Девушка на неделю, стр. 22

– Дрю, – шепчу я, и голос обрывается, почти как мое сердце.

Он оборачивается: лицо искажено болью и унижением.

– Уйди, пожалуйста.

– Я хочу помочь тебе.

Приближаюсь к нему, но он качает головой:

– Уходи, Фэйбл. Не хочу, чтобы ты видела меня таким.

Дрю опускает голову, и мой взгляд невольно скользит ниже. Он возбужден, очень и очень возбужден. У нас все могло быть прекрасно. Не знаю, что вдруг разрушило такой чудесный момент, но теперь ничего не поделаешь.

– Не прогоняй меня.

Знаю, обычно он так и делает. Он к этому привык. Но я не позволю поступить с собой так. Я проявлю твердость и найду способ помочь ему.

Я хочу остаться.

– Я тебе не нужен, – шепчет он с горечью в голосе. – Только не такой, как сейчас. Я не могу… ты не захочешь быть со мной – таким, как сейчас.

– Прошу тебя, Дрю!

Да, я умоляю его, но мне плевать. Я никогда этого не делаю. Даже сейчас я стараюсь не пресмыкаться перед ним, вести себя достойно. Но его состояние пугает меня до чертиков. Не хочу оставлять его одного; не хочу, чтобы он прогонял меня. Такое чувство, что сейчас я – все, что у него есть.

– Скажи, что я могу сделать для тебя?

– Уйти.

Он отворачивается, но я бросаюсь к нему, хватаю за руку и не даю двинуться дальше.

– Нет.

Наши взгляды сталкиваются. Я твердо стою на своем, хотя и выгляжу, наверное, очень глупо: полураздетая, промокшая до нитки.

– Я не уйду.

Он скользит глазами по моей груди, рассматривая ее. Под его бесстыдным взглядом соски напрягаются. Все мои попытки сделать вид, что мне все равно, идут прахом: тело предает меня, и я тянусь к Дрю. Но то, что сейчас происходит между нами, не имеет никакого отношения к сексу. Ему просто нужно мое тепло. Моя поддержка.

– Совсем продрогла, – бормочет он, сжимая пальцами прядь моих волос и потирая ее. – Тебе надо переодеться во что-то сухое.

Похоже, Дрю понемногу выходит ко мне из того темного, безрадостного угла, где он скрывался все это время. Лицо разгладилось, глаза больше не распахнуты от ужаса. Голос звучит нормально, дрожь прошла.

Не знаю, чего он хочет от меня, но я готова отдать ему все.

Абсолютно все.

Глава десятая

День 4, 21:49

Любовь обвила сердце вкруг,

как виноград – дубовый сук.

Арделия Коттон Бартон ^[4]

Дрю

Мы в моей постели; Фэйбл крепко обнимает меня. Хотя мы оба обнажены, в нашей близости нет ничего сексуального. Мы просто крепко обнимаемся. Так мы и заснули. Она все еще спит, я же проснулся около часа назад и лежу. Мысленно проигрывая то, что могло бы быть между нами, кроме объятий.

Она отказалась уйти, когда я попытался оттолкнуть ее. Я должен бы восхищаться этим, и неважно, насколько сильно я не хотел видеть ее рядом с собой в такой унизительный момент. Она видела меня таким, разбитым и потрясенным, проигравшим, – должно быть, я выглядел в ее глазах идиотом. И трусом, который боится секса. Вот дерьмо, слухи, которые она могла разнести, зная это, могли бы сломать мне жизнь.

Но она и бровью не повела. Спокойно говорила со мной, пока у меня не осталось выбора – только уступить. Тогда она уложила меня в постель, укрыла до подбородка одеялом и поцеловала в лоб, ужасно смущая меня своей обнаженной грудью.

Хотя я запаниковал, когда она назвала меня полным именем – это пробудило болезненные воспоминания, – я хотел, чтобы она была рядом. Хотел чувствовать ее, знал, что с ней мне будет хорошо.

Это было пыткой, но я мог выдержать это.

Когда она попыталась уйти, я взял ее за руку и попросил остаться. Я не хотел оставаться наедине с мыслями и воспоминаниями. Я видел нежелание в ее глазах, но она осталась, сняв сырую одежду. При виде ее великолепного обнаженного тела у меня пересохло во рту.

