Чётки, стр. 10
А вечером в квартире «многодетных» состоялся серьёзный разговор, который окончательно расставил точки над «i».
На следующий день Лена так же внезапно исчезла, как и появилась. Соседи тихо пошушукались между собой, деликатно избегая подробностей, и вскоре жизнь двора вновь вошла в свою привычную колею.
И только горький осадок, словно шлейф, тянется с той поры, преследуя меня и не давая покоя. Кто виноват? И есть ли тут, вообще, виновные? Вроде бы и никто. Судьба распорядилась. А её понять – совсем не просто…
Бусинка десятая – Поединок
Каждый из нас прекрасно помнит из своего детства, что ребята двора, как правило, всегда делились на определённые возрастные категории, которые никогда практически не смешивалась между собой. Естественно, к старшим товарищам младшие автоматически относились с должным пиететом. Хотя, если хорошенько подумать, исключения, всё же, имелись…
Так уж вышло, что однажды в пылу ругани, молодой Саша не удержался и… послал старшего Шаву. Да ещё как послал:
– Да пошёл ты на х#й, пидарас!
Во – как…
Наступила мёртвая тишина. За «базар» необходимо отвечать. Саша, понял, что ляпнул лишнее, но отступать, а тем более, извиняться было бы ещё глупее, а потому он мужественно старался сохранять внешнее хладнокровие.
– Что!? – опешив от такой борзости, подскочил к наглецу Шава. Его глазки превратились в две узкие щёлки, зубы заскрежетали, а сам он весь напрягся и сжался как пружина, готовая вот-вот распрямиться от переполнявшей его злости. – Кто «пидарас»?!
И, не дождавшись ответа, стремительно рванулся в сторону дома.
Всем стало жутко интересно, чем же закончится этот поединок. Как известно, Шавкат рос в тепличных условиях и ни разу не был замечен в каких-либо драках или переделках. Но тут, такой случай… престиж, как-никак…
«Ну, всё – труба!» – решили мы – случайные свидетели происшедшего. Сейчас он снимет со стены кинжал или кривой ятаган и порубит на куски несчастного пацана. Сам побледневший Саша стоял, ни жив, ни мёртв, приготовившись к самому худшему.
Не добегая до подъезда, «грозный мститель», почему-то, вдруг резко развернулся и побежал назад.
«Видимо, решил голыми руками разорвать!» – ребята застыли, с раскрытыми ртами.
Подбежав к Саше, Шава наклонился к нему и грозно осведомился:
– Кто тебе это сказал?..
Анга
Анвар от рождения был заикой. Причём, заикой необычным. Чаще всего затруднения у людей с подобного рода дефектами речи возникают при произношении согласных: у одних – звонких, у других – наоборот – глухих.
У Анвара почти любое слово начиналось с протяжной гласной «А».
– А-а-дядь-Риза, а-а-к-когда едем а-а-н-на рыбалку? – обращался он к отцу моего приятеля – тоже, заядлому рыбаку.
– На выходные готовься: нерест уже вовсю пошёл. – заверял его старый рыбак.
Как и в любом дворе, наша ребятня делилась на возрастные группы. Анвар принадлежал к старшему кругу товарищей, которые были лет на пять-шесть старше нас. Хотя, на самом деле, он жил в каком-то своём обособленном мире, ни с кем особо не общаясь. Даже со своими сверстниками. Близких друзей у него я что-то не припомню: возможно, и были один-два, таких же любителя рыбной ловли. В общем, друзья ему давались также трудно, как и слова.
Однако, похоже, что это нисколько его не расстраивало. Сложившийся с самого раннего детства робинзоновский образ жизни, по-видимому, вполне устраивал этого смуглого и загорелого детину, отчасти действительно похожего на известного литературного персонажа, за что и получил свою кличку «копчёный». Другое прозвище происходило от его укороченного имени – «Анга», с ударением на первом слоге.
– Анга!! – нарочно окликали мы его ночью, лёжа на тапчане соседнего огорода, который служил нам в летнее время общей спальней на открытом воздухе. Анвар же, со своей раскладушкой располагался на своём участке, в двадцати метрах от нас.
