Возрождение, стр. 47

Его взгляд был серьезен.

– Я назвал это призматиками. И никогда о них никому не говорил до сегодняшнего дня. Они наводили на меня ужас.

– И ты никогда не рассказывал о них преподобному?

– Я бы рассказал, но когда они случились в первый раз, он уже уехал. Никаких долгих прощаний, просто записка, что он собирается заняться бизнесом в Джоплине. Примерно через полгода после чудесного исцеления я вернулся сюда, в Недерленд. Призматики… они были так красивы, что невозможно описать, но я надеюсь, что больше не увижу их никогда. Потому что если тот, другой мир действительно существует, я не хочу его видеть. А если это плод моего воображения, то пусть им и останется.

Вышел Муки.

– Им не терпится, Джейми. Если хочешь, я начну записывать. Я точно ни хрена не испорчу, потому что на их фоне «Dead Milkmen» звучат как «Beatles».

Может, и так, но за сессию они платили наличными.

– Нет, я уже иду. Скажи им, еще пару минут.

Муки исчез.

– Итак, – сказал Хью, – свое обещание я сдержал, теперь дело за тобой. И я жду.

– Сегодня вечером около девяти у меня будет час. Я приду в большой дом и все расскажу. Это не займет много времени. Моя история во многом похожа на твою: лечение, исцеление, побочные эффекты, которые постепенно сходили на нет, а потом исчезли. – Это было не совсем так, но меня ждала запись.

– И никаких призматиков?

– Нет. Нечто другое. В числе прочего – синдром Туретта, но без сквернословия. – Я решил, что о снах с мертвыми родственникам я рассказывать не буду, по крайней мере пока. Может, они были моими видениями из того, другого мира Хью.

– Мы должны съездить посмотреть на него. – Хью схватил меня за руку. – Просто обязаны.

– Согласен.

– Но никаких посиделок, ладно? Я вообще не хочу с ним разговаривать. Только посмотреть, и все.

– Ладно, – согласился я и кинул взгляд на его руку. – А теперь отпусти, пока не оставил синяк. И мне пора записывать музыку.

Он отпустил. Я направился в студию, где какая-то местная панк-группа играла то, что «Ramones» исполняли куда лучше еще в семидесятых. Обернулся и увидел, что Хью остался стоять на месте, глядя на горы.

Мир за нашим миром, подумал я и, выкинув эту мысль из головы – по крайней мере попытавшись это сделать, – пошел работать.

Перерыв я себе устроил только в районе пяти. Ноутбуком я обзавелся примерно через год, но в 2008 году в обеих студиях было полно вычислительного оборудования, и мы почти все записывали с помощью программ для «Макинтоша». Я набрал в «Гугле» «Ч. Дэнни Джейкобс» и получил тысячи ссылок. Судя по всему, я много пропустил, поскольку «Ч. Дэнни» впервые вышел на национальный уровень десять лет назад. Я не большой фанат телевидения, мой интерес к массовой культуре ограничивался музыкой, а церковь я перестал посещать давным-давно. Неудивительно, что я пропустил появление человека, которого «Википедия» в посвященной ему статье назвала «Оралом Робертсом [14] XXI века».

Хотя число его адептов и не зашкаливало, еженедельный «Час целительной силы Евангелия» транслировался кабельными каналами по всей стране, что стоило дешево, а доход в виде «добровольных пожертвований» давало немаленький. Выступления в передвижной палатке устраивались практически везде (за исключением Восточного побережья, где люди, похоже, были менее доверчивыми) и записывались на пленку. На снимках, сделанных за долгие годы, я видел, как стареет и седеет Джейкобс, но его взгляд остался прежним: фанатичным и словно уязвленным.

Примерно за неделю до того, как мы с Хью отправились посмотреть на Джейкобса в его естественном окружении, я позвонил Джорджии Донлин и попросил номер телефона ее дочери – той самой, что изучала компьютеры в Колорадском университете. Дочь звали Брианна.

У нас с Бри состоялась очень интересная беседа.

