Индия. На плечах Великого Хималая, стр. 36

Часть 4. Долина Спити

Дорога за Ротангом хуже, чем на Ротанг, но по гималайским меркам вполне терпимая (автобус бы прошёл без проблем), а внизу, вдоль реки Чандра, вообще неплохая — мы даже смогли разогнаться до сорока километров в час.

Без остановки проехали Чаттру (Chattru) — скопление дхаб возле первого моста. Я заметил, что дхабы любят кучковаться именно в таких местах. По дороге к следующему мосту и следующей дхабе Баттал (Battal) пришлось пересекать лужи, вода которых доставала до дверей джипа, и ехать по глубоким снежным коридорам длиной в десятки метров. Такур не разгонялся, объясняя это тем, что намокли тормозные колодки.

И пусть мы ехали медленно, но зато как наш Такур чувствовал габариты и дорогу! Мы разъезжались со встречными по самому краю пропасти, практически в сантиметре друг от друга.

Чем ближе к перевалу, тем пустыннее. Только камни, лёд и снег. Я видел эти горы во сне задолго до моих гималайских путешествий, и фрагмент одного такого видения даже вошёл в рассказ «Тёмные ступени». Вот отрывок, где главный герой на одной из троп встречает невысокого человека с двумя серебристыми ведёрками, полными воды.

«…Его загорелое морщинистое лицо излучало тепло и силу. Оно было единственным тёплым пятном на окружающем пейзаже в холодных тонах: серовато-голубой склон, голубое небо. Человек был одет в куртку цвета камней, зелёные брюки и тёмные резиновые тапочки. Я подумал, куда он несёт эти вёдра, и пока я размышлял, он начал подниматься по узкой тропинке, прилепившейся к скале. Я последовал за ним. Кроме гор, человека и неба — ничего не было: ни строений, ни животных, ни деревьев. Лишь далеко внизу в туманной дымке — монастырь. Я знал, что часть этого монастыря находилась также и наверху, на неприступной для обычных людей скале. Мы туда и направлялись. Горец был единственным монахом, настоятелем и служкой верхней обители.

И вот мы наконец пришли наверх, к вырубленным в скале величественным сооружениям. Напротив меня у входа в пещеру лежала огромная каменная кошка, снежный леопард с ярко-зелёными глазами. Она казалась живой. Далее я оказался в одном из внутренних помещений, где проходил ритуал Раскрывающегося Будды. Колорит этого небольшого зала оказался совершенно иным: здесь полностью отсутствовали холодные тона. Жёлтые светильники, коричневые стены. На возвышении, в падмасане сидел некий человек, возможно паломник, так же, как и мы, сумевший преодолеть опасный подъём. Перед ним на нитках плясала небольшая, в треть человеческого роста, фигурка. Того, кто управлял куклой, видно не было — нити уходили в потолок. Лицо сидящего имело необычно крупные рельефные черты: острый нос, большой рот, глубоко посаженные глаза — паломник казался вырезанным из дерева. Вдруг кукла, прыгающая на ниточках перед ним, вместо рта раскрыла круглый, непропорционально большой череп, который распался на дольки, подобные апельсиновым, а затем снова схлопнулся. Паломник беззвучно рассмеялся, обнажая ровный сверкающий ряд зубов. В этот момент наверху приоткрылась дверь и мой взгляд уловил исполнителя этого представления: им оказался человек с вёдрами, но на этот раз он был в малиновом монашеском одеянии. Затем я услышал нечто вроде комментария ниоткуда: „Он единственный, кто может показывать Раскрывающегося Будду, единственный, кто может служить в верхнем храме“. Я вышел. У входа, рядом с кошкой, меня снова окликнул монах. Он подошёл близко, так что мне показалось, словно говорю я сам: „Все эти древние ритуалы сохранились здесь, потому что основная часть монастыря просела, а об этой никто не знает“.

Мы подошли к обрыву: далеко внизу, в долине, сквозь голубоватую дымку был виден монастырь. Затем перед моими глазами, как на киноэкране, нахала развёртываться картина древней катастрофы: непомерно раздувшийся, мутный поток и ползущий в его пасть склон. Я обернулся и снова увидел монаха, стоящего у входа в храм, рядом с каменным леопардом, глаза которого излучали изумрудно-зелёный свет…»

И теперь я узнавал эти места, только монастыря в долине не было.

