Большой Кыш, стр. 14

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

По секрету

Хлопоты старого Ася.

Амулет напрокат.

Тайна должна оставаться тайной.

Кому дать шанс?

Старый Ась трудился. Позавчера он вычесал Сурка. Вчера спрял из подшерстка нитки. А сегодня хотел их покрасить. В домик Ася налетело множество мух, которые, сбившись в рой, гудели под потолком, привлеченные резким запахом. Никто не знал, где Ась брал сушеных моллюсков, водоросли, кораллы, косточки экзотических плодов и кусочки минералов, из которых составлял свои краски. Сам старик не очень-то распространялся на эту тему. Он поочередно перетирал в ступке разноцветные кусочки ЧЕГО- ТО, смешивал, разводил полученный порошок в чем-то сладко-соленом и едко пахнущем. Из всего этого получалась краска.

Мухи бесстрашно пикировали на эту пахучую аптеку Ася, а когда они становились слишком назойливыми, старый кыш сдвигал брови и брал в лапы мухобойку. И хоть ни одна муха не пала от лап Ася, он не упускал возможности поохотиться. Это заменяло ему зарядку и наполняло душу бойцовским духом.

Поразмявшись таким образом, Ась опять взялся за дело. Он перенес все берестяные ведерки с готовой краской на улицу, под куст лопуха, куда мухи боялись совать свои носы, так как там обитал большой паук Прух. Он был опытный охотник и умел плести хитрые плетеные ловушки для назойливых насекомых. Он обладал редким аппетитом и, несмотря на хороший ежедневный улов, был вечно голоден.

Прух с Асем ладили, как добрые соседи: не надоедали друг другу и обоюдно уважали чужие привычки. Старик делился с пауком вонючим разбавителем красок, привлекающим мух, а тот учил Ася прясть прочную тонкую нить.

Когда приготовления были закончены, Ась решил перейти к окраске. Он развесил под лопухом некрашеные нитки и взял ведерко с пурпурной краской. Тут какой-то непонятный шум привлек его внимание. Оглянувшись, старый кыш заметил Слюню, рыскающего по двору и высматривающего хозяина.

— Шлюня, — позвал он, — ждравштвуй, малыш! Почему ты такой вжъерошенный?

— Здравствуй, Ась. Я тебя ищу. В домике тихо: думал, спишь.

— Кто же днем шпит? Разве что Фуфа. Он думает, что во шне хорошеет.

— Мы к тебе по делу, Ась.

— Кто это «мы»? Я вижу только тебя.

— Я и Хлюпа. Но он не смог прийти, потому что его очередь… он сторожит… и ему никак нельзя отлучаться. Вот. — Слюня с трудом справлялся с возложенной на него дипломатической миссией.

В кустах мелькнул кыш в зеленой жилетке.

— Погоди, — сказал Ась. Он оглянулся и громко крикнул: — Опять небошь жа ношками пожаловали? Ах вы, братья гряжнули! Хуже Бякиного Енота! Гряжные ношки не жакапывать, а штирать надо.

Ась приложил лапу к губам, призывая к молчанию, и повел Слюню в дом. Только крепко заперев дверь, он возобновил разговор.

— Шдается мне, что дело у ваш не только важное, но и шекретное, — сказал хозяин шепотом.

Слюня кивнул:

— Как ты догадался?

— Да по ушам. Ты никогда не жамечал, что обычно у кыша ушки ракушками? А когда он что-то жамышляет — фунтиками? — засмеялся Ась.

Многие кыши плохо понимают шутки, особенно когда волнуются. Слюня был таким. Он частенько упускал соль Асевых шутливых присказок, но никогда не переспрашивал, чтобы не нарушать гармонию беседы.

— Ась, нам с Хлюпой очень нужен Священный Амулет. На время. Для хорошего, благородного дела. Но ты, конечно, не дашь его, не узнав зачем. Поэтому мы с Хлюпой решили открыть тебе тайну. Только дай страшную клятву молчания.

Слюня вытер носовым платком потные ладошки и вопросительно взглянул на Ася. Тот молчал, прикрыв глаза и сжав губы, — он думал.

