Кобзарь, стр. 74
Кос-Арал, 1848
«Не домой бредя средь ночи…»
* * *
Не домой бредя средь ночи
От кумы, из хаты,
Не смыкая в дреме очи,
Вспоминай меня ты,
А как изведет кручина,
Загостясь до света, —
Вспомни обо мне, послушай
Доброго совета!
Вспомни, чтобы полегчало,
Как в степи за морем
Борется твой друг веселый
С неотступным горем,
Как, с тяжелой, тайной думой
Свыкшись понемногу,
Сердце скорбное смиряет
Да молится богу,
Вспоминает Украину
И тебя, друг милый.
Хоть подчас и затоскует,
Да не с прежней силой,
А так только. Завтра — праздник…
Встречу одиноко
Этот день, мой друг единый,
В стороне далекой.
Загудит на Украине
Пред обедней ранней
Благовест… Пойдут толпою
В церковь прихожане
Помолиться… Завтра ж утром
Заревет голодный
Зверь в степи, засвищет утром
Ураган холодный,
Занесет песком и снегом
Мой курень в пустыне.
Вот как доведется праздник
Встретить на чужбине!
Ничего. На то и лихо,
Чтобы с ним бороться.
Письмецо мое прочти ты,
Чуть тебе взгрустнется,
И поверь мне, что на свете
Нету горшей доли,
Как в чужом краю немилом
Вековать в неволе.
Но и там живут. Что ж делать!
Хоть порой нет мочи,
Умереть бы, да надежда
Умирать не хочет.
Кос-Арал, 24 декабря 1848, 1849
«Как чумаки, тащась в степях…»
* * *
Как чумаки, тащась в степях,
Столбы минуют верстовые,
Уходят годы прожитые.
Мне что! На памятных листках
Строчу — стихами наполняю
За книжкой книжку. Разгоняю
Кручину о глухой судьбе
И кандалы кую себе
(Коль эти господа узнают).
Да хоть на крест, будь их приказ,
А без стихов я жить не в силах.
Два года в книжечках строчил их,
Начну и третий в добрый час.
Кос-Арал, 1849
[СОТНИК]
Под Оглавом… Кому знаком,
Скажите, Оглав белостенный?
Немногим! Поясню степенно,
Чтоб не напутать непутем.
Недалеко от Борисполя,
Почти возле него, верней,
И посейчас в пустынном поле
Приметна купа тополей, —
Ну, впрямь из Оглава дивчата
Овечек вывели когда-то
И стали. Было то давно…
Вот тут обычно из-за тына
Фасоль вилася по тычине,
И застекленное окно
Порою в садик открывалось.
И хата, видите, была
За тыном, сотникова хата.
А сотник был старик богатый,
Так у него в дому росла,
Воспитывалась, как родная,
Подкидыш-дочка. Или так,
В приемыши седой казак
Сиротку взял и, надзирая
За нею строго день и ночь,
Растил себе чужую дочь.
А сына (сотник был женатый,
Да овдовел) он отослал
Учиться, в Киев — вон из хаты.
А сам Настусю поджидал,
Сиротку ту, отроковицу,
Готовый с ней соединиться:
Не сына с ней соединить,
А в голову ему, седому,
Взбрело под старость подурить.
Но, сор не вынося из дому,
Не говорит ни с кем чужим,
Лишь сам с собою рассуждает…
А уж бабенки… бес их знает!
Смеются за спиной над ним!
Они поживу носом чуют.
Сидит сотник возле хаты,
В тиши размышляет,
А Настуся по садику
Пташкою порхает.
То подсядет, возьмет руку,
Прильнет к ней губами,
То страшными, огромными
Играет усами, —
Ну понятно, как ребенок,
Ласкает седого.
А седому не до шуток —
Хочется иного:
Греховного наслажденья
Плоть, дряхлея, просит.
И пальцами старый сотник
Настусины косы,
Словно две змеи большие,
В одну заплетает.
То расплетет да вкруг шеи
Трижды обмотает!..
А она, моя голубка,
Ничего не знает, —
Как с большим котом котенок,
Резвится, играет…
Сотник
Отвяжись ты, баловница.
Все одни проказы,
Как русалка, растрепалась…
А зачем ни разу
Ты ленты не вплела в косицы,
Тесьму, что тетка привезла?…
Настуся
Пустили бы на вечерницы,
Тогда б и ленты я вплела,
Сумела бы принарядиться,
Другие башмачки взяла,
Барвинком убрала бы косы…
Сотник
Как быть с тобой — простоволосой?
Да где барвинок ты б нашла,
Чтоб им украситься богато?
Настуся
А возле тына! Там такой
Зеленый вырос, да крещатый,
Да синий! Сине-голубой
Зацвел…