Здесь и сейчас, стр. 21
На лице его озабоченность и даже некое раскаяние.
– Ага. Понял.
Он что, дразнит меня?
– Но зачем ты это говоришь? Никто же нас с тобой не видит. А кроме того, ты и так уже давно их не слушаешься. Давно наплевала на все их заповеди. – Он умолкает, улыбается. Смотрит прямо в глаза. – Только ты не подумай, я вовсе не собираюсь воспользоваться ситуацией.
– Да нет, не в этом дело, не совсем так, – неуверенно киваю я. Пытаюсь найти слова, как лучше выразить. – Просто потому, что это опасно… Вспомни, откуда я явилась сюда.
– Не понял?
– Ну, просто могли произойти изменения в иммунной системе и на клеточном уровне. Мы подвергались воздействию других видов микробов, вирусов, бактерий – здесь таких нет. У нас с вами разные типы иммунитета. Поэтому, между прочим, нам не позволяют лечиться у местных врачей. Говорят, мол, если в лаборатории увидят состав нашей крови, возникнет множество самых невероятных вопросов. Наши ученые получили возможность увидеть общую картину заболеваний в прошлом, то есть я имею в виду, которая существует сейчас, и, чтобы нас защитить, перед переходом сделали нам уколы. Нам до сих пор два раза в год делают укол. И таблетки, которые мы принимаем, тоже для этого… или, по крайней мере, так нам говорят.
По лицу видно, что Итан испытывает облегчение.
– Так, значит, тебе ничего не грозит.
– Да, зато тебе грозит.
– Мне? Почему это?
– Контакты со мной для тебя небезопасны. У тебя нет иммунитета от микроорганизмов, которые есть в моем теле. Там, откуда я прибыла, такие заболевания, что ты и представить себе не можешь. Чума крови, например, от которой погибают сразу целыми семьями. У меня от нее иммунитет, да и у всех, кто прибыл сюда, иначе мы бы давно умерли. Но неизвестно, какие изменения, пусть самые крохотные, произошли в структуре моей рибонуклеиновой кислоты или еще где, а от меня эти изменения могут перейти к тебе.
– Вот так просто, когда я сижу рядом с тобой? Чушь какая-то. Я в это не верю.
– Наши руководители, кажется, считают, что контакт, который не принял регулярную форму, достаточно безопасен. Они предостерегают нас от тесных и глубоких связей. Вот почему заповедь, в которой говорится о близости с местными, самая строгая. Нам говорят, что такие контакты могут уничтожить все население страны, как Кортес уничтожил ацтеков, подарив им оспу.
У меня на душе кошки скребут. Ощущение, будто я воздушный шарик, из которого выпускают воздух. Рассказывать такое мальчику, которого любишь, не очень-то романтично.
Итан внимательно смотрит мне в глаза, слушает. Какое-то время молчит, потом качает головой:
– Меня это не пугает. И я тебя не боюсь. Не страшно.
– А мне страшно, – вздыхаю я.
Наконец мы доезжаем до стоянки грузовиков справа от Палисейдс. Пока едем, ведем себя трезво и сдержанно. Когда пересекаем границу между штатами Нью-Йорк и Нью-Джерси, Итан берет меня за руку. Гляжу на него и вижу: в глазах мелькают мятежные чертики.
Камера хранения открывается только в семь, и нам надо хоть чуть-чуть поспать. Впереди у нас два больших дня, в которые нужно много успеть.
– А что твои родители? – спрашиваю я. – Ты им сказал, куда едешь?
– Конечно. В гости к сестренке на все выходные. Она живет в Бакнелле.
– А сестра? Что она об этом думает?
– Думает, у меня завелась девчонка, и я это от всех скрываю. – Итан достает из багажника одеяло и открывает мне дверцу. – Ложись на заднем сиденье и постарайся выспаться, договорились? – Он протягивает мне одеяло.
– А ты?
Он возвращается на сиденье водителя:
– А я привык спать сидя.
– Точно?
– Точно. Кроме того, если понадобится быстро удирать отсюда, лучшего спального места не найдешь.
– Ты думаешь, нас уже ищут?
– Думаю, попытаются. Но у нас есть преимущество. Кеноби говорил, они здорово давят на своих, зато в остальном мире у них никакой поддержки. А я в своем мире чувствую себя как рыба в воде. Им до меня далеко.
– Ты уверен?