— Дать на время Амулет? — тихо переспросил он. — Это не жилетка, которую один кыш дает поношить другому. Шледуя кышьим традициям, Амулет и Книгу Мудрошти хранит шамый шильный и мудрый кыш нашей общины. И только в ишключительном шлучае… — он взял из берестяной перечницы щепотку молотого дикого перчика и сунул ее в ноздрю, — в ишключительном! — он может передать их другому на время. — Тут перец сделал свое дело, и старый кыш разразился громоподобным чихом.

— Амулет нам действительно нужен, — убеждал Ася Слюня. — Большая опасность угрожает одному кышу, вернее, почти кышу.

— Молчание, маленький кыш, молчание! Пушть тайна оштанетшя тайной. Я дам вам ш Хлюпой Амулет! — Старик помолчал и добавил: — И клянушь, ничего никому не шкажу.

— Но ведь ты ничего и не знаешь, — напомнил Асю Слюня.

Ась хитро зыркнул на него и подтолкнул к двери:

— Ражве может один кыш жнать наверняка, что жнает другой? Можно лишь предполагать. А теперь пошпеши домой, ведь там тебя ш нетерпением ждут, малыш.

Слюня благодарно обнял мудрого кыша и полобунился в знак большого уважения. Ась улыбнулся и протянул ему шкатулку с Амулетом. Слюня схватил ее и выскользнул за дверь.

Старик вздохнул, вспомнив про нитки. Он опять решил приступить к их окраске и по-деловому почесался спиной о дверной косяк. Тут на крыльце снова раздался шум: кто-то из кы- шей обметал песок с лап веником. Потом постучали.

— Ась! — тихо позвали снаружи.

«Нет, до ниток дело сегодня не дойдет». Хозяин дома выглянул за дверь, где, переминаясь с лапы на лапу, стояли Тука, Хнусь и Белая Жилетка.

— Так, — сказал Ась, — вы, шлучайно, не жа Амулетом?

— Нет, мы просто хотели поговорить, — сказал Тука.

— Ну тогда входите, — пригласил гостей в дом старый кыш.

— Ась, — смущаясь, заговорил Тука, — хотелось бы уточнить, кто из кышей построил эту злополучную запруду. Нам кажется, мы знаем, чьих лап это дело.

— Тихо, кыши! — прикрикнул Ась. — Если жло сделал кто- то шпециально — это одно. А ешли вшё произошло шлучайно и виновник раскаиваетшя в содеянном — это совшем другое. Вшпомните кышью мудрость. Иж кого получается прекрашная бабочка?

— Из гадкой гусеницы, которой дали шанс окуклиться, — хором ответили кыши.

— Штупайте по домам и подумайте об этом, — велел Ась.

Когда все разошлись, он пробурчал себе под нос:

— Дадим Бяке время подумать.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Чудо-гамачок

Паук Прух — друг и сосед мудрого Ася.

Что такое гамачок?

Славная постелька.

Упрямый Бяка.

Прух был паук трудолюбивый и талантливый.

Он умел плести легкую и крепкую паутину. Добывая муху-другую на пропитание, охотник долго томился в засаде. Его ловушки прятались в таких укромных уголках, куда не забредало зверье и не залетали птицы. Поэтому ни у кого не было нужды ругать паука на чем свет стоит, соскребая с носа и ушей липкую паутину. (Кроме мух, конечно.) В дождь Прух мирно спал, потому что капельки дождя, застревая в паутине, делали ее заметной: следовательно, улова в ненастные дни не было.

Итак, Прух поселился под коряжкой у родничка Плюхи-Плюхи-Булька, и его ближайшим соседом оказался старый Ась, которого паук уважал и к чьим советам прислушивался. Остальных же кышей паук Прух остерегался.

Пару дней назад Ась с помощью восьмилапого соседа сплел изящное приспособление для отдыха — гамак. Плетя гамак, Ась рассказывал вслух расхваляки и притчи, нашептывалки и легенды, которых знал великое множество. Он пел колыбельные песни, пронизанные добротой и лаской, сложенные многими поколениями кышей. И поневоле, как-то сами собой, в узелках этого гамака застряли умные мысли, благородные идеи и просто добрые слова. Когда гамак был готов, довольные работой Ась и Прух сели на солнышке отдохнуть и понюхать молотого перчика.

В это время Бяка ехал верхом на Еноте по тропинке, ведущей к Поляне Серебристых Мхов, где обычно собирал цветы вереска и кипрея для приготовления вечернего чая. Но Енот сбился с курса и непонятным образом оказался у домика Ася.