Камеристка, стр. 5

Эрцгерцогиня Мария-Антуанетта, родившаяся в 1755 году, была младшей дочерью императрицы. И это хорошенькое и милое создание собирались выдать замуж за наследника французского престола.

Двор в Вене был одним из крупнейших в Европе. В Хофбурге [7] на содержании находились примерно две тысячи пятьсот человек. Многочисленная прислуга подметала и чистила сотни покоев огромного старого дворца, убирала отходы, заботилась, чтобы всегда имелось чистое белье для постелей и скатерти. Небрежное ведение хозяйства, как это было в Версале, в Вене было немыслимо.

Сама Мария-Терезия жила в роскоши, но не расточительно. Она была ярким примером строгости нравов, чувства ответственности, умеренности во всем и набожности. Если ее придворные нарушали супружескую верность, она реагировала в высшей степени немилостиво. Однако на любовные интрижки своего супруга, императора Франца, которого она боготворила и с которым прижила шестнадцать детей, она великодушно закрывала глаза.

Маленькую эрцгерцогиню Марию-Антуанетту уже в возрасте двенадцати лет обручили с дофином Франции. Ему тогда было четырнадцать, и он являлся внуком короля Людовика XV.

Мария-Антуанетта была самой хорошенькой из дочерей Марии-Терезии. И именно она должна была стать королевой Франции и владычицей легендарного Версаля.

Когда Марии-Антуанетте исполнилось тринадцать, из Парижа прибыли куклы, одетые в миниатюрные копии тех нарядов, которые считались en vogue. [8] Качество гардероба, белья и аксессуаров способно было удовлетворить самые высокие требования. Парикмахер-француз прибыл ко двору и создал для юной дамы новую прическу, которая лучше подходила к ее лицу. Затем ко двору явился зубной врач, который потратил целых три месяца на то, чтобы сделать улыбку девочки белоснежной.

Потом будущая королева училась, как должна двигаться дама при Версальском дворе. Тень мадам де Тессье постоянно шла впереди нее.

Мария-Антуанетта, будущая королева, оказалась послушной и усердно выполняла все требования. Она знала, что ее замужество всего-навсего политическое решение и к любви оно не имело ни малейшего отношения.

Людовик же вообще был не в восторге от женитьбы. Он еще не интересовался женщинами, и одна мысль о близких отношениях пугала его. Он был неуклюжим пятнадцатилетним подростком с дурными манерами, который даже на публике ковырял в носу, к тому же он был большой, толстый и не очень чистоплотный.

На самом деле он больше походил на брюзгу, чем на придворного кавалера. По характеру же Людовик был застенчивый и трусливый, что еще усиливалось от его близорукости. После смерти отца и старшего брата, когда ему только исполнилось двенадцать, он неожиданно стал наследником престола. Тогда от страха мальчик даже расплакался.

В апреле 1770 года должна была состояться свадьба юной пары, которая еще ни разу не встречалась. Канцлер Кауниц дал задание графу Мерси, [9] а герцог Шуазель своему заместителю месье Дюрфору устроить все дипломатическим путем.

Граф Мерси, мудрый человек и опытный политик из Лотарингии, первый заметил, как плохо обстоят дела с образованием эрцгерцогини.

— Она совершенно не годится на роль жены наследника, а уж тем более королевы.

По просьбе императрицы он нашел для Марии-Антуанетты домашнего учителя. Им стал аббат Вермон.

— Тем самым аббат взял на себя сизифов труд, потому что никаких начальных знаний у меня не было, — смеясь, рассказывала позже Антуанетта моей госпоже. — Он регулярно докладывал посланнику, графу Мерси, об успехах в учебе и при этом говорил: «Труднее всего ей даются чтение и письмо. Да и французский у юной дамы также довольно неудовлетворительный».

Глава шестая

При Версальском дворе всем было любопытно увидеть невесту. Императрица отправила в Париж множество портретов своей дочери, и по ее просьбе ей прислали два портрета Людовика. Хотя и чрезвычайно приукрашенные, они не могли скрыть полноту подростка.

