Путь в Версаль (др. перевод), стр. 33
– Отделайте эту девку так, чтобы на ней живого места не осталось!
И дверь с грохотом захлопнулась.
Анжелика оказалась в помещении, где находилась группа гражданской стражи, заступавшая в ночной дозор. В большинстве своем это были мирные ремесленники и торговцы, которых тяготила эта обязанность, поочередно возлагаемая на различные гильдии для безопасности города. Впрочем, это был «сидячий», или «спящий», дозор – вот и все обязанности.
Они только что взялись за свои карты и трубки, как вдруг к их ногам свалилась эта полуголая девица. Капитан так свирепо проревел свое приказание, что никто ничего не понял.
– Ну, вот еще одна, которую наш капитан совратил с пути истинного, – заметил один из них. – Не скажешь, что любовь делает его нежным.
– Однако он пользуется успехом. Никогда не проводит ночи в одиночестве.
– Еще бы! Он находит в куче арестанток хорошенькую и предлагает ей выбрать между тюрьмой и своей постелью.
– Если бы прево Парижа об этом узнал, наш капитан сильно бы пожалел…
Анжелика, вся растерзанная, поднялась. Стражники спокойно смотрели на нее. Они набивали трубки и шлепали картами по столу.
Анжелика опасливо подошла к порогу кордегардии. Никто ее не остановил.
Она оказалась в крытом пассаже улицы Сен-Лефруа, который через крепость Шатле вел на улицу Сен-Дени и мост Менял.
Прохожие обходили ее. Анжелика поняла, что свободна, и опрометью бросилась бежать.
Глава XIII
– Эй, Маркиза Ангелов, стой! – Голос Польки остановил Анжелику, когда она уже приближалась к башне.
Анжелика обернулась и заметила девицу, прячущуюся в тени какого-то крыльца и делающую ей знаки. Она подошла.
– Ну вот, бедняжка, – вздохнула Полька, – вот и мы. Такие дела. К счастью, только что вернулся Красавчик. Один «брат» сделал ему тонзуру, и стражники поверили, что он аббат. А когда его перевозили из Шатле в епископальную тюрьму, он дал деру.
– Почему ты не даешь мне пройти в Нельскую башню?
– Да потому, что там Родогон Цыган со своей бандой. Не ходи туда.
Анжелика побледнела, а Полька продолжала:
– Видела бы ты, как они нас выставили! Мы даже барахлишко не успели прихватить. Но я все-таки взяла твой сундучок и обезьянку. Они сейчас на улице Валь-д’Амур, там у Красавчика друзья, он к ним в дом своих девочек поселит.
– А мои дети? – спросила Анжелика.
– Никто не знает, что стало с Каламбреденом, – продолжала болтливая Полька. – Арестовали? Повесили? Кое-кто поговаривает, что видел, как он бросился в Сену. Может, выбрался из города…
– Плевать мне на Каламбредена, – стиснув зубы, сказала Анжелика.
Схватив Польку за плечи, она вонзила в них свои ногти:
– Где мои малыши?
Полька с некоторой растерянностью глянула на нее и опустила свои черные глаза:
– Я не хотела, клянусь тебе… но остальные оказались сильнее…
– Где они? – повторила Анжелика бесцветным голосом.
– Их забрал Жан Тухляк… со всеми малютками, которых сумел найти.
– Он увел их туда, в предместье Сен-Дени?
– Да. То есть он увел Флоримона. А Кантора – нет. Он сказал, что малыш слишком упитанный и он не сможет сдавать его попрошайкам.
– Что он с ним сделал?
– Он… он его продал. Да, за тридцать су… цыганам, которым нужен был ребенок, чтобы выучить на акробата.
– Где эти цыгане?
– А я почем знаю?! – с досадой высвобождаясь, запротестовала Полька. – Убери-ка свои когти, кошечка, а то ты мою шкурку попортишь… Что ты еще хочешь от меня услышать? Это были цыгане… Они уходили. Ночное сражение отбило у них охоту оставаться здесь, так что они покинули Париж.
– В какую сторону они ушли?
– Часа два назад их видели на дороге к воротам Сент-Антуан. А я вернулась сюда; что-то подсказывало мне, что я тебя встречу. Ты мать… А матери могут горы свернуть…
Безутешное горе раздирало Анжелику на части. Ей казалось, она сходит с ума.