Она забралась ко мне в постель, и я притянул ее к себе. Прижавшись друг к другу, мы заснули под шум дождя. Я не мог бы вспомнить, когда последний раз спал так хорошо, держа в объятиях теплую, красивую девушку, кожа к коже, дыша в унисон. Мои руки лежали у нее на животе.

Я проснулся, лежа на спине, и она обвивала меня руками; ее еще влажные волосы касались моего лица. Это было похоже на сон – так было хорошо с ней. Потом я понял, что это по-настоящему, и я не двигался, боясь дать ей повод уйти.

Вот сейчас я не хочу, чтобы она покинула меня.

Я осторожно запустил пальцы в ее волосы, убирая их со своего лица. Она уютно устроилась, положив голову мне на грудь так, что губы касались моей кожи, что приводило меня в возбуждение. Снаружи все еще лил дождь; в комнате кромешная тьма, и я ничего не вижу – только чувствую.

Я годами не испытывал таких ощущений.

Она медленно просыпалась. Я понимаю это по тому, как изменилось ее дыхание и как она отодвигается от меня. Я еще крепче обнимаю ее. Не говорю не слова, боясь ляпнуть что-нибудь глупое и все испортить.

Вместо того чтобы отстраниться, она поднимает голову и утыкается носом мне в шею. Она целует меня в шею – медленно и нежно, и все мое тело дрожит от возбуждения. Могу поклясться, что чувствую ее улыбку. Я обхватываю ее за талию, стараясь ощутить под пальцами как можно больше обнаженной кожи.

Я не совсем понимаю, что делаю, но уверен, что могу с этим справиться. В темноте. С Фэйбл. Никаких болезненных воспоминаний. Только сейчас. Фэйбл в моих объятиях, ее длинные волосы скользят по моей коже, теплое дыхание обдает ухо. Она прикусывает мочку, и я издаю нечто похожее на смешок.

– Щекотно? – шепчет она. Я киваю, все еще опасаясь сказать что-нибудь, наслаждаясь нежностью ее голоса, который обволакивает меня. Я никогда раньше не смеялся во время секса. Не видел в этом ничего забавного. Только средство для достижения цели…

Или постыдный, грязный секрет.

– У тебя самое красивое тело, что я когда-либо видела, – шепчет она, оказываясь сверху. Одеяло все еще окутывает нас, создавая кокон – наши собственные небеса.

– Но ты даже не видишь меня. – Я удивляюсь тому, насколько мне стало хорошо от ее слов.

– О, я видела тебя. И я могу чувствовать тебя. – Ее руки скользят по моему телу. Возбуждают меня. – Ты такой мускулистый, Дрю Каллахан. Ни грамма жира.

Я слышу, что она посмеивается надо мной, и знаю, что ей нравится меня дразнить.

– Вряд ли это… правда. – Я запинаюсь на последнем слове. Ее обнаженное тело скользит вниз, затем она ложится рядом со мной. Она проводит рукой по моей груди, по животу. От прикосновения ее пальцев я вздрагиваю. Я сильно возбужден, но не хочу просить у нее больше, чем она сама собирается мне дать.

Мне страшно. Долбаный страх перед сексом, который вечно все разрушает. Воспоминания наваливаются на меня, и я ничего не могу поделать.

Прошлое преследует меня всю мою жизнь. Ломает ее. Я устал от этого.

Чёрт. Как. Я. Устал.

Ее рука соскользнула с моего члена, и я вздохнул с облегчением и мукой. Я бы все отдал, чтобы ее рука оставалась там. Нестерпимо желая ее, я притягиваю ее голову к себе и яростно целую. Никаких нежных и сладких поцелуев. Я приникаю к ней, пью ее губы, вбираю ее язык, и она делает то же самое. Наши руки повсюду; мы исследуем тела друг друга, проникая во все более интимные места, и я чувствую, как она обнимает меня. Ее руки дрожат, как и мое тело.

Я издаю стон при первом ее прикосновении, и это ободряет ее. Она обхватывает мой член и начинает ласкать его. Ее маленькие ловкие пальчики приводят меня в неистовство. Я целую ее, растворяясь в ее вкусе, в ее руках, в собственных ощущениях.

Она выдыхает мне в губы мое имя, ее рука начинает работать еще усерднее, застонав, я двигаюсь ей навстречу. Внутри меня разгорелась настоящая война: я был близок к оргазму и изо всех сил боролся с ним.

Это неправильно. Тебе должно быть стыдно. Фу. Ты отвратителен.