– А? – вскакивал спросонья ничего не подозревающий сосед. Эту букву он произносил на удивление чётко, совсем не заикаясь.
– Х#й на!! – дружно орали мы и в ту же секунду, хихикая, прятались под одеяло.
Почерневший от злости, с горящими как шекспировский мавр глазами, в одних сатиновых трусах, он в мгновение ока преодолевал короткое расстояние и, остановившись у самой калитки, гневно вопрошал:
– А-а-к-к-какая а-с-с-сука это а-а-а-с-сказала?!
Каждое слово давалось ему с превеликим трудом, заставляя напрягать для этого почти каждый мускул на лице. При этом, он часто-часто моргал своими большими «фаюмскими» глазами, которые принимали самое активное участие в общем процессе.
Зажав крепко рты обеими руками, и сжавшись в комочек под одеялом, мы тихо тряслись от смеха и страха, прилагая неимоверные усилия для того, чтобы случайно не расхохотаться в голос и тем самым не выдать себя, заработав, при этом, заслуженную порцию тумаков.
Загорелое тело, тёмные трусы и черные как смоль кудри, с трудом просматривались на фоне южной ночи, сливаясь и делая его почти невидимым и оттого ещё более грозным, и только страшные белки его огромных глаз светились ярким прожектором в этом мраке, наводя на нас ужас и вызывая в воображении образ ревнивца Отелло из одноименного произведения классика мировой литературы.
Потоптавшись ещё немного и обложив нас матюгами, он злой, как черт, возвращался в своё логово, бормоча себе под нос проклятия по нашему адресу и пытаясь, наконец, заснуть.
А спустя неделю повторялось примерно, то же самое.
– Анга!!
– А?
– Да кунат танга!! (тадж. «В жопу тебе монета!»)
Как это ни странно, несмотря на явное затворничество и одинокий образ жизни, Анвар был женат. Правда, никто и никогда не видел их вместе. Да и образ самой супруги за давностью лет совсем стёрся из памяти. Тем не менее, она у него, все же, была. Точно была.
Оттого удивительной неожиданностью прозвучала новость, мгновенно распространившаяся по всему нашему дому и как гром среди ясного неба, обрушившаяся на нас: «У Анги в семье родился ребёнок!»
Казалось бы, ну что в этом особенного? Однако даже такое событие ребята нашего двора не преминули обыграть в свойственной нам жестокой манере.
Саша был ровесником Анвара, но в отличие от своего угрюмого соседа обладал поразительным жизнелюбием, общительностью и оригинальным чувством юмора. Когда ему сообщили, что у «копчёного» в семье прибыло пополнение в лице ребёнка женского пола, он, поначалу решив, что ослышался, переспросил:
– У Анги родилась дочь?
И на наш утвердительный кивок, на несколько секунд погрузился в задумчивость, после чего, придя в себя, заботливо справился:
– Ну и как она – не заикается?
Сейчас, по прошествии стольких лет, мне как-то неловко и немного совестно перед своим старшим товарищем: я ведь, также принимал самое активное участие в этих дурацких и озорных проделках. А потому, искренне раскаиваясь в своих грехах, пусть и поздно, но хочу исправиться:
Прости меня, дорогой Анвар! Прости не только за себя, но и за всех ребят, которые (я нисколько не сомневаюсь в этом!) с теплом и нежностью вспоминают не только тебя, но и наш милый двор, наше детство, наши игры, наконец – нашу дружбу. Словом, всё то, что останется с нами до самого конца, в наших сердцах, согревая и помогая нам преодолевать любые трудности.
– Ты ведь, меня слышишь, Анга? А!?
Бусинка одиннадцатая – Корни
Двери традиционного бухарского жилища. Бухара. Фото автора.
Да простят меня рабочие, крестьяне и матросы, но по маминой линии наш род действительно принадлежит к одному из самых почитаемых родов, который принято называть как «ходжа». Термин этот употребляется достаточно часто и имеет несколько значений. Я попытаюсь в общих словах охарактеризовать одно из самых основных.