Тринкет, стр. 11
— Нет-нет! Это моё! Моё! — убеждал знакомый гнусавый голос. — Я за это отвечаю.
— Да?! Я догадывалась, что ты ценил ее больше, чем меня, негодный! Забыл, что именно из-за неё умерла моя мама, а потом отец? Её разбить надо!
— Вместе от неё и избавимся! Где-нибудь подальше от этого дома. Мальчишка и так заставил меня понервничать!
— Открывай ворота! Ты обещал!
— Сейчас будут тебе ворота! Отдай шкатулочку сначала.
— Я тебе больше не верю! Как только она окажется в твоих руках, ты опять бросишь меня! Что это ты вообще обратно засобирался?
— Ну… я давно хотел. Я сам по дому тоскую, — уклончиво отвечал Кот. — Надоело мороженщиком работать.
— Тфф, — сквозь зубы фыкнула Августина, так она изображала сарказм. — Я рада. Надеюсь, ты понял, каково мне пришлось одной в этом проклятом цирке. Подлый Кот!
Что-то тяжелое упало на пол, раздался вопль: «Ох, прямо по ноге!», — и началась громкая возня.
Джордж с Питером в тревоге переглянулись и заглянули в комнату. Они увидели, как мороженщик отпихивал от себя Августину, выставлял вперед свой зонт-трость, а она делала ему подножки и использовала приемы каратэ, но ей было сложно справиться с такой тушей. На полу, почти под носом у детей, валялись цирковой чемоданчик, шкатулка и камень из Лавки Древностей.
С камнем тем временем происходили метаморфозы. Во-первых, отпечатки и узоры на нем начали двигаться, образуя рисунки и надписи на непонятных языках. Однажды мелькнула надпись на английском, довольно бессмысленная, впрочем: «Каждый Фруктовый Аромат» — там было написано красивым почерком. Во-вторых, камень запульсировал красным и коричневым светом и превратился в фонарь. Такие горят на железнодорожных переездах.
— Августина, к чему нам ссориться в столь ответственный момент? — буквально взмолился толстяк. — Прости меня наконец за минутное безумие.
— Ничего себе, минутное безумие длиной в несколько лет, — захлюпала острым носиком фокусница. — Все это время ты не пытался найти меня…
Августина вдруг замолчала. Джордж и Питер вытянули шеи — они увидели, как посередине комнаты появляется настоящий полосатый шлагбаум. Он был даже очень настоящий — в некоторых местах краска слезла, свернулась коротенькими завитушками, посередине его выделялась белая блямба — какая-то птица украсила, и на конце болтался красный фонарь — бывший камень.
— Ну, ну… успокойся, Августочка! — толстяк приобнял фокусницу, деловито поглядывая на шлагбаум.
Оттуда подул свежий хвойный ветерок, и вместо обоев возникла зеленая дымка, которая быстро наполнилась шелестом веток, птичьими криками и запахом хвои. За шлагбаумом шумел летний лес. Неужели это волшебство творилось в комнате Джорджа?!
Прозвенел звонок, фонарь замигал, шлагбаум начал медленно открываться.
— Ура! — закричал толстяк. — Получилось! Я не растерял своей силы! Вперед, Августина, пока Матильда ещё не напоила своего пятого цыпленка! — Он едва не пританцовывал от нетерпения. Мороженщик быстрым движением сорвал фонарь, схватил с пола шкатулку, сунул ее и свой зонт под мышку, а другой рукой дернул фокусницу, увлекая её за шлагбаум.
— Не забудь сказать: «Ключ выброшен, ворота на замке», — напомнила ему Августина.
И толстяк забормотал таким тоном, каким люди обычно говорят, уходя из дома: «Так, утюг я выключил, огонь в плите погасил…».
Пара шагнула в лес. Вскоре они затерялись среди листвы.
На шлагбаум присела прилетевшая из леса бабочка, обычная капустница: поиграла светлыми крылышками и упорхнула обратно. Мальчишки посмотрели ей вслед.
— Короче, ты как хочешь, а я схожу посмотрю, что там, — сказал Питер и сделал несколько шагов.
— Подожди! Я с тобой, — крикнул Джордж.
Друзья прошли вглубь леса еще немного, и еще.
— Я с вами! — неожиданно раздался за их спинами голос Брэнды.
— Остановись! — крикнул Джордж сестре, но девочка уже подбежала к ним.
