Наслаждения, стр. 15

Глава 4

Прикрывая глаза рукой от яркого света, Ясмин остановилась на верхней ступеньке лестницы. В этот момент Андре оглянулся. Увидев в руках Ясмин тяжелый кожаный чемодан, он бросился к ней. Как мальчишка, легко преодолел разделявшие их десять футов.

— Позволь мне понести, — предложил Андре, забирая чемодан из рук Ясмин. — Он слишком тяжел для тебя. Моn Dieu, что у тебя там — кирпичи?

— Вот именно, — хмыкнула Ясмин. — Я собрала целую коллекцию. Тебе она понравится, когда покажу.

— Мне уже понравилось, — слегка улыбнулся Андре, укладывая чемодан в багажник автомобиля.

Закрыв багажник, Сен-Клер повернулся, чтобы рассмотреть Ясмин. Она надвинула шляпу на самые глаза, чтобы защитить их от солнца, но Андре и не смотрел на ее лицо.

Вчера он видел Ясмин в выпускной кепочке и традиционной бесформенной мантии. И потому Андре пришлось довольствоваться созерцанием лишь личика Ясмин и стройных лодыжек. Теперь же Андре упивался каждой линией ее маленького, прекрасно сложенного тела. Ясмин неожиданно бросилась к нему и крепко обняла.

— О-о-о, как же я рада тебя видеть! — прошептала Ясмин.

Освободившись от объятий Ясмин, Андре быстро положил руки ей на плечи и чуть отодвинул от себя. Сен-Клер оказался совершенно не готов к ощущению, охватившему все его существо, когда Ясмин всем своим молодым гибким телом прижалась к его телу. Андре три года не видел Ясмин, и ему казалось, что он успел за это время выработать иммунитет. Его отношения с Клэр, как и с прочими женщинами, отличались холодностью и утонченностью — любовные связи, которые легко поддерживать, которыми легко наслаждаться и которые легко разорвать. Теперь же Андре понял, что Ясмин по-прежнему владеет им, что за эти три года он не утратил способности терять голову при ее приближении, и тут же сбросил налет чопорного великосветского поведения.

— Я тоже очень рад видеть тебя, cherie, — сказал Андре чуть охрипшим голосом. — Особенно без той потешной шляпки с картонкой наверху.

— Это была вовсе не картонка! — запротестовала, притворившись обиженной, Ясмин. — Ты что, не гордишься тем, что я окончила школу с отличием?

— Ну разумеется, горжусь, и ты об этом прекрасно знаешь, по ты чуть не сбила меня с ног, бросившись со своими объятиями.

— Эрих Фромм [20] говорит, что выражать свои эмоции физическим путем полезно для здоровья. Объятия могут только улучшить работу вашей печени, — лукаво ответила Ясмин.

— Dicu me garde! — вздохнул Андре. — Во что они тебя здесь превратили? В психиатра? Знаешь, это не совсем то, на что я рассчитывал, отправляя тебя в эту школу.

— Жизнь полна маленьких неожиданностей, не так ли? — рассмеялась Ясмин, обходя машину и открывая дверцу. — Куда вы меня повезете, шофер? Я горю желанием начать новую жизнь.

Андре сел в автомобиль и включил зажигание.

— Похоже, дело еще хуже, чем я предполагал. Ты не только психиатр, но еще и нахалка. Может, ты еще и «водила на заднем сиденье», знаешь, который сам не за рулем, но постоянно дает советы водителю.

— Не прикидывайся дуриком. Ты же прекрасно видишь, что я сижу на переднем сиденье.

— C'est vrai [21], разумеется, вижу, — не в силах более сдерживать улыбку, заверил Андре. — Куда желаете направиться, мадемуазель?

— Куда вам будет угодно, — передразнила тон Андре Ясмин.

Она не понимала, почему говорит в таком игривом, провокационном тоне, это происходило само собой. Они тронулись и поехали по прямому, обсаженному деревьями шоссе, и Ясмин чувствовала необъяснимое счастье, которого она, возможно, не испытывала никогда в жизни. Но надолго ли в ней это чувство?

— Ну-у-у, если это удовлетворит вас, мадемуазель, думаю, нам стоит проехаться через Альпы во Францию, потом — на юг, к Средиземному морю, потом вдоль побережья до самых Пиренеев. Далее мы пересечем Испанию, с остановками в Барселоне, Валенсии и Картахене, после чего доберемся до Альхесираса. Оттуда мы в любое время сможем на пароме отправиться в Танжер. Вас устроит такой маршрут, ваше высочество?