Флоримон там, в руках этого ублюдка Тухляка, – наверное, он плачет и зовет мать… А Кантора навсегда увели в неизвестность!
– Надо искать Кантора, – решила Анжелика, – может, пока цыгане не ушли далеко от Парижа…
– Ты свихнулась, бедняжка! – воскликнула Полька.
Но Анжелика уже снова двинулась в путь. Полька последовала за ней.
– Во-первых, – в раскаянии пробормотала она, – их еще надо найти. У меня есть немного денег. Может, они согласятся перепродать его нам?
Весь день лил дождь. В сыром воздухе пахло осенью. Блестела мокрая мостовая.
Пройдя по правому берегу Сены, женщины вышли из Парижа по набережной Арсенала. Вдали, на горизонте, низкое небо горело красным закатом. Под вечер подул холодный ветер. Жители предместья сказали им, что видели цыган возле Шарантонского моста.
Анжелика и Полька спешили. Время от времени Полька пожимала плечами и с ее губ слетало бранное слово, но она не роптала. Она сопровождала Анжелику с обреченностью человека, прошагавшего много дорог. И никогда не знавшего зачем.
Добравшись на Шарантонского моста, они заметили в стороне от дороги два костра.
Полька остановилась.
– Это они, – прошептала она. – Нам повезло.
Они подошли к табору. Вероятно, цыган привлекла роща старых дубов, и они решили устроиться здесь на привал. В эту дождливую ночь единственную их крышу представляли натянутые между ветвями полотнища. Женщины и дети сидели вокруг костров. На неструганом вертеле жарился барашек. Поодаль щипали траву тощие лошади.
Анжелика и ее спутница подошли поближе.
– Не вздумай их разозлить, – прошептала Полька. – Ты не знаешь, какие они подлые. Они преспокойно могут насадить нас на вертел, как своего барашка, и никто не узнает. Дай я с ними поговорю, я немного знаю их язык…
На фоне костра выросла фигура верзилы в меховой шапке. Цыган двигался в их сторону. Они приветствовали его условными знаками королевства нищих. Он высокомерно ответил тем же. Полька принялась объяснять цель их визита. Анжелика не понимала ни слова. По лицу цыгана она пыталась угадать, о чем тот думает, но тьма сгустилась, и она не могла различить его черты.
Наконец Полька достала кошелек. Цыган взвесил его в руке, вернул ей и удалился в сторону костров.
– Он сказал, что ему надо переговорить со своими людьми.
Они ждали, дрожа под холодным ветром. Цыган вернулся, все такой же спокойной и гибкой походкой.
Он произнес несколько слов.
– Что он говорит? – спросила Анжелика, задыхаясь от волнения.
– Он говорит… что они не хотят возвращать ребенка. Они его уже полюбили. Они говорят, что очень довольны.
– Но это невозможно!.. Я хочу забрать своего ребенка! – закричала Анжелика.
Она рванулась, чтобы бежать к табору. Полька крепко схватила ее.
Цыган выхватил нож. Подошли остальные.
Распутница потащила подругу к дороге:
– Чокнутая!.. Смерти своей хочешь?
– Это невозможно, – твердила Анжелика. – Надо что-то делать. Они не могут увести Кантора далеко… так далеко…
– Не убивайся так, это жизнь! Рано или поздно дети уходят… Чуть раньше или чуть позже, какая разница? У меня, может, тоже были дети. А разве я знаю, где они теперь? Это не мешает мне жить!
Анжелика мотала головой, чтобы не слышать этот голос. Пошел дождь, мелкий и колючий. Надо было что-то делать!
– Я кое-что придумала! Пойдем в Париж. Я хочу вернуться в Шатле.
– Ладно, пошли в Париж, – согласилась Полька.
И они поплелись назад, скользя по раскисшей дороге. Ноги Анжелики в скверных башмаках кровоточили. Ветер облеплял икры мокрыми юбками. Ей казалось, она сейчас лишится сознания.
– Больше не могу, – прошептала она, чтобы передохнуть. – Но ведь надо действовать быстро… быстро…
– Подожди, позади нас фонари. Какие-то всадники направляются в Париж. Попросим подвезти нас.
И Полька отважно встала посреди дороги. Когда всадники поравнялись с ними, она крикнула своим сиплым голосом, в котором появились ласкающие нотки: