Моби Дик, или Белый Кит (др. изд.), стр. 101

Попробуем применить эту спинную ветвь френологии к великому Кашалоту. Его черепная полость переходит в первый шейный позвонок, а в этом позвонке заканчивается восьмидюймовым конусом спинномозговой канал, имеющий здесь в поперечнике десять дюймов. Проходя из позвонка в позвонок, этот канал сужается, но очень постепенно, ещё долго сохраняя свою необычайную толщину. Канал, разумеется, заполнен спинным мозгом — тем же самым загадочным волокнистым веществом, каким является и головной мозг, и непосредственно соединён с черепной коробкой. Мало того, выходя из черепа, мозг на протяжении многих футов сохраняет почти те же размеры в обхвате, что и его головной участок. Так разве же не разумно будет подвергнуть позвоночник кашалота френологическому исследованию? Ведь в свете всего вышесказанного ясно, что необычайно малые — сравнительно — размеры его головного мозга с лихвой возмещаются необычайно большими размерами спинного мозга.

Но предоставив окончательные выводы на усмотрение френологов, я хотел бы только, приняв на минуту спинномозговую теорию, применить её к горбу кашалота. Величественный этот горб возвышается, если я не ошибаюсь, над одним из самых крупных позвонков, воспроизводя на поверхности его выпуклые очертания. По местоположению я назвал бы этот высокий горб шишкой упорства и беспощадности у кашалота. А что великое морское чудовище беспощадно, в этом вы ещё будете иметь возможность убедиться.

Глава LXXXI. «Пекод» встречается с «Девой»

Подошёл назначенный судьбою срок, и мы повстречали судно «Юнгфрау», шкипер — Дерик де Деер из Бремена.

Некогда величайшие среди китоловов, голландцы и немцы теперь впали в полное ничтожество, но всё-таки время от времени их флаг ещё появляется на просторных широтах и долготах Тихого океана.

Неизвестно, по каким причинам, но «Юнгфрау» во что бы то ни стало хотела засвидетельствовать нам своё почтение. Не успев ещё сблизиться с «Пекодом», она развернулась, спустила шлюпку, и капитан её, стоя в нетерпении на носу, а не на корме, был доставлен к нашему борту.

— Что это он держит? — вскричал Старбек, указывая на какой-то предмет, раскачивающийся в руке немца. — Быть того не может! Неужели лампу?

— Да нет, какая это лампа, — возразил Стабб. — Это кофейник, мистер Старбек. Он плывёт к нам, чтобы угостить нас кофейком из своего кофейничка, добряк; видите, вон у его ног стоит большая жестянка? — там у него кипяток. Славный малый этот немец, ей-богу.

— Чепуха, — сказал Фласк. — Конечно же, это лампа. И жестянка для масла. У него масло кончилось, и он едет сюда побираться.

Как ни странно это может показаться, чтобы китобоец на промысле занимал у встречных китовый жир; и как бы ни противоречило это известной пословице о поездке в Ньюкасл со своим углём [257], тем не менее подобные вещи иногда и в самом деле бывают; и в данном случае капитан Дерик де Деер, как и объявил Фласк, безусловно, вёз на «Пекод» пустую лампу.

Когда он поднялся на палубу, Ахав встретил его своим отрывистым вопросом, словно и не заметил, что за предмет держит в руке гость; но немец на ломаном английском языке очень скоро дал понять, что и не слыхивал никогда о Белом Ките, после чего тут же перевёл разговор на свою лампу и жестянку из-под масла, объяснив при этом, что ему, капитану, приходится укладываться по ночам спать в темноте, потому что бременские запасы масла исчерпаны до последней капли и ни единой летучей рыбки не удалось ещё покуда поймать, чтобы возместить недостачу; в заключение же он заметил, что его судно сейчас воистину «чисто», как говорят китоловы, то есть пусто, и что поэтому оно вполне заслужило своё имя «Юнгфрау», что означает — дева.

Получив то, что ему было нужно, Дерик отправился восвояси; но не успел он ещё приблизиться к своему судну, как на обоих кораблях дозорные почти одновременно заметили китов; и Дерика охватило такое нетерпение, что он развернул свою шлюпку, не теряя времени на то, чтобы переправить на судно лампу и жестянку, и бросился в погоню за живыми запасами лампового масла.

