Большая книга ужасов – 58 (сборник), стр. 45
– В лагере она.
– Кто ж здесь такой с-сильный? – недоверчиво протянул вожатый. – Она ведь тяжелая…
Васька не стал повторять свой рассказ о том, что барабанщицы ходят сами. Ему и в первый раз не поверили.
– Как ту девочку звали? – спросил он.
– Не знаю, – Володя задумчиво пожал плечами. – Я ее и не видел никогда, м-маленьким был, а она в третьем или четвертом отряде жила…
– Ее нашли?
– Где? Она же утонула.
– Ее тело потом нашли?
– Нет. Т-там течение раньше было сильное. Место глубокое.
– Володя!
По дорожке шел довольный Платон, лицо и руки у него были в меловой крошке.
– Все готово! – радостно отрапортовал он.
– К-куда вы ее дели? – Володя, казалось, забыл о существовании Глебова.
– Все, считай, что статуи больше нет. Мы разбили ее, чтобы нечего было таскать. – И Платон выразительно покосился на Ваську.
Не ожидавший такого поворота событий, Глебов открыл рот.
Володя задумчиво покрутил на пальце кольцо с ключами.
– Вот и все, – спокойно сказал он. – Зря, конечно, ну ладно.
Глебов попятился, развернулся и побежал к центральным воротам. Зачем он туда бежит, для него самого было не совсем понятно. Ничего сделать он уже не мог. Просто ему стало жалко этот уродливый кусок гипса, который все время кидали, ломали и вот теперь разбили окончательно.
У центральных ворот Глебов наткнулся на Щукина. Тот сидел на тумбе, подставив бледное лицо под лучи солнца. Васька страшно обрадовался, увидев приятеля живым и здоровым. Он радостно взмахнул руками, сделав к нему несколько шагов.
– Вот здорово, что ты здесь! – затараторил он. – Слышал, она вернулась?
– Ну чего, Глебов, все бегаешь? – как будто не слыша друга, спросил Серега.
– Они ее разбили! – выпалил Васька, задохнувшись от возмущения.
– Я видел. – Щукин лениво пожал плечами.
Вдалеке пропел горн, приглашая вторую смену завтракать.
– Ты завтракал? – зачем-то спросил Глебов, хотя и так было ясно, что Щукин не успел бы сходить в столовую и вернуться. – Пойдем перехватим что-нибудь и сбегаем посмотреть, что от нее осталось.
По лицу Сереги прошла судорога, губы скривились.
– Нет, – он резко спрыгнул с тумбы. – Пойдем сейчас, пока все не убрали.
– Ты чего? Мы же без завтрака останемся, – удивился Глебов, у которого из-за утренних переживаний урчало в животе от голода, да и Щукин до этого никогда не отказывался от еды.
– Не останемся, – сказал Щукин равнодушно. – Про нас не забудут. Пойдем.
Он уверенно пошел в сторону хоздвора.
Здесь кучей лежали куски, бывшие некогда статуей. Остатки арматуры корявой горой возвышались рядом.
– Вот она, твоя спасительница, – с усмешкой произнес Щукин. Ногой потрогал металлическую основу, постучал по запыленному постаменту с неистребимой надписью про Вована.
Васька бездумно рассматривал останки барабанщицы. В голову ничего не приходило. Было только обидно, что теперь нельзя будет узнать – кто она и почему ходила, что хотела от Ленки, о какой опасности пыталась предупредить, откуда взялась вторая статуя и зачем им понадобились ребята из их лагеря…
– Вот все и закончилось, – вздохнул Глебов, пнув ногой уцелевший барабан. Удар отозвался гулким эхом, как будто барабан был пустым. И тут же где-то вдалеке раздалась чуть слышная барабанная дробь.
– Не закончилось, – отозвался Щукин неестественно высоким голосом.
Глебов оглянулся и ахнул. Его друг стоял с совершенно бледным лицом, скаля белые зубы в злой усмешке. Волосы его стремительно белели, одежда припорашивалась мелом. Он поднял ставшую такой же белой, как и его лицо, руку с острыми металлическими ногтями.
– Серега! – вскрикнул Васька.
Щукин сделал несколько шагов к приятелю и ужасной пятерней схватил его за горло. А там, где он только что стоял, из-под земли начала подниматься фигура барабанщицы.