— Замечательно, — выдохнула Ясмин.

На губах ее играла счастливая улыбка, врывавшийся в полуоткрытое окно ветерок трепал густые волосы цвета красного дерева.

Ясмин так много надо было рассказать Андре, но она не очень понимала, что будет с ней дальше, после того как Сен-Клер отвезет ее обратно, в Танжер? Будет ли Ясмин жить с Андре? А как с учебой? Это все? Закончила Ясмин свое образование или нет?

Конечно, Ясмин хотелось вместе с другими девушками учиться в колледже, но в письмах Андре она никогда не поднимала вопроса о дальнейшем обучении. Мадам Дюша сказала Ясмин, что она должна всерьез подумать о поступлении в колледж. Девушка так преуспела в школьных занятиях, что мадам Дюша пришла в ужас, узнав, что Ясмин не планирует продолжить образование. Ясмин же объяснила ей, что хотела бы немного подождать, — ей необходимо какое-то время, чтобы принять окончательное решение. Она заявила, что хотела бы немного побыть дома, прежде чем снова надолго уехать из родной страны. Мадам Дюша согласилась, полагая, что девочку мучает ностальгия, вполне понятная, если учесть, что Ясмин не была в Марокко почти три года.

Ясмин пыталась рассказать о своих планах по поводу колледжа косвенным путем: в своих письмах Андре она подробно описывала идеи Хиллари о поступлении в Редклифф и о том, что все выпускницы, мучаясь и отчаиваясь, ждут результатов своих школьных аттестатов. Ясмин надеялась, что Андре заглотнет наживку и спросит, не хотела бы сама Ясмин поступить в колледж? Но в ответных письмах Сен-Клера содержалась обычная, ничего не значащая информация: о погоде, положении дел в бизнесе, куда Андре собирается ехать — и ничего более. Либо Андре не понимал, либо предпочитал игнорировать просьбу, читавшуюся между строк.

Пока они ехали, Андре рассказывал о том, как останавливался по дороге в Париже, о своих встречах и новой пьесе, которую ему удалось посмотреть. Ясмин отвечала ему столь же незначащим рассказом о школьном театральном кружке и глупой пьесе, выбранной пансионерками для своего прощального спектакля.

Обогнув северную часть Женевского озера, они прибыли в Женеву. Здесь Сен-Клеру пришлось лавировать в потоке уличного движения. Время близилось к полудню.

Андре ненадолго остановился, чтобы свериться с картой, а потом направил автомобиль в сторону шоссе. Вскоре они уже поднимались в горы. Склоны поросли густым лесом, однако встречавшееся временами редколесье указывало на приближение альпийских лугов. Буйство красок, оттенков, полутонов — эта пестрота очень понравилась Ясмин.

Лиственные леса и луга вскоре сменились скучными сосновыми и пихтовыми пейзажами, а когда путешественники миновали лесные заросли, Ясмин увидела унылые каменные пустоши с огромными валунами. Покрытые снегом скалы внезапно и круто обрывались вниз, туда, где в бездне лежали нагромождения больших остроконечных камней — следствие частых лавин. Вдали Ясмин видела покрытые вечными ледниками склоны еще более высоких гор. Всякий раз, когда Андре мастерски проходил крутой поворот дороги, Ясмин от страха закрывала глаза.

И каждый раз, открывая глаза, Ясмин не могла оторвать взгляд от длинных грубоватых пальцев и черной поросли его волосатых рук, уверенно державших руль в кожаной оплетке. Она также поглядывала на ноги Андре, обтянутые тканью брюк.

Ведя машину, Ссн-Клер говорил о чем угодно, но только не о том, куда они едут. Он спрашивал Ясмин о ее поездке в Грецию, о лете, проведенном в Сорбонне, спрашивал о любимых предметах. Ясмин чувствовала себя в положении маленькой девочки, беседующей со своим дядюшкой. А когда она решилась спросить, куда же они все-таки едут, Андре улыбнулся загадочной улыбкой и ответил:

— Это сюрприз.

Ей ничего не оставалось, как строить догадки, избегая разговора о действительно важных вещах. Она была готова просто взорваться от накопившихся вопросов, но Андре, видимо, не желал говорить ни о чем, кроме как о геологических достопримечательностях мест, которые они проезжали. Вскоре дорога стала еще опаснее, повороты круче, а глубокие пропасти справа заставили Сен-Клера еще больше сосредоточиться. Ясмин исподволь изучала его лицо.