Дичь была обнаружена с подветренной стороны, так что шлюпка Дерика и три других вельбота, спущенные с немецкого китобойца, получили изрядное преимущество перед лодками «Пекода». Китов было небольшое стадо, голов в восемь. Почуяв опасность, они неслись теперь прямо по ветру сомкнутым строем, соприкасаясь боками, точно восьмёрка лошадей в одной упряжке. Широкий пенный след тянулся за ними, словно они раскатывали на поверхности моря огромный пергаментный свиток.

Позади них, отставая на много саженей, плыл громадный горбатый старый самец, страдавший, вероятно, насколько можно было судить по его медлительности и по облепившим его странным желтоватым наростам, разлитием жёлчи или иным каким-либо недугом. Сомнительно было, чтобы этот кит принадлежал к плывущему впереди стаду: столь почтенным левиафанам общительность несвойственна. Однако он упорно шёл у них в кильватере, хотя, наверное, струя, отбрасываемая их хвостами, только затрудняла ему движение, потому что под широким его лбом клокотала белёсая зыбь, какую разводят два встречных потока. Фонтаны он пускал короткие, редкие и будто с трудом; словно закашлявшись, выбрасывал прерывистую, угасавшую струю, вслед за чем в глубине его туши возникали какие-то конвульсии и что-то вырывалось из неё и на противоположном, погружённом конце, отчего вода и там начинала клокотать и пузыриться.

— Не найдётся ли у кого лекарства от живота? — говорил Стабб. — У бедняги, кажется, колики. Подумать только, господи, с полмили колик! Гнилые встречные ветры справляют в нём рождество, ребята. Первый раз слышу, чтобы встречный ветер дул с кормы. Но виданное ли это дело, чтобы кит так рыскал, а? руль он потерял, что ли?

Как перегруженный ост-индский шлюп, медленно идущий к берегам Индостана с грузом перепуганных лошадей на палубе, кренится на борт, зарывается носом, садится на корму и переваливается с волны на волну, так и этот старый кит, вздымая свой почтенный корпус и переворачиваясь по временам на бок, обнаружил наконец причину своего неровного хода — по правому борту у него вместо плавника виднелся лишь куцый обрубок. Потерял ли он свой плавник в бою или так и родился без него — трудно сказать.

— Погоди немного, старина, мы подвяжем на этой верёвке твою раненую руку! — крикнул жестокий Фласк, ткнув пальцем в кольца линя.

— Гляди, как бы он самого тебя не подвязал, — отозвался Старбек. — Навались, не то он достанется немцу.

Усилия всех вельботов в бешеной гонке были устремлены к этой рыбе, потому что она была значительно крупнее остальных и могла бы стать наиболее ценной добычей, а также ещё и потому, что она была гораздо ближе к лодкам, между тем как другие киты уходили от погони с такой огромной скоростью, что преследование их казалось просто невозможным. К этому времени вельботы «Пекода» успели уже обогнать три шлюпки немца и только вельбот Дерика, начавший погоню намного раньше, всё ещё шёл впереди, хотя расстояние между ними и его американскими соперниками с каждой минутой всё уменьшалось. Они опасались только, как бы он, довольно уже приблизившись к киту, не успел забросить свой гарпун, прежде чем они его догонят и обойдут. Сам же Дерик, видимо, не сомневался, что так именно и будет, и то и дело с издёвкой махал им своей наполненной лампой.

— Неблагодарный нищий пёс! — воскликнул Старбек. — Только что наполнил я ему кружку для подаяний, и он же надо мной ещё за это насмехается! — и обычным своим настойчивым шёпотом закончил: — Покажем-ка ему, ребята! Ату! Ату его!

— Вот что скажу я вам, молодцы мои, — говорил Стабб своей команде, — мне религия не позволяет злиться, а всё-таки я бы этого чёртова немца с потрохами сожрал. Навались! навались, говорю! Вы что, хотите, чтоб этот разбойник нас переплюнул? А брэнди вы любите? Ставлю бочку брэнди тому, кто отличится сегодня на вёслах. Давай, давай, что же это ни у кого из вас жилы не лопаются? Может, мы на якорь встали? Что-то незаметно, чтобы мы с места сдвинулись, заштилели мы с вами, что ли? Эй, эй! в лодке уже трава проросла! а мачта, ей-богу, поглядите сами, мачта почками пошла. Так, ребята, не годится. Да вы только посмотрите на немца! Тут нужно с огнём работать, я вам говорю. Ну как? будет мне огонь или нет?