После Баттала начинается подъём на перевал Кунзум, чьё название переводится как «место встречи ибексов», то есть горных козлов весьма редкой породы. Встреча с ними, как говорят, приносит счастье. Но козлов мы не встретили и потому, наверное, прокололи колесо. Правда, совсем рядом с дхабой Баттал. И пока Лаб Сингх ставил запаску, мы узнали, что дорога к озеру Чандратал, которое находится на высоте 4270 м, пока ещё завалена снегом и камнями.

Трекинг к озеру занимает несколько часов, и на его берегу, как утверждают путеводители, работает палаточный лагерь Dewachen EcoCamp. В моих персональных планах в своё время был переход от Чандратала к перевалу Баралача (он находится на трассе, ведущей в Лех, и, судя по описаниям, от озера до него всего два-три дня пути). Но тогда мне помешал снегопад. А в этот раз мы просто не были готовы к такому путешествию.

На Кунзум мы не ехали, а ползли. Во-первых, высоко: 4551 метр, во-вторых — мокро, круто, кочковато и вязко. На самом перевале — святилище бога Гейпана, покровителя Лахула, и буддийские ступы, или по-тибетски «чортены».

Ступа является символом учения Будды. Она может находиться как на месте захоронения святого человека, так и просто на «памятном» месте, на перевале, возле монастыря или дороги. Архитектура ступы должна включать пять элементов: основание, лестницу (ступени), купол, шпиль и навершие. Это модель Вселенной, пять её составляющих: земля, вода, огонь, воздух и пространство. Или основание — омрачения ума, лестница и купол — начало пути к просветлённому состоянию; шпиль — состояние бодхисаттвы, навершие — состояние будды. Или это части мистического тела Будды. Или это пять дхьяни-будд как проявлений Абсолюта, которым соответствуют пять вышеперечисленных элементов. (Подробнее см. http://probud.narod.ru/dhyanibuddha.html)

Внутри ступы может находиться прах буддийских святых (по преданию, прах Будды (шарира) был помещён в 108 ступ в разных местах Индии), предметы, которыми они пользовались, священные тексты.

Отсюда начинается долина Спити, долина будд и бодхисаттв, дакинь и дхармапал. Её название переводится как «место драгоценности». Сейчас это можно понимать буквально: благодаря тому, что долина осталась на территории Индии и, в отличие от Тибета, не была оккупирована Китаем, здесь сохранись такие драгоценности, как монастыри с их библиотеками, танками, скульптурами, музыкальными инструментами и другими предметами культуры и культа.

Будды и Бодхисаттвы

Прежде чем продолжить повествование о нашем дальнейшем пути я подумал, что необходимо немного рассказать о буддизме и об одном из его направлений — ваджраяне, то есть «Алмазной колеснице».

Началось всё с того, в 563 году до н. э. в семье правителей королевства Шакья в предгорьях Гималаев родился мальчик Сиддхартха Гаутама. Ему было предсказано либо стать великим царём, либо духовным учителем, который откроет путь спасения. Но последнее ему грозило лишь после того, как он увидит четыре знака: старого человека, больного человека, умершего человека, святого человека. Отец мальчика (мать умерла почти сразу после родов) хотел, чтобы сбылось первое пророчество и сын стал царём. Поэтому Гаутаму старались всеми силами оградить от боли и страдания.

Но случилось неизбежное, и однажды он увидел, что всё живое подвластно болезни, старости и смерти.

Вся дальнейшая жизнь Гаутамы была посвящена поискам пути избавления от страданий. Он оставил семью, жену и сына и стал странствующим монахом. Это случилось, когда Гаутаме было 29 лет. Вместе с пятью подвижниками в течение шести лет он практиковал такую жёсткую аскезу, что довёл себя до крайней степени истощения. Однажды дочь местного крестьянина проходила мимо и, преисполнившись сострадания к почти умирающему аскету, предложила ему рис с молоком.