Большой Кыш, стр. 54
После боя с медведками Сурок загрустил. Кыши поняли: их толстому, милому, застенчивому другу уже пора готовиться к зимовке, ведь сурки впадают в спячку очень рано.
Этим летом толстый Сурок старательно пасся на лугу и подкопил жирку. Теплыми днями его главной заботой были еда и сон. С приходом осени раздобревший Сурок стал тосковать по уютной норке. А зимуют эти звери обычно парами, поэтому Сурку предстояло расширить свои подземные владения, утеплить их мхом и сеном, удобно разместиться с супругой, а затем плотно закупорить входы и выходы изнутри.
Спать сурчиное семейство укладывали всем кышьим племенем. Бибо сам проследил за тем, чтобы все было сделано наилучшим образом.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
Хочу быть Бякой!
Нельзя забывать друзей.
Под замком у пап.
Напарники.
Когда обессиленный Кроха доставил полководца Бу домой, кышонок неожиданно его спросил:
— А ты скучаешь по Бяке?
— Чер-резвычайно… — ответила птица.
— Странно. Папа Хлюпа говорил, что Большой Кыш был немножко того, с приветом. Ну ненормальным, что ли.
— Пр-р-редельно пр-равди- вая хар-р-рактер-ристика! — гордо ответил вороненок. — Он — НЕ нор-р-рмальный, он — особенный, твор-рческая натур-р-ра, Кр-рохина р-ра- дость, р-р-розанчик р-розовый, р-р-романтик, пр-релесть, пр- релесть! Он — фантазер-р, у него р-р-растут кр-рылья, как у Кр-р-рохи!
— А это правда, что твоего Бяку сожрала медведка и он ушел на луну? — не отставал любопытный кышонок.
— Вр-раки, вр-раки! Бр-ряка не бр-росит Кр-роху! — расстроенно прокаркала птица, резко взмыла вверх и тяжело полетела прочь.
Бу стало стыдно: он не успел поблагодарить умного, доброго Кроху за помощь и отвагу, но успел бестактно напомнить о гибели друга, что было очень жестоко по отношению к преданной птице.
«Кроха прав, — рассудил малыш, — дорогие нашим сердцам существа не уходят на луну, они остаются с нами навсегда. Мне тоже нравится Бяка — он не такой, как все, он особенный. Я буду помнить о нем и верить, как Кроха и Енот, что он обязательно вернется!»
Бу тихонько прокрался в дом. Строгие папы, к счастью, еще не вернулись. Кышонок забрался на топчан, зажмурился и неожиданно сочинил свои первые ругательные стихи. Для тех, кто ругал Большого Кыша.
Разгромленная армия медведок покинула холм. Усталые и покусанные, победители разбрелись по хижинкам зализывать раны.
Была глубокая ночь, когда Слюня с Хлюпой оставили свой пост на северном склоне и отправились домой. Растолкав домашнего Светляка, который спросонья не хотел светиться, братья заварили кипрейный чай. Потом сели на скамейку рядышком и, с нескрываемым блаженством потягивая ароматный напиток, опустили уставшие задние лапы в шайки с горячим песком.
— А-а? — спросил Хлюпа и сам себе ответил: — А-а!
— Если бы они, то мы бы им! — согласился с братом Слюня.
— А теперь идем спать.
— Хорошая мысль.
— Только проведаем Бу. Бедный малыш весь день проскучал дома под замком по твоей милости, — пожурил брата Хлюпа.
Папы тихонько заглянули в детскую и, успокоенные размеренным посапыванием Бу, разошлись по спаленкам.
— Если кышонок заперт на время битвы, ему же спокойнее, — прошептал, засыпая, Хлюпа. — И его родителям тоже.
А Бука вовсе не спал. Он ворочался в своей кроватке, вспоминая сегодняшний непростой день. Столько всего произошло!
Интересно, что он сделал хорошо, а что не очень? Какой из его поступков был правильным, а какой нет?