Барабанная дробь билась в ушах Глебова, казалось, еще немного, и его голова лопнет от такого шума. Серега сдавил горло товарища, острые ногти впились в кожу, по плечу и по руке побежала кровь. От жуткой боли Васька захотел закричать, но воздуха в легких не хватило, он мог только беззвучно разевать рот.
– Все только начинается. – Щукин встряхнул свою жертву. – Теперь осталось немного…
Из последних сил Глебов попытался освободиться от железной хватки. Но руки Сереги оказались скользкими, за них совершенно невозможно было ухватиться.
Наконец Щукин разжал пальцы. Глебов потерял равновесие и упал на острые гипсовые куски.
– Дурак, – захлебываясь воздухом, прохрипел он и, закашлявшись, схватился за горло. Из небольших ранок сочилась кровь, пальцы тут же стали красными. Он испуганно вытер их о белый камень. И тут же его что-то как будто подбросило. Камни под ним заходили ходуном.
Статуя, стоящая за спиной Щукина, положила ему на плечо руку. Это стало сигналом. Серега схватил приятеля за плечи и с невероятной силой поднял на ноги.
– Идем, – процедил Серега сквозь зубы.
– Ой, мамочки! – вскрикнули рядом.
Глебов успел оглянуться и заметить Ленку. Ее лицо побледнело, колени подкосились, и она начала заваливаться на бок. Серега дернул Ваську на себя. Что-то просвистело, и в лоб Щукина врезался здоровенный белый булыжник. Серега разжал руки и ничком рухнул на землю. Получив хороший пинок, Глебов отлетел в сторону.
Глава VI
Тук-тук, кто там?
То, что произошло ночью, Щукин вспоминал с трудом. Бег с препятствиями по пересеченной местности представлялся мутным кошмаром. Тогда в ночной темноте ему пришлось кубарем скатиться с обрыва, в кровь содрав ладони и колени, вовремя увернуться от летящего сверху Кубинова, выудить его из воды, а потом бежать, бежать и бежать от настигающих криков и грохота.
Когда Серега проснулся, Глебов еще спал, закутавшись с головой в одеяло. Ночные приключения разрозненными кусками крутились в голове. Нужно было найти Васильева, чтобы он рассказал, что было.
Щукин вышел в коридор и довольно потянулся. Мимо окна пробежал Платон. Видок у него был еще тот – волосы растрепаны, глаза злые.
– Макс! – с порога заорал Платон.
– Ну? – послышалось из вожатской. – Чего?
– Где твои архаровцы? Я им сейчас головы пооткручиваю! Ты посмотри, что они опять натворили!
– Неужели первый отряд пастой измазали? – пошутил Максим.
– Это уже не смешно, Макс! Они опять барабанщицу приволокли. Где этот… как его там? Глебов!
Щукин осторожно шагнул на крыльцо. Здесь на солнышке тихо сидел Кубинов. Увидев Щукина, он вздрогнул и вскочил.
– Как ты? – спросил Серега, вспомнив зеленое лицо Вовки ночью, когда они удирали от чего-то страшного, надвигающегося из кустов.
– Нормально, – осторожно ответил Кубинов и сделал несколько шагов назад.
– Васильева видел? – Щукин пошел за пятящимся Вовкой.
– Какого Васильева? – удивленно мигнул Кубинов.
– Андрюху. Ты чего, забыл? Мы ночью вместе ходили.
– Куда? – Вовка продолжал пятиться, ни на секунду не останавливаясь.
– Как куда? На остров, к кресту! – теперь пришла очередь Щукину удивляться.
– Никуда я не ходил, – замотал головой Кубинов, не забыв сделать еще несколько шагов. – Я всю ночь спал.
– Спал? – Терпение Щукина кончилось, и он стал орать: – А кто за мной из окна выпрыгивал? Кто говорил, что хочет со мной пойти? Я, что ли?!
– Не знаю. Я спал! – вскрикнул Вовка, развернулся и побежал по клумбе.
– Ничего не понимаю, – пробормотал Щукин. – Я что, ходил один? А как же Васильев?
Шум в корпусе нарастал, на улицу вывалилась толпа. Впереди вышагивал старший вожатый Володя, за шиворот он волок вяло упирающегося Глебова. С двух сторон от них, как будто охраняя, шли Максим и Платон. Ребята бежали следом, на ходу обсуждая происходящее. Щукин поискал глазами Васильева, который не мог пропустить такое занятное зрелище, но не нашел его.
– Маринка, иди сюда, – решил позвать он.
Гусева скривила полные губы.