Кортик. Бронзовая птица, стр. 32
Однажды вечером мальчик явился, вынул камни из-под колес тележки, вкатил ее во двор и пошел в дворницкую.
Дворник, худой рыжий татарин, сидел на широкой кровати, свесив на пол босые ноги.
— Дяденька, — сказал мальчик, — моя тележка сломалась. Можно ей постоять во дворе?
— Опять сломалси, — дворник лениво посмотрел в окно, — опять сломалси. — Он зевнул, похлопал ладонью по губам. — Пущай стоит, нам разви жалка…
Мальчик вышел, внимательно осмотрел тележку, тронул верхнюю планку, тихонько стукнул по щиту и ушел.
Двор пустел. В окнах гасли огни. Когда совсем стемнело, из подъезда черного хода вышли старик филателист и Филин. Они остановились у самой тележки. Старик вполголоса спросил:
— Значит, решено?
— Да, — раздраженным шепотом ответил Филин, — чего ему ждать? Год, как вы его за нос водите.
— Сложный шифр, — пробормотал старик, — по всем данным — литорея, а вот, поди ты, без ключа не могу прочесть.
— Если б вы знали, что там есть, — зашептал Филин, наклоняясь к старику, — то прочли бы.
— Понимаю, понимаю, да что делать! — Старик развел руками.— Выше головы не прыгнешь. Может, подождет еще Валерий Сигизмундович. Право, лучше подождать.
— Не хочет он больше ждать. Понятно? Не хочет. Так что к воскресенью всё приготовьте. И остальное все. Я сам не приду: мальчонку пришлю.
Филин ушел. Шамкая беззубым ртом, старик побрел в подъезд. В освещенном окне появилась его сгорбленная фигура. Старик медленно передвигался по кухне. Наклонившись, он подкачал примус. Длинные красные языки высовывались из-под чайника, облизывая его крутые бока.
Потом старик начал чистить картошку. Чистил он ее медленно, аккуратно. Кожура длинной, изломанной лентой свисала все ниже и ниже, пока не падала в ведро.
Из кухни старик перешел в комнату и склонился над столом. Некоторое время он стоял неподвижно, потом поднял голову, посмотрел в окно, перед которым стояла тележка, и начал задергивать занавеску. Задергивал он ее одной рукой. В другой он держал ножны. Они были теперь отчетливо видны. Черные, кожаные, с металлическим ободком наверху и шариком на конце…
Вышел дворник, почесался, глядя на луну, зевнул и пошел к воротам. Только он хотел их закрыть, как появились Генка и Слава.
— Бери свой тележка,— сказал дворник, — в порядке тележка. Бери.
Мальчики вынули камни из-под колес тележки и выкатили ее на улицу. Дворник запер ворота…
Мальчики вкатили тележку в безлюдный переулок, отодвинули верхнюю планку и раздвинули щиты. Из тележки выскочил Миша..
Поздно ночью вернулся Миша домой. Мамы не было дома: она работала в ночной смене.
Миша разделся и лег в постель. Он лежал с открытыми глазами и думал.
Здорово они придумали с тележкой! Целую неделю изо дня в день следили они из нее за магазином старика. Провожая посетителей, старик разговаривал с ними возле тележки и не догадывался, что там кто-то сидит. Ночью они ставили тележку во дворе и таким образом узнали весь распорядок жизни старика. И ножны несколько раз видели. Если снять ободок и вывернуть шарик, они разворачиваются веером. На веере что-то написано. Непонятно только одно: старик сказал Филину, что без ключа он не может расшифровать, но ведь ключ-то у него в ножнах. Что же он расшифровывает?
Ладно. Нужно добыть ножны, тогда видно будет. Того высокого зовут Валерий Сигизмундович. Ясно, что это Никитский.
Они его, правда, больше не видели, но важно завладеть ножнами, а Никитский потом никуда не денется. Теперь дело будет проще. Борьку-то они сумеют надуть. Борька давно на тележку зарится.
С тележкой, конечно, придется расстаться. Правда, за то, что они ее возят, их бесплатно пускают в кино, но все равно — с понедельника в школу, некогда будет. И не к лицу пионерам заниматься такой коммерцией.
Мысли Миши перенеслись на дела отряда. Предстоит детская коммунистическая неделя. Нужно написать письмо пионерам города Хемница, в Германии. Социал-предатели, всякие там Шейдеманы и Носке, совсем обнаглели. И чего это иностранные рабочие терпят до сих пор капиталистов? Рабочих много, а капиталистов мало. Неужели они не могут справиться?
Потом нужно серьезно поговорить с Зиной Кругловой. Девочки задерживают пошивку белья для детдомов. Правда, на сборе постановили, что шить будут и мальчики и девочки. Между мужским и женским трудом не должно быть разницы — это, конечно, буржуазный предрассудок, но… все же пусть шьют лучше девочки…
Глава 53
НОЖНЫ
Посвистывая, Борька-жила шел по Никольскому переулку. В руках он держал пакет, аккуратно обернутый газетой и обвязанный шпагатом. Борька шел не останавливаясь. Отец приказал ему по дороге от филателиста домой нигде не задерживаться и принести пакет в целости и сохранности.
Это приказание было бы выполнено в точности, если бы внимание Борьки не привлекла рекламная тележка кино «Арс». Она стояла на церковном дворе. Вокруг нее собрались Миша, Генка, Слава и беспризорник Коровин. Они рассматривали тележку и о чем-то горячо спорили.
Борька подошел к ним, с любопытством оглядел всю компанию.
— Ты на резинку посмотри, на резинку,— говорил Миша, тыкая ногой в колеса, — одни покрышки чего стоят.
Коровин засопел:
— Цена окончательная.
— Уж это ты брось! — сказал Генка. — Пять рублей за такую тележку!
— Вы что, тележку продаете? — Борька придвинулся ближе к ребятам.
Миша обернулся к нему:
— Продаем. А тебе что?
— Спросить нельзя?
— Нечего зря спрашивать.
— А я, может, куплю!
— Покупай.
— Сколько просите?
— Десять рублей.
Борька присел на корточки и начал осматривать тележку. Ощупывая колеса, он положил пакет рядом с собой на землю.
— Чего ты щупаешь? — сказал Миша и взялся за ручки.— Колеса-то на подшипниках. Смотри, ход какой. — Он толкнул тележку вперед. — Слышишь ход?
Борька подвигался вместе с тележкой, прислушиваясь к шуму колес с видом большого знатока.
Миша остановился:
— Сама идет. Попробуй.
Борька взялся за ручки и толкнул тележку. Она действительно катилась очень легко.
Генка и Слава тоже подвигались вслед за тележкой, загораживая собой сидевшего возле пакета Коровина.
— А самое главное, смотри. — Миша отъединил планку, раздвинул щиты. — Видал? Можешь хоть спать. Поставил тележку и ложись.
— Ты уж нахвалишь, — сказал Борька, — а резинка-то вся истрепалась.
— Резинка истрепалась? Смотри, что написано: «Треугольник», первый сорт».
— Мало ли чего написано. И краска вся облезла. Нет, вы уж давайте подешевле…
— Ладно, Мишка, — раздался вдруг голос Коровина, сидевшего на прежнем месте, рядом с Борькиным пакетом,— я забираю тележку.
Мишкин азарт вдруг пропал.
— Вот и хорошо. Бери… Прозевал ты тележку, Жила!
— А я, может, дороже дам.
— Нет, теперь уж не дашь.
— Почему? — Борька подошел к своему пакету, поднял его.
— Потому! — Мишка усмехнулся.
Борька недоуменно оглядел ребят. Они насмешливо улыбались, только Коровин, как всегда, смотрел мрачно.
— Не хочешь — как хочешь! — сказал Борька.— Потом сам будешь набиваться, но уж больше двугривенного не получишь.
Когда Борька скрылся за поворотом, мальчики забежали за церковный придел, и Коровин вытащил из кармана ножны.
Миша нетерпеливо выхватил их у него, повертел в руках, затем осторожно снял сверху ободок и вывернул шарик.
Ножны развернулись веером. Мальчики уставились на них, потом удивленно переглянулись…
На внутренней стороне ножен столбиками были нанесены знаки: точки, черточки, кружки. Точно так же, как и на пластинке кортика.
Больше ничего в ножнах не было.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ.
СЕДЬМАЯ ГРУППА «Б»