…Еще до отъезда Сяпы Бу догадался, что на холме творится что-то неладное. На склоне вдруг засохли все молодые дубки. Это медведки подгрызли их корни, это они изрыли весь холм своими норами. Стаи злых насекомых нападали на мелких грызунов и на кышей тоже просто так — ни с того ни с сего. Кыши боялись ходить в лес поодиночке. Их возмущение росло. Бибо с Дысем к чему-то готовились, шушукались по уголкам. Как-то они пришли к Букиным папашам и долго с ними совещались. Кышонок, забравшись в большую корзину для сосновых иголок, подслушал кыший план борьбы с обезумевшими медведками. Было ясно — на холм пришла беда. Как назло, предусмотрительные папы, опасаясь за жизнь малыша, стали ежедневно запирать его дома. Но разве удержишь взаперти юркий ветерок или луч света? Ни за что!
При первом же удобном случае малыш улизнул из хижинки, устроив подкоп. Бу впервые ушел из дому так далеко и без разрешения. Вообще-то он был послушным малышом. Но когда холм оказался в опасности, ему просто необходимо было быть со всеми. Бу решил бороться! Он позвал Кроху. Гениальная идея заманить на холм ворон родилась в его птичьей голове! Храброму птенцу пришлось взять на себя трудные переговоры с родней. Для всех общение с воронами — большой риск. Для Бякиной вороны тоже. Ведь глупец — самый опасный союзник! Но выбора не было, и произошло то, что произошло.
Бу действовал не по возрасту решительно, рассудительно и смело. Вместе с Крохой они привели армию ворон, которая победила армию медведок. Бу застукал Люлю за воровством и вынудил его помогать друзьям. Бу придумал десантировать жуков на поле боя, тем самым решив исход битвы. Он был храбр и никого не боялся, кроме пап, конечно. Но обстоятельства сложились удачно, и Слюня с Хлюпой не заметили его отлучки. А остальные приняли кышонка за яйцовое привидение.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
Прихвостень
Сяпа ищет Ёшу и Шам-Шама.
Бяка отправляется на разведку. Погоня.
Гнус — особо приближенный прихвостень.
Редкого качества секретище.
События в Большой Тени между тем развивались… Добравшись до пригорка, с которого было хорошо видно кышье поселение, приятели решили разделиться — Бяка с поклажей отправлялся на разведку в поселок, а Сяпа со Светляком — на поиски Ёши и Шам-Шама. Казалось бы, зачем нужно было искать стариков, кому нужны их нравоучения? Молодые все знают сами! Так частенько рассуждают люди, но не кыши. Любой кышонок знает: принимая важное решение, невредно посоветоваться со старшими. Поэтому приятели разошлись в разные стороны. Один — разузнать, кто виноват во всей этой неразберихе, другой — получить мудрый совет.
Большой Кыш бодро зашагал вперед по широкой дороге.
Маленький свернул на лесную тропинку и тихонько поплелся по ней, озираясь и замирая при каждом шорохе. Без Бяки Сяпе было не по себе. У Бяки, конечно, дрянной характер, но зато смелости не занимать, что при нынешних обстоятельствах играет не последнюю роль.
Итак, Сяпа тихо крался по лесной тропинке, чутко прислушиваясь к голосам леса. Он пугливо шарахался от насекомых и ящерок, сновавших там и сям, птиц, опускающихся к земле за мошками, веток, трепетавших на ветру, и даже мух. В общем, трусливо прячась от всего, что шевелилось, он то и дело нырял в густой брусничник, где отлеживался и собирался с духом. Из-за этих остановок герой продвигался вперед очень медленно.
Вдруг чуткое Сяпино ушко уловило странный шорох. Он даже не успел предположить, что бы это могло быть. Его задние лапы напружинились и рванули с места что было сил. Ощущение погони добавило кышу сил, и он пушистым розовым шаром быстро покатился вниз по тропинке. Одну гульсию он потерял сразу, другую чуть позже. Теперь острые камешки и колкие сосновые иголки безжалостно резали его изнеженные пятки, отвыкшие от хождения босиком. Но бегун и не думал останавливаться. Страх для трусишки — лучший погонщик.