Афёра, стр. 65
34
Когда Макаров вышел из бара, было уже поздно. Хотя, с точки зрения курортника, время, когда большая стрелка часов только ещё переползла отметку, разделяющую старый и новый день, вовсе не считается столь уж поздним, каким кажется оно тому же человеку, имеющему в ближайшей перспективе ранний подъем и поездку через весь город на работу. Поэтому Алексей был удивлён, когда, попрощавшись с заметно повеселевшим владельцем «Золотого краба», покинул его уютное заведение и очутился на пустынной, будто вымершей улице курортного городка. Возможно, виной тому была ветреная сегодняшняя погода. Окна домов и корпусов пансионата вокруг светились уютным, дружелюбным светом, навевая запоздалому прохожему мысли о тёплой комнате, горячем чайнике с крепким сладким чаем и чистом, хрустящем крахмалом бельё постели. А может быть, и о горячем душе, который Алексей собирался непременно принять тотчас по возвращении к себе в гостиницу. Прошедший день был удачным, продуктивным с точки зрения полученных результатов: Макаров считал, что практически разобрался в причинах гибели Павла Гостенина, и теперь собирался изложить своё мнение начальнику отдела. И даже хорошо, что ему не удалось дозвониться в столицу из кабинета полковника Сычёва, — тогда ещё оставались кое-какие сомнения; разговор же с хозяином бара, кажется, расставил все точки над «и». Такой зверь, как Красавчик, не стал бы бросать слов на ветер, и, судя по всему, его конфликт из-за Элины с Пашей Гостениным стал для вспылившего парня роковым. Теперь Алексею, по его твёрдому убеждению, оставалось только выяснить, если удастся, подробности конфликта. В этом ему должны были помочь остававшиеся пока «в запасе» встречи с Маратом Мёд-вецким и той девушкой, которая, по словам Паулы, обмолвилась о том, что московский студент утонул в море отнюдь не по собственной инициативе.
Первое впечатление о пустынности улиц ночного города оказалось ошибочным. Вероятно, просто заведение Игоря Николаевича находилось немного в стороне от наиболее оживлённых кварталов. Приблизившись к центру, Макаров все чаще стал встречать загулявшиеся парочки, троицы и целые компании продолжающих, невзирая на поздний час, веселиться людей. На главной же улице, где, кстати, располагалась и его гостиница, вовсе было многолюдно. Здесь и там сияли яркими цветами вывески ночных баров и кафе, из дверей и окон которых доносились звуки музыки, в абсолютном большинстве случаев отнюдь не способствующей вечернему умиротворению. Сильный ветер, разгулявшийся на море, в сплошном коридоре двух-, трехэтажных домов и деревьев с густыми кронами лишь слегка шевелил ветви зелёных великанов.
До гостиницы оставалось идти метров четыреста. Сначала Макаров, хотя шёл достаточно быстро, по давней своей привычке с интересом разглядывал лица попадавшихся ему навстречу прохожих, отмечая про себя наиболее интересные и стараясь понять, представить, какие чувства могут владеть тем или иным человеком, кого эта поздняя хмельная круговерть закружила случайно, а кто считает ночные походы по развлекательным заведениям обязательной, а то и главной частью своего отдыха. Однако на этот раз занимательное и безобидное развлечение продолжалось недолго. Оглянувшись на углу улицы, возле кинотеатра, чтобы посмотреть, чем закончится попытка не слишком крепко державшегося на ногах мужчины сделать хотя бы несколько шагов по улице под руку с пытавшейся удержать его в вертикальном положении дамой, Макаров заметил словно случайно остановившегося буквально в десяти шагах позади него широкоплечего парня среднего роста. За пару минут до этого плечистый незнакомец, выйдя из какого-то кафе, мельком взглянул на Алексея и целеустремлённо прошёл мимо. Выходило, однако, что парень шёл за ним и остановился, не желая догонять.
Это любопытное явление не могло не заинтересовать Алексея, и он, решив все выяснить, не маскируясь, всем корпусом повернулся назад и посмотрел на плечистого парня. Такое нехитрое действие сразу же дало ожидаемый результат: молодой человек, до того, очевидно, пребывавший в нерешительности, внезапно нашёлся и бросился помогать в очередной раз выскользнувшему из рук своей дамы и осевшему прямо на асфальт мостовой пьяному. Бескорыстная помощь постороннего человека, которому женщина и её кавалер только что были абсолютно до лампочки, привела даму в полное замешательство.
Макаров усмехнулся: как расстроится несчастная, когда через некоторое время её упившийся кавалер будет снова переброшен с сильных рук молодого человека на её хрупкие руки, ибо нежданному спасителю вдруг понадобится, резко прибавив темп, продолжить свой путь. С этой мыслью Алексей повернулся кругом и продолжил путь в прежнем направлении, ускорив шаг. Больше он не останавливался и даже не пытался оглядываться. Макаров и так знал, что плечистый крепыш следует за ним. Интересовал же его единственный вопрос: кто? Кто послал за ним соглядатая и с какой целью? Возникла неприятная мысль: Игорь Николаевич? Тогда все, что говорил хозяин «Золотого краба», — туфта, а он, Алексей, развесивший уши телёнок, сосунок. Но зачем коммерсанту было столь изощрённо лгать? Чтобы побыстрее выпроводить настырного московского милиционера?.. Макаров припомнил весь разговор, лицо Игоря Николаевича… Нет, не похоже, что врал. Или играет — сыграл же в электричке… А может быть, наоборот: не там, а здесь наврал… Времени у него для размышлений было достаточно, подготовился и рассказал сказочку «про белого бычка». И все-таки не похоже, что-то подсказывает: не врал Игорь Николаевич, не врал, по крайней мере, в главном.
Но кто же тогда послал этого мальчика?.. Этого паренька с тугими бицепсами и квадратным лицом, совершенно не умеющего незаметно проследить за человеком… Кто? Кому он, Алексей, начал мешать? Надо разобраться, понять, прежде чем звонить Воронцову. Не доходя каких-нибудь тридцати-сорока шагов до угла гостиницы, Алексей изменил маршрут и уверенно повернул направо, в какой-то тёмный переулок, уходивший вниз, туда, откуда слышался неумолкающий ни на минуту, ровный шум моря.