– Конечно. У них нет настоящих связей с людьми, с аборигенами, как ты нас называешь.
– Да, это верно.
– А вот у тебя, дружок, хоть ты и не наша, точно есть.
Итан запирает все дверцы, гасит освещение. Становится тихо и темно. Я лежу неподвижно, гляжу вверх. От нашего дыхания запотели стекла. Слышно гудение несущихся по шоссе машин. Казалось бы, нет никаких оснований чувствовать себя в безопасности, но у меня на душе легко и спокойно.
Итан так близко, что мне никак не уснуть. Он ерзает и вертится на переднем сиденье. Я слышу его дыхание.
Проходит какое-то время, трудно сказать сколько, но довольно много. Мы оба не спим, хотя и не разговариваем. Потом слышу, Итан выходит из машины и открывает заднюю дверцу. Залезает ко мне, и сердце мое падает куда-то в пропасть, потом снова взлетает от радости, хотя я знаю, что так быть не должно. Сажусь, чтобы дать ему место.
– Нет-нет, лежи, – говорит он. – Для меня найдется местечко?
Я прижимаюсь к спинке. Он вытягивается рядом. Я накрываю нас обоих одеялом.
– Что-то не получается спать сидя. Оказывается, не очень привык.
Я смеюсь.
Сначала мы лежим на узеньком сиденье, как две сардины, спина к спине. Но Итан скоро переворачивается на другой бок и обнимает меня. Спиной чувствую, как бьется его сердце.
– Это ведь у нас не регулярный контакт, верно? – спрашивает он.
– Думаю, имеется в виду что-то другое.
Ну да, мы с ним однажды уже были вот так же близко, но пока никаких отрицательных последствий не заметно.
– Да, думаю, все нормально.
Я уже начинаю дремать, когда ноги его переплетаются с моими.
– Пренна… – слышу я его шепот за спиной. – Ты спишь?
– Нет еще. А что?
– Как думаешь, если я тебя поцелую, не повредит? – шепчет Итан. – Хочешь?
Понимаю, сейчас надо соврать, сказать, что очень даже повредит. Чтобы нам обоим было легче. Но я уже начала говорить с ним откровенно, ничего не скрывая, и это ощущение пьянит меня.
– Очень хочу, – шепчу я в спинку сиденья. – Очень-очень.
– И я тоже.
Чувствую, как он целует меня в лопатку, потом опускает голову и засыпает.
Глава 13
Мы останавливаемся на стоянке в Бронксе и начинаем изучать карту в мобильнике Итана. Точнее, изучает он. С моим зрением изучать ее бесполезно. Мы свернули не в том месте и не сразу разобрались, куда дальше ехать. Вокруг ветхие, полуразрушенные дома, улицы пустынны. Большинство зданий выглядят необитаемыми, судя по выбитым стеклам. Я, в общем-то, не очень боюсь, и угрозы, существующие в этот период двадцать первого века, кажутся мне смешными, но все равно я рада, что не одна.
Утро довольно прохладное, ветерок шевелит футболку Итана. Он выглядит совсем неухоженным и помятым после того, как две ночи подряд рыскал вокруг фермы. Лицо усталое. Но тут он вдруг ни с того ни с сего принимается прыгать и скакать по тротуару как сумасшедший.
– Что это с тобой?
– Сам не знаю. Чувствую, здоровье так и прет. Энергия.
Дышит тяжело, зато широко улыбается. Еще несколько раз подпрыгивает.
– Правда?
Мне кажется, я догадываюсь, на что он намекает.
– Здоров как бык, готов горы свернуть.
Гляжу на него подозрительно.
– Поговорка такая, – пожимает плечами Итан.
Искомый адрес – большое квадратное строение промышленного типа с гигантским, ярко освещенным рекламным щитом на крыше, хорошо видным из окон автомобилей, с шумом проносящихся мимо по надземной скоростной автостраде у нас над головой.
В вестибюле за стойкой нас встречает унылое лицо охранника с карточкой на груди, где написано, что его зовут Мигель. Он снимает наушники.
– Вашу карточку, – говорит охранник.
Даю ему карточку.
– Позвольте взглянуть на ваш ключ.
Протягиваю и ключ.
– Номер отделения?
Отвечаю не сразу. Совсем не хочется вызывать в нем подозрения. Хватит и того, что перед ним стоят двое грязных подростков, которые едва держатся на ногах, да еще заявились в семь утра.