердечной деятельности.

Редрак молчал.

– Решай, – сказал я. – Решай, Шолтри. Мне всего лишь нужна гарантия твоих обещаний. Соглашайся – или отправляйся в карцер. До ближайшей планеты, где есть жизнь, я тебя доставлю.

2. Ночной гость

В люк постучали. Тихо, но вполне явственно.

Я с трудом разлепил глаза. Да, место для отдыха выбрано замечательно. В шлюзовой камере, на холодном, покрытом шершавой керамической броней борту катера. Если я не получу воспаление легких, то буду обязан этим лишь теплоизоляции полетного костюма. Под головой у меня лежала сумка с ремонт-комплектом, а сантиметрах в десяти от вытянутой руки светился раскаленным жалом невыключенный паяльник.

Присев, я потер лицо холодными ладонями. Какого дьявола автоматика поддерживает в шлюзе температуру окружающей среды? Морально готовит к обстановке на планете или экономит энергию?

Ну что-что, а энергию экономить нам не требуется. Падая в джунгли, корабль повредил не реактор, а дюзы и половину всей автоматики.

Впрочем, многое накрылось еще раньше, во время короткого, не больше трех секунд, поединка с пиратским кораблем. Его деструкторы, настроенные на материал логических кристаллов компьютеров, вывели из строя большую часть корабельной электроники, прежде чем залп наших лазерных излучателей пробил защиту корсара. Вражеский корабль превратился в облако раскаленного газа, а мы пошли на вынужденную посадку…

В люк постучали снова. Взглянув на часы, я вздохнул. Пяти часов сна после двух суток непрерывной работы явно недостаточно. Интересно, а барабанить-то в люк зачем? Не проще ли нажать кнопку?

Я повернул голову на звук – и лишь теперь осознал нелепость ситуации.

Стучали не в дверь, ведущую во внутренние помещения корабля. Стучали в наружный люк.

Сон как ветром сдуло. Я коснулся плоскостного меча, висящего в магнитных ножнах на поясе, откинул фиксатор. Ничего способного противостоять атомарному оружию снаружи быть не могло – сразу после посадки корабль включил генератор нейтрализующего поля. Ни лазерные пушки, ни деструкторы, ни термоядерные бомбы в нейтрализующем поле не сработают.

Впрочем, какие лазеры могут быть на планете, где господствует феодальный строй?

Наверное, это мое самое слабое место. Я не могу не открыть дверь, в которую стучат, – пусть даже за ней неизвестность. С детства не терпел отключенных телефонов и запертых замков.

Конечно, наружную броню «Терры» покрывали сотни детекторов, способных, помимо всего прочего, дать отличное объемное изображение пространства перед кораблем. Но ремонтом этих датчиков я как раз и занимался, когда меня сморил сон.

Коснувшись управляющих сенсоров, я набрал комбинацию цифр, разблокирующих люк. Электронный замок был слишком прост, чтобы выйти из строя под ударом деструктора.

По экрану климатических детекторов – их пощадил случай – скользнула строка символов, автоматически переведенных подсознанием в привычные величины: «Атмосфера пригодна для дыхания, токсические примеси отсутствуют. Температура – плюс семь градусов, влажность – сорок шесть процентов, скорость ветра – полтора метра в секунду».

Не самое уютное место…

Повторным касанием я подтвердил команду на открытие люка. Тяжелая толща плиты медленно поползла вверх.

Яркий белый свет включившихся ламп разогнал темноту перед люком. Водяная морось, оседающая на раскисшую землю; узкая металлическая лесенка, уходящая вниз; поваленные при посадке деревца, напоминающие обмотанный колючей проволокой саксаул.

Никого.

Я постоял, вглядываясь в темноту, жмурясь от мокрых касаний ветра. Никого нет. И быть не могло – мы опустились посреди леса. Ну а если кто-то из туземцев и оказался поблизости – к кораблю он по доброй воле не подойдет. Огромный металлический шар, в клубах пламени опускающийся на лес, выдвигающий толстые колонны-опоры, ломающий как спички вековые деревья… Такое зрелище не для средневековья. А уж лезть по пятиметровой лестнице, на первый взгляд способной сломаться от малейшего прикосновения, колотить потом в овальный люк, ничем не напоминающий нормальную дверь, – это уж вовсе нелогичное поведение…

Возможно, стучались все-таки изнутри? Или у меня слуховые галлюцинации?

– Я заблудился…

Точно. Глюки. Я снова посмотрел в проем.

Галлюцинации явно прогрессировали, переходя в зрительные, и уже приняли вид маленькой темной фигурки, стоявшей на лесенке на полпути к люку.

– Я заблудился, – повторила фигурка тонким детским голосом.

– Поднимайся, – велел я, протягивая руку. Ситуация становилась более объяснимой. Возможно, местные рыцари и не рискнут стучаться в спустившийся с неба шар. А вот заблудившийся и замерзший ребенок в первую очередь испугается ночного леса – а лишь потом таинственного «замка».

Крепко взяв мальчишку – или девчонку? – за руку, я втянул его в люк.

Мальчишка. Лет одиннадцати-двенадцати, худенький, большеглазый. Цвет волос и кожи оставался загадкой, скрываясь под равномерным слоем жидкой грязи. Изодранные клочья ткани при хорошем воображении можно было счесть брюками и курточкой.

– Ты один? – спросил я, с невольным состраданием разглядывая неожиданного визитера.

– Да… Я заблудился.

– Это и так понятно. Считай, что теперь ты нашелся.

Я закрыл люк. Мальчишка стоял на месте, никак не реагируя на происходящее. Его не удивляли ни электрическое освещение, ни катер. Еще бы… Побродить в темноте полуголым по местному лесу, продираясь через колючий кустарник и не менее шипастые деревья, – после этого сил на удивление просто не останется! Первым делом мальчишке была необходима горячая ванна. Потом можно будет заняться лечением, кормлением, выяснением местожительства и ответами на неизбежные вопросы.

– Идти можешь? – Я легонько похлопал гостя по плечу.

Придерживая мальчишку за руку, я вошел в лифт. Когда кабина остановилась и мы оказались в широком коридоре жилого уровня, он прошептал:

– Тепло…

Босые ноги оставляли на белом ворсистом покрытии пола бурые следы. Я с сожалением вспомнил, что большинство автоматов-уборщиков вышло из строя, а до ремонта руки еще не доходили. Мало, слишком мало человеческих рук на моем корабле.

– Заходи.

Открыв дверь своей каюты, я провел его в ванную. Мальчишка пока не задавал никаких вопросов, и меня это вполне устраивало. Чем меньше он запомнит из происходящего, тем лучше для него. Когда он объяснит мне, откуда появился, то получит пару таблеток сильного снотворного. А затем – полчаса полета на флаере и пробуждение на пороге дома. Корабль останется у него в памяти как красивая волшебная сказка…

В крайнем случае на планете появится легенда о добром чародее из заколдованного железного замка.

Я установил температуру и напор воды, вскрыл упаковку бактерицидного мыла. Мальчишка наблюдал за моими действиями с пробуждающейся искоркой интереса.

– Давай забирайся… сюда.

«Сюда» означало ванну – двухметрового диаметра емкость из розового пластика. Вряд ли мальчишка с этой планеты встречался с чем-то подобным.

– Я сам.

– Я помогу тебе. Не стесняйся.

Мальчишка взглянул на свои лохмотья:

– А мне уже и нечего стесняться.

Я помог ему снять остатки одежды, поставил в ванну. Дальнейшее больше всего напоминало выкапывание картофеля из раскисшего осеннего поля.