VIII. Палаточное представление

Выставочный комплекс округа Норрис расположен в семидесяти милях от Недерленда, так что времени поговорить у нас с Хью было предостаточно, однако до самого Денвера мы в основном молчали и смотрели по сторонам. Если не считать вечной полосы смога над Арвадой, ничто не нарушало красоты чудесного летнего вечера.

Мы находились уже к востоку от Денвера, когда Хью выключил радио, настроенное на станцию со старыми хитами, и спросил:

– А твой брат Конрад долго страдал от побочных эффектов после того, как преподобный вылечил ему горло, или что там у него было?

– Нет, но это и неудивительно. Джейкобс говорил, что лечения никакого не было, просто эффект плацебо, и я всегда считал, что это правда. Думаю, что так и есть. Тогда он начинал и основной задачей ставил улучшение приема телесигнала. Мозгу Конрада требовалось простое разрешение снять блокировку.

– Вера обладает большой силой, – согласился Хью. – Достаточно посмотреть на группы и солистов, что выстраиваются к нам в очередь записать диск, который вряд ли кто купит. Ты пытался что-нибудь разузнать о Ч. Дэнни Джейкобсе?

– И очень активно. Мне помогает дочь Джорджии.

– Я тоже провел раскопки и держу пари, что большинство его исцелений – примерно то же, что он проделал с твоим братом. Люди с психосоматическими заболеваниями считают, что исцеляются, когда пастор Дэнни касается их своими волшебными Божьими кольцами.

Это могло быть правдой, но я видел, как Джейкобс работал на ярмарке в Талсе, и был уверен, что он постиг секрет коммерческого успеха: чтобы люди купились, им надо предложить не только запах жареного мяса, но и кусочек бифштекса, пусть даже самый маленький. Женщины, избавившиеся от мигрени, и мужчины, исцелившиеся от радикулита, – это, конечно, хорошо, но не очень наглядно. Не то что «портреты-молнии».

Имелось по меньшей мере два десятка разоблачительных сайтов, один из которых так и назывался: «Ч. ДЭННИ ДЖЕЙКОБС: МОШЕННИК НА ВЕРЕ». Сотни людей писали на нем сообщения, что «злокачественные опухоли», которые удалял пастор Дэнни, были свиными печенками или козьими кишками. Хотя на службах Ч. Дэнни любая съемка была запрещена и охранники отбирали пленку, если замечали, что кто-то снимал, фотографий имелось немало. Некоторые, казалось, только подтверждали правдивость официальных видео, размещенных на веб-сайте Ч. Дэнни. Однако на других противная блестящая масса в руках пастора Дэнни и впрямь походила на козьи кишки. Лично я считал, что опухоли на самом деле являлись фальшивкой – слишком уж это отдавало театром. Но вовсе не означали, что все чудеса Джейкобса были липой. И два человека, сидевшие в огромном, как корабль, «линкольне-континентале», могли это засвидетельствовать.

– Ты страдал лунатизмом и неконтролируемыми движениями, – сказал Хью, – что, согласно медицинскому онлайн-справочнику, называется миоклонией. В твоем случае временной. К тому же ты тыкал в себя предметами, что может объясняться подсознательным желанием уколоться.

– Все верно.

– У меня случались отключки, во время которых я говорил и двигался. Такое бывает от спиртного, но я не пил.

– И призматики, – добавил я.

– Ну да. Еще есть девушка из Талсы, о которой ты мне рассказывал. Та, что украла серьги. Самое дурацкое ограбление в мире.

– Она считала, что эти серьги принадлежат ей, потому что они были на ее фотографии. Держу пари, что она моталась по бутикам в Талсе, разыскивая платье.

– Она помнила, что разбила витрину?

Я покачал головой. Когда Кэти предстала перед судом, меня уже давно не было в Талсе, но Брианна Донлин разыскала маленькую заметку о ней в Интернете. Девушка утверждала, что ничего не помнит, и судья ей поверил. Он вынес решение о психологической экспертизе и отпустил Кэти под присмотр родителей. После этого о ней ничего не было слышно.

Хью задумался. Я тоже ничего не говорил. Мы молча смотрели на дорогу. Теперь, когда мы выбрались из гор, она убегала к горизонту, прямая, как натянутая струна.