Она тотчас испуганно схватила брата за руку, потому что в лесу хрустнули сучки и закричала птица: без сомнений, какой-то дикий зверь ломился сквозь чащу. Он подошел поближе и остановился — они заметили его яркие краски среди листвы. Зверь настороженно вытянул голову, у него был красный гребень и золотой клюв, но он не был птицей.
— Чтоб мне провалиться, — прошептал Питер. — В жизни такого не видал.
Услышав этот шепот, лесное чудо быстро развернулось: мелькнуло свиное копытце, крылья хлопнули по толстым бокам, и прозвучал его встревоженный голос — словно расстроенная флейта заиграла. Снова шумнула листва, хрустнули сучья… Всё — исчез зверь.
Дети побежали следом, им захотелось получше рассмотреть его, и заблудились: если б не звон и пересвист взволнованных голосочков, не нашли бы поляну со шлагбаумом. Но, когда они выскочили на нее, все стихло. Полоски шлагбаума растаяли в воздухе перед их глазами. Теперь везде был один зеленый, влажный, полный птиц, бабочек и цветов, лес.
Глава восьмая
Разбойники и фрау Кемпке
В приключениях должны быть загадки и неожиданности, но в этот раз их набралось как-то слишком много.
— Хочу домой, — сразу сказала Брэнда.
— Все хотят, — заметил Джордж.
Она поняла и еще больше испугалась, в глазах у нее собрались слезы. Брэнда крепче вцепилась брату в рукав. Она надеялась, что большие мальчики что-нибудь да придумают. Но единственное, что они пока могли предложить ей — это брести, куда глаза глядят, искать Кота и Августину.
— Я никуда не пойду, — уперлась Брэнда. Ей казалось, что полянка была ближе к дому. Она верила, что шлагбаум может появиться здесь снова.
— Пойми, это теперь просто поляна, — убедил сестру Джордж. — Мы на ней можем сто лет сидеть без толку. Пошли, где-то этот лес должен заканчиваться…
Вскоре стали видны просветы между деревьями, поле и — в легкой дымке — большой зеленый холм. Среди неяркого разноцветья на нем выделялся высокий стебель дикого алтея, покрытый ярко-розовыми бутонами. Когда-то Джордж верил, что в его лепестках живут гномы, а Брэнда делала из его цветков маленьких кукол с пышными юбочками. Знакомый цветок! Но его вид вызвал смутное беспокойство. Вдобавок показалось, что холм под их ногами как будто вздохнул.
Брэнда наклонилась к синеющей в траве головке:
— Бубенчик!
И тогда Джордж понял, что казалось ему неправильным. В апреле не бывает колокольчиков, они цветут в разгар лета — так же, как и алтей.
— Значит, мы точно не дома, — сказал Джордж сестре.
— Эй, смотрите! — Питер первым взбежал на вершину.
Перед детьми, словно на ладони, лежал живописный городок. Он находился на берегу реки — там, где она широко разливалась, готовясь впадать в море… Вдали угадывался замок с крепостными стенами и запущенным парком. А вокруг теснились маленькие дома простых горожан. За красными крышами возвышалась башня с часами.
— А вон дяденьки стоят, — Брэнда заметила в поле двух мужчин деревенского вида, которые запускали голубя.
— Подойдем к ним? — предложил Питер.
Голубь тем временем набрал высоту, и мужчины — высокий и низенький, одновременно наклонившись, послали ему вдогонку другую птицу. «Да это же ископаемый археоптерикс! — обомлел Джордж. — Они вымерли несколько десятков миллионов лет назад! Как же они могли сохраниться в этих местах?»
Соревнование двух птиц сначала было похоже на спортивные гонки. Пока археоптерикс не догнал голубя и не сбил его своим мощным клювом. Мужчины очень обрадовались, когда еле живой голубь упал на землю к их ногам, и сразу запихнули его в клетку.
За ним прилетел археоптерикс. Низенький мужчина поймал и его. Зажав хищника подмышкой, сдернул с его клюва кожаный чехол, сунул археоптериксу кусок мяса. Тот одним махом все проглотил и успел цапнуть хозяина прежде, чем чехол был надет обратно.
Дети решили не дожидаться, когда владельцы археоптерикса их заметят. Подходить к этим людям, а тем более разговаривать с ними, им расхотелось.
И тут высокий закричал. Джордж подумал было, что их обнаружили, но охотники вновь смотрели на небо. Вдалеке зародился шум, состоявший из хлопанья множества птичьих крыльев, и дети увидели передвигавшуюся между облаков почтовую карету, которой управлял самый настоящий кучер в цилиндре и белых перчатках.