Императрица Мария-Терезия была смущена, потому что ее дочь с каждым днем становилась все привлекательнее. Ребенок вдруг приобрел округлости. К тому же у Антуанетты была чистая светлая кожа, рыжеватые блестящие волосы и маленький рот с выступающей нижней губой, фамильным признаком Габсбургов.

К тому же она сама была замужем за исключительно красивым мужчиной.

Позже Антуанетта рассказывала моей госпоже, как мать поучала ее, что наружность мужчины важна меньше, чем его душевная чуткость.

В середине апреля 1770 года маркиз де Дюфор прибыл в Вену. Он должен был сопровождать невесту внука Людовика XV на ее новую родину. Огромная берлина [10] была изготовлена исключительно для путешествия девушки в Версаль.

После небывалого по размаху прощального праздника невеста 21 апреля 1770 года села в карету. Ей разрешили взять только несколько доверенных слуг и немного личных вещей. Сопровождали ее послы Франции и Австрии, а также граф фон Гогенштайн и ее учитель, аббат Вермон. В качестве камеристки с Марией-Антуанеттой ехала графиня фон Зонненберг.

Не спеша все двинулись в путь. Спустя довольно продолжительное время недалеко от границы ее новой родины они пересекли прекрасный, но дикий уголок Шварцвальда. [11]

Дорогу, вернее, горную тропу тяжелые кареты едва преодолевали. Иногда пассажирам приходилось идти пешком по каменистому пути, который то круто спускался вниз, то резко поднимался вверх. В качестве вознаграждения им открылся уникальной красоты пейзаж. Там шумел ручей, который прорезал себе путь в дикое ущелье Равенны и ниспадал великолепным водопадом.

— Странные здесь есть названия, — сказала юная невеста. — Я слышала о какой то «адской долине». Звучит не очень приятно, да и «адский подъем» тоже.

— Мы едем сейчас по древней дороге, которой пользовались еще римляне. Конечно, дикое ущелье среди скал всегда сравнивали с царством мертвых. Для некоторых отважных смельчаков она и стала долиной смерти.

Несмотря на яркое солнце, Мария-Антуанетта задрожала и решила, что лучше будет любоваться цветами и бабочками.

Глава седьмая

Через несколько недель они достигли последнего места стоянки перед австрийско-французской границей. Мария-Антуанетта вся прямо цвела, настроение у нее было очень радостное, ведь жизнь во всей своей полноте лежала перед ней.

В аббатстве Шуттерн путешественников ожидал граф де Ноайль. Он был посланником Людовика XV, из-за чего очень важничал и пребывал в дурном настроении.

— Он ведет себя так, будто должен принять какой-то пакет, — надув губки, обиженно говорила Мария-Антуанетта своим сопровождающим.

А тем временем уже определили место, где Мария-Антуанетта будет передана французской стороне: маленький песчаный островок на Рейне близ Страсбурга. Специально для этого там даже выстроили деревянный павильон.

Здесь маленькая эрцгерцогиня оставляла свое австрийское гражданство и приобретала французское, как у ее супруга Людовика. Павильон символизировал границу между странами: по одну сторону стояли сопровождающие юную невесту, по другую — постоянно ворчащий граф де Ноайль, который произносил чрезвычайно скучную речь. Внимание Антуанетты вскоре рассеялось:

— Я рассматривала гобелены, которые бы украшали деревянные стены, — рассказывала позднее дофина моей госпоже. — На них были изображены сцены, как Медея сходит с ума и убивает своих детей, а затем и себя. Для юной счастливой невесты сюжет не самый подходящий.

Когда месье де Ноайль закончил свою длинную речь, австрийские придворные дамы стали подходить к Марии-Антуанетте, целовали ей руку и со слезами прощались с ней. В конце церемонии прощания Марию-Антуанетту передали графу и его заносчивой невестке мадам де Ноайль.