Хозяин жизни и смерти, стр. 41
Уолтон едва успел сделать глоток очищенного рома, как в дверях кают-компании возник один из членов экипажа и с нарочитой торжественностью объявил:
– Его Превосходительство Тогран Клэйрн с планеты Дирна.
Затем появился инопланетянин.
Уолтон уже видел фотоснимки дирниан и поэтому частично был готов к встрече. Но, оказалось, только частично.
Фотографии не давали ни малейшего представления о размерах дирниан.
Инопланетянин оказался ростом более двух метров да и вес его, судя по всему, должен был быть огромным. В нем было никак не меньше двухсот трехсот пятидесяти килограммов, однако стоял он на двух массивных ногах длиной едва ли больше метра. Примерно из средней части напоминающего необъятную колонну туловища под весьма странным углом выступали четыре крепкие руки. Огромное тело венчала голова без каких-либо признаков шеи, и эту голову полностью закрывала прозрачная дыхательная маска. В одной из рук инопланетянин держал какое-то непонятное механическое устройство.
Уолтон предположил, что это автоматический переводчик.
Ярко-зеленая кожа инопланетянина ничем, кроме цвета, не отличалась от человеческой. Сразу же после появления инопланетянина в кают-компании инопланетянина по ней распространился слабый запах аммиака.
– Меня зовут Тогран Клэйрн, – зычным голосом объявил инопланетянин. – В качестве дипломатического представителя я уполномочен вести переговоры с Роем Уолтоном. Это вы – Рой Уолтон?
– Я, – даже самому Рою голос показался сдержанным и сухим. Уолтон понимал, что не могло не сказаться напряжение, которое он все это время испытывал. – Очень рад встретиться с вами, Тогран Клэйрн.
– Пожалуйста, присаживайтесь. Я этого сделать не могу. Мое тело не приспособлено к такой позе.
Уолтон сел. Чувствовал он себя при этом очень неудобно, так как приходилось все время высоко задирать голову, чтобы смотреть на дирнианина, но с этим он ничего не мог поделать.
– Путешествие было для вас приятным? – вежливо спросил Уолтон, стараясь выиграть время, которое сейчас, как никогда раньше, ему было необходимо, чтобы полностью успокоиться и не совершить впопыхах какую-нибудь глупость, в которой впоследствии придется горько раскаиваться.
Инопланетянин буркнул в ответ что-то весьма невразумительное, затем придал своим мыслям более законченную форму, которую автомат-переводчик уже смог выразить по-английски:
– Можно считать, что так. Но я не могу позволить себе отвлекаться на мелочи. У нас много очень серьезных вопросов, и мы должны всесторонне обсудить, как нам быть дальше.
– Не возражаю.
Возможно, дипломатия как определенного рода ремесло и существует на Дирне, но Клэйрна вряд ли можно было назвать настоящим дипломатом. И это открытие очень успокоило Уолтона, поскольку он понял, что не нужно тратить многие часы на формальный обмен любезностями, а можно сразу же приступить к обсуждению основных вопросов, возникших во взаимоотношениях между Землей и Дирной.
– Некоторое время назад, – начал инопланетянин, – нашу планетную систему посетил посланный жителями вашей планеты космический корабль.
Командиром его был ваш полковник Мак-Леод, с которым мне удалось познакомиться поближе. Какова была цель, поставленная перед этим кораблем?
– Обследовать различные планеты в ближайшей к Земле части Вселенной и отыскать среди них такие, на которых могли бы обосноваться земляне. В настоящее время наша планета крайне перенаселена.
– Именно так я и был проинформирован. Вы выбрали в качестве своей потенциальной колонии Лабуру, или, если придерживаться вашей терминологии, Процион-8. Это так?
– Да, – ответил Уолтон. – Она во всех отношениях подходит для этой цели. Однако полковник Мак-Леод доложил мне, что вы категорически возражаете против организации наших поселений на этой планете.
– Мы действительно возражаем против этого. – Голос дирнианина звучал спокойно и уверенно. – Вы – молодая и очень энергичная раса. Мы не знаем, какие опасности таит ваше появление в нашей системе. Иметь вас в качестве своих соседей…
– Мы можем заключить скрепленный клятвами договор о вечном мире с вами, – предложил Уолтон.
– Слова. Это только слова.
– Но разве вы не понимаете, что мы не в состоянии даже высадиться на вашей планете! Она слишком велика, слишком непереносима для нас ее сила тяжести. Какой вред мы можем вам причинить?
– Существуют расы, – сурово заметил дирнианин, – для которых насилие – освященное религией и традицией действо. Вы располагаете различными видами оружия с огромным радиусом действия. Как мы можем вам доверять?
Уолтон смутился, услышав такие слова. Затем на него вдруг нашло вдохновение.
– В нашей системе есть планета, которая в такой же мере устроила бы вас, как нас устраивает Лабура. Я имею в виду Юпитер. Мы можем предложить вам права на колонизацию Юпитера в обмен на привилегию заселить Лабуру!
Какое-то время после этих слов инопланетянин молчал. Обдумывал предложение? Невозможно было определить, какие эмоции владеют им.
– Нам не подходит ваше предложение, – в конце концов отозвался дирнианин. – Наш народ давным-давно добился стабильной численности населения. Нам не нужны колонии. Прошло много тысяч лет с тех пор, как мы отважились выйти в космическое пространство.
Уолтон даже похолодел. Много тысяч лет! Только теперь до него дошло, какая могучая раса противостоит людям.
– Мы научились стабилизировать рождаемость и смертность, высокопарно продолжал дирнианин. – Такое равновесие является основополагающим законом Вселенной, и вы, земляне, тоже раньше или позже научитесь этому. Каким образом вы этого добьетесь – ваше дело. Нам совершенно не нужны планеты вашей системы, вас же мы очень боимся пускать в свою. Обсуждаемый нами вопрос очень легко сформулировать, но столь же трудно решить. Однако мы готовы выслушать ваши предложения.
Мозг Уолтона лихорадочно заработал. Предложения? Что еще он может предложить?
– У нас есть еще кое-что, – неожиданно для самого себя выпалил он. – А для расы, добившейся стабильной численности, наше предложение может оказаться особо ценным. Нам есть что предложить в обмен на право заселения соседней с вами планеты.
– Что же это? – спросил дирнианин.
– Бессмертие, – ответил ему Уолтон.
19
В Нью-Йорк он возвращался один, очень поздно ночью, слишком усталый, чтобы заснуть, и слишком взволнованный, чтобы хотя бы просто расслабиться.
Чувствовал он себя как игрок в покер, который перебил четырех королей четверкой тузов, а теперь перекладывает карты, пытаясь нащупать хоть одного туза, чтобы предъявить недоверчивым партнерам.
Инопланетянин не устоял перед предложением Уолтона. Это было единственным непреложным фактом, за который он все еще мог цепляться во время одинокого ночного перелета из Найроби. Все остальное – зыбучие пески, одни «если» и «возможно».
Если удастся отыскать Ламарра…
Если сыворотка в самом деле столь чудодейственна…
Если она в равной степени подходит и землянам, и дирнианам…
Уолтон пытался выбросить из головы все альтернативы. Он выдвинул отчаянно смелое предложение, и оно было принято. Новая Земля открыта для колонизации, если…
Земля под крылом сверхзвукового лайнера выглядела темным, неясным пространством. Из Найроби Уолтон вылетел в 05.18 по местному времени.
Возвращаясь через восемь часовых поясов, он должен прибыть в Нью-Йорк примерно в полночь. Полеты на сверхзвуковых самолетах делают возможным и такое – утро девятнадцатого июня ему предстоит пережить дважды.
В Нью-Йорке дождь этой ночью по графику шел пятнадцать минут с часу ночи. Уолтон успел добраться до комплекса, в котором жил, как раз к началу дождя. Ночь была теплой и даже несколько душноватой. Уолтон вышел из-под козырька над главным входом в комплекс и подставил голову под редкие капли. Постояв несколько минут, он понял, что просто глупо вот так мокнуть под дождем, и, чувствуя себя все равно смертельно усталым, прошел внутрь, вытерся досуха и отправился поскорее в постель. Однако сон не шел.